Однако остается более глубокий вопрос: почему Господь столь серьезно относится к прелюбодеянию? По мнению Кристофера Райта, суть в том, что оно не вопрос лишь личной морали, но связано с социально-богословской значимостью семьи, которая в Израиле формировала узловую точку в социальной, экономической и богословской сферах.
[1252] Райт пытается доказать, что Бог столь серьезен в данном вопросе (и других вопросах, где под угрозой стабильность дома), поскольку стабильные отношения в семье были социальной основой, на которой строились отношения народа с Богом. Соответственно, любое покушение на прочность семьи в Израиле являлось потенциальной угрозой богообщению. «Прелюбодеяние бьет в самое сердце семейного порядка, уничтожая сексуальную чистоту брака». Поэтому запреты на прелюбодеяние преследуют двойную богословскую цель. «С общей точки зрения библейской сексуальной этики прелюбодеяние есть безнравственный поступок, осуждаемый на основе библейской концепции брака. Но с более частной исторической точки зрения, где учитываются отношения Израиля с Яхве и важная роль домохозяйства в них, прелюбодеяние обретало дополнительную серьезность, не ограниченную частной сексуальной моралью… становилось национальной проблемой».
[1253]
«Испытание на верность» (Числ 5). Удивительная юридическая ситуация, разоблачающая грех прелюбодеяния еще и как преступление против Бога, описана в Числ 5:11–31: вину или невиновность жены, подозреваемой мужем в измене, помогает установить mê hammārîm («горькая вода», или «вода откровения»).
[1254]
Современные литературные исследования показали, что данный отрывок представляет собой единое целое с логичной и четко продуманной структурой.
[1255] Перед нами хиазм:
А. Введение (стихи 12–14).
B. Подготовка (стихи 15–18).
C. Клятва (стихи 19–24).
B'. Выполнение (стихи 25–28).
A'. Резюме (стихи 29–30).
[1256]
Стих 15 повторяет глагол «приведет (муж)» (bô в гифиле); стихи 16, 18 повторяют глагол «поставит (ее священник)» (āmad в гифиле); стихи 19, 21 повторяют глагол «заклянет (ее священник)» (šāba в гифиле); стихи 24, 27 повторяют глагол «выпить (заставит жену священник)» (šāqâ в гифиле).
[1257] На первый взгляд, повторы как повторы. На самом деле каждый раздел использует «охват», в котором ключевое слово вначале образует заголовок, маркирующий цель раздела, вслед за чем идет повтор того же ключевого слова на его должном месте, где «основное действие» совершается в потоке повествования.
[1258]
Закон в Числ 5:11–31 предусматривает два возможных случая, четко обозначенных во введении (стихи 12–14).
Первая ситуация (стихи 12–14): у мужа возникают подозрения («и найдет на него дух ревности») после измены жены. Она «изменила» (śaṭâ, отсюда раввинистический термин «подозреваемая Sotah») и «неверна» (māal); у нее был секс с другим мужчиной, и она «осквернилась» (ṭāmē в нифале).
Вторая ситуация (стих 14б): муж полон подозрений, хотя жена ему не изменяла. «Ревность», о которой здесь идет речь, представляет собой «не эгоистичное, грешное и мелочное чувство зависти (как в Быт 30:1; 37:11), достойное лишь порицания, а справедливое желание защитить близкие отношения, установленные Богом для брака».
[1259]
Ключевой момент состоит в том, что в обоих случаях у мужа нет доказательств. Это четырежды подчеркивается в Числ 5:13: «скрыто от глаз мужа»; «она осквернится тайно»; «и не будет на нее свидетеля»; «и не будет уличена». С поличным женщину не поймали, поэтому о человеческом суде речи быть не может. Согласно Втор 17:6–7, для смертного приговора вину должны засвидетельствовать как минимум двое. Отметим, что заповедь не называет грех женщины «прелюбодеянием» (nāap): библейское наказание за доказанное прелюбодеяние – смерть.
В то же время можно видеть, сколь серьезно подходит Господь к нарушению брачных обетов: это грех против самого Всевышнего! Да, свидетелей не было, а потому смертный приговор невозможен. Однако под угрозой оказалась социальная структура дома (а с ней и отношения сообщества с Богом), и Израиль предает ситуацию Творцу, который берет «испытание» и наказание в свои руки. «Общество уступило контроль над женщиной Богу, который явит свой суд и накажет ее, если она виновна. Бог не только решает, виновна ли она: само право наказания отнято у общества и отдано Богу».
[1260]
