Дохоян полез из машины — и в это время пассажир протянул руку с пистолетом. В салоне Волги — пыхнуло светом, приглушенно грохнул выстрел — и молодой армянский контрразведчик повалился на обочине с пулей в затылке.
Куратор — сноровисто выскочил, вытащил труп на обочину. Затем подобрал маленькую, желтую гильзу, пахнущую порохом. Конечно же, надел перчатку на руку, точнее не перчатку, а полиэтиленовый пакет, перчатками их не снабжали…
Дальше — а дальше все просто. Машина — та самая, закрепленная за оперативной группой. Есть приказ, путевки, топливо на нее списывалось — все как положено. Путевки подписаны. Криминалистическая экспертиза без проблем установит, что стреляли в этой машины — микрочастицы пороха, возможно — крови и мозга на обшивке. А то, что криминалистическая экспертиза будет, причем проводимая лучшими экспертами Центра — это надо будет предполагать. Дело резонансное — офицер центрального аппарата убил местного коллегу, причем в момент серьезного обострения в республике.
События преступления будут выглядеть просто. Дохоян был за рулем, Попов — рядом. Куда-то ехали, то ли поссорились, то ли Попов понял, что Дохоян слишком много знает. Как бы то ни было — он приказал остановить машину, а когда Дохоян сделал это — выстрелил ему в затылок. Из своего пистолета.
Конечно, остаются нестыковки. Неясен мотив — с чего опытному московскому волку убивать прикрепленного к нему сопляка — мог бы и по-другому разобраться. Кроме того, у Попова могло было быть алиби. Следка последних дней, показала, что Попов в номере ложится спать, б… к себе не водит, с сотрудниками оперативной группы общается мало. На всякий случай — в эту ночь в его номере отключили телефон — по причине обрыва линии.
Но все это уже имеет совсем мало значения.
СССР, Ереван. 17 сентября 1988 года
Полковника Попова взяли на потере бдительности. Собственно говоря, бдительность то он проявлял — но совершенно не такую, какую следовало бы проявлять в таком месте и в такой ситуации. Полковник умом то понимал — но сердцем не принимал то, что он работает не в одной из республик Союза — а в чужом и враждебном ему месте. Где опасность может подстерегать на каждом шагу.
Утром — за ним заезжала оперативная Волга. Раньше за рулем был водитель — но полковник настоял на том, чтобы водителя от машины открепили, а саму машину отдали Степану, причем на целый день. Для молодого парня собственная Волга — на ней были обычные, даже не «оперативные» номера с особой серией — в каких-то ситуациях настоящий клад, чего там. Попов и сам был молодым, все отлично помнил. По пути — они успевали обговорить порядок действий на сегодня, а так как в машине кроме них никого не было — все получалось намного надежнее, чем говорить в своем кабинете. Там и подслушать могут.
Утром — Попов наскоро позавтракал нехитрым завтраком командировочного, чай с печеньем и сухарями, спустился вниз. Волга была уже на круге, вот только Степана в ней не было, а бы его другой водитель. Тот самый, который возил его в самом начале…
Это было странно. Но пока — не более того.
Полковник открыл дверь, наклонился — но садиться в машину не стал.
— Саша, а куда Степан делся?
Водитель пожал плечами.
— А Бог его знает. Мне ключи дали, сказали вас забрать из гостиницы.
Попов резко выпрямился.
Арестован!
Скорее всего — Степана просто арестовали. Непонятно, почему, за что — но это наверняка так. И его надо вытаскивать — полковник не бросал людей, за которых нес ответственность. Никогда.
— Владимир Степанович, вы садитесь?
Сзади недовольно загудели, требуя освободить проезд.
— Владимир Степанович…
Полковник сел в машину. Хлопнул дверью — ничего, с…и. Еще попляшете.
— Давай в управление.
— Есть.
Что-то было не то… как звенящий в ухе комар.
Надо подключать Цадикова, выходить на Москву. Вся местная помойка — уже далеко за гранью, и руководство местного УКГБ — не может не знать, что происходит. А если знает, понимает, но ничего не делает — значит, либо придурки, либо враги, заодно с ними. В обоих случаях — надо снимать…
Машина, загудев клаксоном, вылетела на эчмиадзинскую дорогу…
— Ты Степана когда последний раз видел? — спросил Попов водителя.
— Да несколько дней, товарищ полковник. Он же с вами работает. А мне отгулы дали…
Да, верно…
Поток терял скорость. На обочине — стояла ГАИшная канарейка, армяне любят погонять — но тут снижали скорость до законных восьмидесяти…
ГАИшник — грузный, в бронежилете — резко махнул жезлом.
— Это он нам, что ли? — удивился Саша — во козел! Что делать будем!
У оперативной машины была карточка — непроверяйка, но она была в правах.
— Останови… — машинально сказал Попов — проблем только не хватало…
Волга плавно свернула, пропылила несколько метров по обочине и остановилась…
— Одну секунду…
Полковнику было не до этого — он думал. Не понимал армянской игры. Может быть — парня ему подставили, чтобы потом арестовать, и чтобы он дал показания на него? Но смысл? Да и какие показания он в принципе может дать, такие, чтобы «завалить» полковника КГБ, да и еще из особой инспекции. Напился как свинья в рабочем кабинете? Как-то раз один из сотрудников написал телегу на своего коллегу — напился, мол, в присутствии подчиненных так, что наделал в штаны. Правда, не в здании — а на даче на дне рождения, а председателем тогда был Андропов, известный язвенник — трезвенник. Бред… Вынес из здания совершенно секретные документы? Мелковат калибр, такое тянет на разнос, выговор по партийной линии ну максимум — перевод. А если учесть тот факт, что он ведет дело о террористическом акте — это может быть расценено как провокация. Да для того, что бы его допрашивать — просто допрашивать неважно по какому делу — нужна санкция Коллегии КГБ! Которую они никогда не получат!
Так в чем тогда дело?
В стекло с его стороны постучали, полковник коротко глянул — Саша. Лицо белое как мел.
— Что?
— Товарищ полковник, вас. По связи, из милицейской машины.
— Что? — не понял полковник.
— Кажется… — Саша запнулся — здесь Степана… нашли.
Сердце словно сдавила ледяная рука.
Потом… потом полковник анализировал этот эпизод… просто для себя, чтобы не допускать таких ошибок. Никогда — о чем-то подобном не стали бы сообщать по милицейской сети? Да и как бы — нашли конкретно его на дороге, скажите на милость? Как узнали — что он стоит у именно этой милицейской машины, а? Ключ был в замке, и лучшее, что он мог бы сделать — это перебраться за руль, и рвануть с места, с низкого старта.
