– Че, Игорь, пора собираться. – Лехе эта история совсем не понравилась.
– Давай, пока не стемнело.
Цыганков сходил за оставшейся в воде последней бутылкой и, стерев с нее капли рукавом, сунул в карман пиджака. Пустую авоську выжал и положил в другой. Все сумки, посуду и остатки вина увез Ринат.
Хотя идти предстояло налегке, подъем в гору давался непросто. Наверху они, тяжело дыша, остановились, ловя запах ночной Волги. Тьма наступала быстро, на той стороне реки зажглись неведомые огни, по черной воде из города, как космический корабль в невесомости, плыл прогулочный кораблик. С него доносились музыка и смех.
– Вот умеют же гулять, – то ли с завистью, то ли с ненавистью сказал Цыганков и, открыв последнюю бутылку, сделал глоток. Протянул ее Королеву, но тот отказался. – А ты с деньгами че бы сделал?
– Много чего, – закуривая, ответил Леха. – Штаны бы купил, ремонт бы в квартире человеческий сделал, телевизор бы взял нормальный, цветной, «Каскад-203», Люське с мамой подарков. И вообще. Если много денег, квартиру бы купил в новостройке, сервант болгарский, проигрыватель «Вегу». Ирку бы замуж позвал.
– Без денег не зовется?
Леха несколько раз мелко сплюнул приставшую к губе махорку и взял бутылку у Игоря.
– Одним вопросом всю душу выебешь.
Цыганков довольно усмехнулся и, забрав бутылку, пошел по асфальтовой тропинке. В Загородном парке загорелись фонари, аллеи пустовали. Они прошли «чертово колесо», когда с лавки им навстречу поднялись трое парней в олимпийках.
– Че-то вы, фураги, далеко зашли, – засмеялся самый здоровый, стоявший по центру. – Заблудились, что ли?
– Пацаны, да мы просто праздник отмечали, день рождения у меня, вы че? – вроде пьяно заговорил Игорь и быстро закурил.
– Не, фуражье, так не пойдет, – улыбаясь, заговорил центровой, делано разминая шею.
От Лехи не укрылось, что по лицу Цыганкова поползла ухмылка, хотя расклад был явно не в их пользу. Все трое – здоровее их, натуральные быки.
– Да ладно, мужики. Зачем так? У меня водка есть. – Игорь достал из кармана бутылку. – Сейчас все решим.
Сказав это, Игорь бросил окурок прямо под ноги крайнего справа, тот опустил глаза, и в тот же миг бутылка разлетелась о его голову, обдав его друзей осколками и брызгами. Центровой инстинктивно закрыл лицо от стекла, и Цыганков всадил розочку ему в живот. Бык слева замер от испуга, в его скулу врезался Лехин кулак, следующий удар пришелся в солнечное сплетение, парень согнулся и, получив ногой в лицо от Игоря, упал.
Фураги сделали пару шагов и, обойдя стонавших быков, побежали по аллее. Они неслись до Ново-Садовой, потом прибавили и прыгнули в отходящий трамвай. Там их настигла одышка. Когда Королев, наконец, отдышался и прокашлялся, он увидел, что Игорь смеется и в глазах у него – чистая радость. Все немногочисленные пассажиры смотрели в окна с таким пристальным вниманием, сохраняя безмолвие, как будто тьма за окном вагона была самым интересным, что они видели в жизни.
* * *
Две недели прошли бездарно. Леха шел с работы, как всегда, по улице Краснодонской, стараясь держаться тени тополей. Это было не нужно, солнце светило уже по-осеннему. В наклоне лучей, воздухе, прохладных ночах узнавался конец лета, и по школьной привычке от этого было немного грустно.
Кто-то негромко свистнул, Леха огляделся. На улице, кроме него, никого не было. За заборчиком между двухэтажек стоял блондин из квартиры Берензона. Он молча мотнул головой и исчез за углом. Королев мгновенно занервничал, кровь застучала в ушах, потом собрался и пошел за ним.
Дворик был таким же, как его, только чужой, и это походило на сон, когда оказываешься в знакомом месте, но все вокруг непонятным образом выглядит по-другому.
– В воскресенье, 31 августа, придешь в баню напротив сквера Калинина в половине двенадцатого с товаром. Ясно? – Блондин говорил тихо, без эмоций, глядя на разволновавшегося Королева. – Запомнил?
– В воскресенье, 31 августа, в половине двенадцатого. Ночи?
– Ночи, конечно, – усмехнулся блондин. Леха серьезно кивнул. – Постучишь, скажешь банщику, что пришел на работу. Так и скажешь, ясно? Пройдешь на второй этаж в женскую баню, там никого не будет. Если все сделаешь, как надо, подойду я, отдам деньги – возьму товар. Ничего сложного. Ясно?
– Да, все понятно. – Лехе стало легче: вроде все действительно просто.
– Придешь не один – сделки не будет. Придешь без товара – сделки не будет. Опоздаешь – сделки не будет. Вообще никогда не будет. Ясно? – Королев кивал на каждую фразу. – Если есть какие-то возражения, условия, говори сейчас.
– Нет, все в порядке.
– Парень ты вроде понятливый. – Взгляд блондина оттаял, он протянул свою большую ладонь Лехе и без нажима пожал его руку. – Сделаешь все, как договорились, и разойдемся. Я с товаром, ты с деньгами.
– Тебя ведь Иван зовут? – сам не ожидая, спросил Леха и, не зная зачем, выпалил: – У меня ведь тоже отец по пьяни замерз.
– Да мне по херу, я своего и не знал совсем, – подумав с мгновенье, сказал блондин и ушел.
* * *
– Ты че, в бане ни разу не был? – капризничал Леха, уставший после трудового дня, прохладной августовской ночью он замерз. – Тебе же завтра не на работу. Какая разница, днем на нее смотреть или ночью? Нас же все равно внутрь не пустят.
– Вали домой, – безразлично ответил Игорь. – Я один посмотрю.
Королев, поеживаясь от холодного ветерка, закурил папиросу и, конечно, никуда не ушел. В сквере Калинина остались только они вдвоем. Баня стояла прямо перед ними, за забором. Тихая, со всеми погасшими окнами двух этажей.
– Отец твой, говорят, вернулся? – отчасти, чтобы поддеть Игоря, отчасти из искреннего любопытства спросил Королев.
– Лучше бы не возвращался, позорник, – сплюнул Цыганков в уже порядочно накопившуюся лужицу под лавкой. – Чистенький весь пришел, отглаженный, деревяшкой постукивает, как не знаю кто. Матери заявил, что на жилплощадь не претендует, собрал свои вещи в чемоданчик и ушел.
– Че за баба-то?
– Знать не хочу, че за дура на него позарилась.
– Так ведь сам говоришь: чистый пришел, отглаженный, трезвый, может, ему с ней лучше?
– Ему-то лучше, а мне че теперь с матерью делать? Беснуется так, что скоро к твоей матери на работу отправится, – выругался Игорь. – Ладно, до двенадцати ждать не будем. Темно, никого нет, 31-го так же будет.
Они перешли узкую Воронежскую, постояли у закрытых дверей и обошли дом справа.
– Вот те окна, это, кажись, женская душевая, смотри, прямо под потолком.
– Ага, – вяло кивнул Королев, не понимавший смысла разведки.
Цыганков прошел дальше и встал во дворе напротив сараев, заросших кустами. Сталинки, выходившие на Победу, горели только окнами подъездов.
