Так что теперь — только каяться…
Легаш прочитал документ. Сделал пометку на нем, отложил в сторону. Посмотрел на часы — часы у него были старенькие, Победа.
— Нам вызывает товарищ Председатель — сказал он, вставая с места — пойдемте.
Они спустились вниз, прошли пост охраны, бойцы на котором были вооружены автоматами и решетчатую дверь. Вышли в подземный переход, ведущий в основное здание — такие имелись между каждым зданием, входящим в комплекс зданий КГБ СССР на Лубянской площади. Там тоже стояла охрана, вооруженная охрана. Уроки нападения на основное здание — забыты не были…
В Доме-2 до сих пор шел ремонт. Удивительно — но часть работ выполняли зэки из подмосковных колоний. Впрочем — здание министерства внутренних дел, модерновую высотку, лебединую песню Николая Анисимовича Щелокова — зэки строили с первого этажа и до подвала.
В приемной ждал народ — но Легаш не обратил на него никакого внимания. Он кивнул офицеру, сидящему в приемной — и тот пошел докладывать…
Попов машинально осмотрел себя. Брюки снизу немного забрызганы — но для человека, срочно прибывшего из Афганистана, он выглядел вполне пристойно.
Адъютант появился на пороге двойной, обделанной карельской березой двери — ее уже заменили после нападения. Коротко кивнул.
Председатель КГБ СССР, бывший второй секретарь ЦК азербайджанской компартии оказался невысоким, живым, средних лет человеком с красивой проседью в черных как смоль волосах. Он поздоровался с каждым из вошедших офицеров за руку, пригласил присесть. Внесли кофе, какое-то печение. Но ни Легаша ни Попова это не обмануло, оба начинали там, один в Узбекистане, другой в Армении, и знали, что на Кавказе сладкие слова — прелюдия к жестоким и беспредельным действиям.
— Партия… — сказал Председатель КГБ, вкусно прихлебывая чай — нуждается в проверенной, точной информации относительно того, что происходит в зоне Нагорно-Карабахской АССР. Есть все признаки того, что местные органы…
Костяной стук чашки о блюдечко.
— Утратили контроль над обстановкой, а местные партийные органы…
Хруст подвертевшего овсяного печения…
— … не совсем понимают всю опасность происходящего. Вы работали в Армении, товарищ Попов?
Значит, кандидатура заранее согласована, по крайней мере на словах — и сейчас это не более чем смотрины. Но и провалить их — ни в коем случае нельзя…
— Так точно, три года. По распределению.
— Почему покинули Армению?
— Товарища Попова направили в Демократическую республику Афганистан для оказания практической помощи местным товарищам — ответил за подчиненного Легаш.
— Очень хорошо. Значит вы… можете работать в условиях… непростой криминогенной ситуации, товарищ Попов?
— Я могу работать в условиях любой ситуации, товарищ Председатель.
Председателю почему то это не понравилось, он издал какой-то неопределенный звук языком.
— Товарищ Попов, партия надеется на вас. Но в то же время вы должны понимать, что Нагорно-карабахская республика — это не Афганистан и методы, приемлемые в Афганистане — отнюдь не являются приемлемыми на территории Советского союза.
Попов сделал каменное лицо.
— Товарищ Председатель, я всегда стоял и стою на страже социалистической законности. Наша цель — призывать к ответу нарушителей закона, а не преступать его самим.
По аппаратным меркам это было наглостью, поскольку Попов сейчас открыто выразил непонимание того, на что ему намекают и поставил начальника, стоящего на две ступени выше его в неловкое положение.
— Никто и не обвиняет вас в нарушениях соцзаконности, товарищ Попов — холодно сказал Председатель КГБ — но в то же время мы ждем от вас тесного взаимодействия с партийными органами в духе марксистско-ленинского учения. Помните, что ваша задача не столько карать, сколько помогать исправлять допущенные товарищами ошибки, не давать мелким ошибкам превратиться в непоправимые.
— Я вас понял, товарищ Председатель — после небольшой, но заметной паузы сказал Попов.
— Что ж… — Председатель встал, давая понять, что аудиенция закончена — я полагаю, товарищ Легаш, что товарищ Попов справится с порученным ему заданием. Проинструктируйте его дополнительно и обеспечьте всем необходимым.
— Так точно!
* * *
— Обязательно надо было из себя корчить? — раздраженно поинтересовался Легаш, когда они вернулись к нему в кабинет — тут и так все ходуном ходит.
— Я ничего такого и не сказал.
— Перестань. Передо мной — не надо изгаляться. Ситуацию — понял?
— Да уж понятно…
Местные налажали где только могли, скрывали рост негативных настроений, национализма, выходки антисоветски настроенной местной среды представляли как отдельные акты хулиганства, закрывали глаза на рост молодежных группировок. И получили в итоге — погромы, а потом резонансный террористический акт с международными последствиями. Партийные — виноваты не меньше, чем органы КГБ — потому что работу с молодежью завалили они. Где комсомольская работа, где молодежные бригады на заводах, где организация досуга, где лекционно-просветительская работа? КГБ должна пресекать, а не сопли подтирать!
— Со стороны Центрального аппарата помощь будет, или наоборот.
— Думай, что говоришь!
— Есть.
Легаш помолчал какое-то время, потом заговорил.
— Состоялась Коллегия КГБ, этот вопрос на ней заслушали. Принято решение провести комплексную проверку по республике. По Армении, я имею в виду. Есть данные, что на территории Армянской ССР в течение нескольких лет действовала разветвленная националистическая сеть Дашнакцутюн, имеющая террористическое крыло и ставящая целью отторжение республики от СССР. Последние события в аэропорту Звартноц свидетельствуют о том, что они не остановятся ни перед чем…
Легаш помолчал и жестко закончил.
— И есть все основания полагать, что в составе террористического крыла организации находятся действующие сотрудники местной милиции и КГБ…
* * *
Борт на Звартноц уходил нехорошо — в три часа ночи…
Полковник лишь на пару часов заскочил домой, повидать своих, передать деньги, сказать, что все нормально. Соврал, что едет в Эстонию, там новое — задание. Вроде как поверили — но глаза у жены были на мокром месте.
За двойную цену (таксисты совсем оборзели) — он добрался до Кубинки Там, в свете прожекторов — стоял громадный транспортный ИЛ-76, его акулий хвост терялся в темноте неба. Погрузчиками — шла погрузка какой-то техники, палаток, всего прочего, необходимого в зоне катастрофы. Чуть в стороне — плотной группкой курили какие-то мужики с объемистым личным багажом, который они держали при себе.
Поскольку просто так его в самолет никто не пустил бы — Попов пошел искать кого-то старшего. Из экипажа — на месте был только штурман, когда Попов спросил его где командир, он неопределенно махнул рукой — там, мол. И снова занялся своими делами.
