Для горно-пустынной местности предлагались СВД с ночными прицелами первого поколения — здоровенная, в полвинтовки весом дура, глядеть в которую примерно то же самое, что и в прудовую воду за стеклом. Сирийцы и на эти винтовки приспособили свои пламегасители. Что же касается более тяжелого оружия то в его качестве предлагался пулемет НСВ с оптическим прицелом (пулеметы совершенно новые, 1987 года выпуска) и снайперские винтовки, переделанные из ПТРС. Самое удивительное, что это были советской конструкции снайперские винтовки калибра 12,7-108 румынского производства, румыны производили их все время для своей армии, и производство это началось, когда в Румынию продали линию военного времени для производства ПТР. Эти снайперские винтовки засветились во Вьетнаме, в Африке — в то время как в Афганистане за семьсот — восемьсот метров от блоков духи ходили уже в полный рост, не пригибаясь…
Инструкторов для такого центра было мало, советских только двое, он и Сивицкий. Выручило то, что инструкторами согласились стать еще двое — палестинец и сирийский снайпер. Они были одновременно и инструкторами и курсантами, и учили сами и учились…
Если брать честно — Николай не так уж многому мог научить этих закаленных в боях воинов, за многими из которых — были долгие двенадцать лет ливанской бойни, война против Израиля в восемьдесят втором году, дуэли с американскими снайперами и снайперами сил ООН, прежде всего итальянцами и Иностранным Легионом Франции. Единственное, что он мог — поделиться собственным спортивным и афганским опытом в обмен на их опыт. Учить — и учиться одновременно.
Они отрабатывали действия парами, тройками, четверками. Взаимодействие с пулеметчиками — пулеметчик дает очередь, снайпер в этот момент стреляет, так маскируется присутствие снайпера на поле боя, убитый — считается убитым пулеметчиком, а не снайпером. Использование приборов ночного видения. Взаимодействие двух снайперов, расположенных на разной дальности от противника — один работает издалека, отвлекая внимание, второй подбирается и глушит вблизи. Быстрая стрельба и перемещение. Использование тяжелого оружия — ливанские снайперы уже были знакомы с тяжелыми винтовками и обладали огромным опытом по использованию тяжелых пулеметов, особенно в городских условиях — советская армия предпочитала тяжелому пулемету автоматический гранатомет. Советские НСВ понравились курсантам удобством, легкостью и наличием оптического прицела, они были надежнее ДШК — но были у них и недостатки. ДШК был тяжелее почти в два раза — но, учитывая мощность применяемого патрона, это было оправдано. НСВ же при стрельбе начинал «скакать», слишком велика отдача при небольшом весе. Николай показал афганский опыт — ноги станка заваливались камнями, а в экстренных случаях — кто-то из бойцов наваливался на переднюю лапу пулеметного станка своим телом, не давай ей скакать. Курсанты одобрительно покивали — но сказали, что тяжелый пулемет лучше всего применять с машины, только так удается обеспечить ему нужную мобильность на поле боя.
Полный провал у многих курсантов — был в стрельбе на дальние дистанции, многие вообще не знали поправок на такие дистанции. Вместе — они выработали таблицу поправок для СВД на тысячу триста метров, то что в ее выработке участвовали все повышало ее ценность — по крайней мере не забудут. Очень резко выделялась по кучности одна из мосинок 1939 года выпуска — Николай тогда не знал, что винтовки со стволами, сделанными до ВОВ устаревшим методом строгания, могут показывать изумительные результаты по кучности.
Они занимались в пустынной местности. Это не было пустыней в том смысле, что в ней не было песка, земля была сухая и потрескавшаяся. Низкие холмы перерастали в абсолютно плоскую поверхность с миражами и едва видимой полоской горизонта. Почти идеальное место для снайпера с точки зрения баллистики и отвратительно с точки зрения укрытий. Укрыться тут было практически невозможно, любая кочка, любая неровность привлекала внимание…
Они учили и учились сами. Вместе с курсантами придумывали, как выходить из такой ситуации. У курсантов появились саперные лопатки, которые они никогда не носили и маскировочные сети, лопатки заменили ножи. Остро отточенной лопаткой можно было выкопать небольшое укрытие, накрыть его сетью и стать невидимым на ровной поверхности. Вопрос был — как замаскировать ствол винтовки, придумали — ветка или перекати-поле.
Иногда в лагерь приезжали сирийские офицеры, ими всегда занимался Самед. Сирийские офицеры показались более вдумчивыми и внимательными, чем афганские, они действительно интересовались снайперским искусством и военным делом в целом. Объяснение этому было — рядом был Израиль и любой сириец думал о мести.
Иногда к ним в лагерь привозили трофеи, но немного. Николаю понравилась автоматическая винтовка М16А1 израильского производства с оптическим прицелом — для уличного боя самое то, она была в полтора раза легче СВД. С ней они разработали особую тактику — один снайпер бьет с расстояния восемьсот — тысяча метров, в основном для отвода глаз, второй — «работает» с трехсот — четырехсот метров. Дальше — винтовка уже не позволяла. Отработали они и еще один прием — маскировка выстрелом снайпера неприцельным огнем пехотного отделения. СВД такое не позволяла, у нее звук был не тот — а американская винтовка позволяла.
Затем — они начали отрабатывать действия в городе. «Город» они сделали очень просто — им пригнали несколько трейлеров с морскими контейнерами, а на ближайшей к иракской границе свалке — они нашли немало битых и просто брошенных машин. С помощью пограничников они перетащили все на место и поставили где в несколько рядов, где в один. Трейлеры — а их тоже оставили им — позволяли создавать меняющуюся обстановку. Пробираться на верхний ряд поставленных в несколько рядов машин — удовольствие не из приятных. Но необходимый навык для тех, кто собирался воевать с разрушенном долгой войной Бейруте.
Впервые за время службы — сами советские снайперы познакомились с винтовками калибра 12,7. Опыта не было никакого, таблицы стрельб приходилось составлять тут же, исходя из личного опыта и результатов стрельб. Тактику — вырабатывали всей группой. Патроны — приходилось отбирать и снаряжать самим, валовые пулеметные не годились. Изначально рассчитанная на гораздо более мощный патрон 14,5 винтовка — оказалась довольно «дружелюбной», ее отдача не превышала отдачи крупнокалиберного гладкоствольного дробовика. На винтовках было два типа прицелов — советский типа ПСО-1 с переделанной прицельной сеткой — он на удивление хорошо выдерживал отдачу и специально заказанный шестикратный от НСВ. Валовый патрон давал о себе знать — на дистанции в тысячу метров попасть просто в ростовую фигуру было уже затруднительно. Тем не менее, ниша для этой винтовки была: стрельба по технике, по укрепленным позициям противника, находящимся в здании и беспокоящий огонь на предельных дистанциях.
Днем — они вкалывали как проклятые, обучая своих курсантов — а вечером они — он, и бывший одессит Сивицкий, теперь начальник особых курсов майор Шаар — уходили в пустыню и бродили там или просто сидели на каком-нибудь холме, говоря о чем-нибудь и дожидаясь, пока на небе не станут загораться звезды…
Почему бывший одессит? Да потому что таких одесситов как Сивицкий не бывает. Одесситы жизнерадостные, балагуристые — а майор был… горьким пророком. Да, да, именно так, горьким пророком. Покувыркавшись здесь три с половиной года — он знал несоизмеримо больше, чем написано в канцелярской справке о состоянии дел в регионе и в Сирийской арабской республике — и теперь он щедро делился своими знаниями с более молодым Скворцовым, понимая, что теперь и ему — кувыркаться в этой кровавой каше, где все правы и все убивают друг друга…
