Таксист погрузился в мрачные мысли и оставшийся путь ехал молча. Во двор он заезжать отказался. Заявил, что раздолбает ходовую, и потребовал с Королева три рубля. В другой раз Леха бы сторговался, но сейчас, внутренне сокрушаясь, заплатил.
* * *
Строительный мусор и землю вывезли не всю. Новенькая девятиэтажка уже запылилась. Ира с Лехой, обходя грязь, нашли нужный подъезд.
– Я тебя умоляю, не напейся. Напьешься – всё.
Что всё, Лехе узнавать не хотелось. Лифт не работал, и на седьмой этаж пришлось подниматься пешком. Подъезд был наполнен белесой строительной пылью и застоявшейся вонью краски, но главное, не было в нем запахов обжитого жилья.
Королев посмотрел на Иру и увидел, как она волнуется. Ехать он не напрашивался, но отказать ей в просьбе не мог. Теперь, глядя на Иру, растерянную, немного рассерженную и раскрасневшуюся от подъема, Леха начинал понимать, что этот поход для нее гораздо серьезнее, чем он мог подумать. Он взял ее за руку, обнаружил, что ладошка вспотела, и решительно нажал на дверной звонок.
Дверь распахнулась, и за ней оказался узкий темный карман с квартирами. Хозяйка, пока неразличимая в полумраке, заговорила сразу и быстро: одни соседи еще не заселились, другие уехали на дачу, Леха с Ирой первые и самые пунктуальные, вот тапочки, а лифт не работает, ремонт только закончили, сервант взяли по дешевке, а собрали вчера.
Хозяйка оказалась ровесницей Ирки – блондинка с ямочками на щеках, с бесцветными серыми глазами, в строгом платье. Иру потащили показывать квартиру, и она успевала только улыбаться и кивать. Леха прошел в зал, где стоял накрытый стол, и поздоровался с хозяином. Высокий, хорошо одетый юноша, судя по глазам, начал пить, не дождавшись гостей. Имени его Леха не расслышал.
Пока голос хозяйки переливался из комнаты в комнату (здесь вот будет детская, шторы сама строчила, сервант из Болгарии, дешевый, по блату достали, собрали только вчера, это уже говорила, а насчет обоев сомневается), парень молча приподнял бутылку водки и через стол налил в рюмку Лехе.
– Я пока не буду.
Хозяин отмел это взмахом руки в сторону женских голосов. Они беззвучно чокнулись, и Королев плеснул на язык непривычно маленькую порцию водки. Парень, в свою очередь, заедал свои несколько грамм чудовищной дозой винегрета. Леху манили запахом шпроты на сухариках, но он соблюдал приличия и к ним не притронулся.
– Ты где работаешь? – явно из вежливости спросил хозяин, не прекращая жевать.
– На заводе. А ты?
– В комсомоле.
Леха свое отношение к партии никак не выказал. Раздался звонок, и хозяин с нескрываемым облегчением пошел открывать. В прихожей загудели голоса, Ирка тоже кого-то приветствовала. Почти сразу последовал еще один звонок, шум усилился. Королев, сидевший за столом один, посмотрел на водку, потом на шпроты и не шелохнулся.
Комната начала наполняться гостями. Леха пожимал руки, представлялся и не запоминал имен. Когда все расселись, он оказался между маленькой брюнеткой и длинноволосым парнем в джинсах. Ирка сидела напротив, рядом с каким-то белозубым со значком ВЛКСМ на лацкане заграничного пиджака.
Первый тост был за новоселье, тут же последовал второй, за хозяйку, сопровождаемый похвалой столу, и тут же третий за будущих детей. Звучало это веселье натужно, как первомайский митинг. Леха вспомнил лицо Цыганкова с флагом и рассмеялся.
– Алексей, правильно? – засуетилась хозяйка. – Почему вы ничего не едите?
– Я не хочу, – скромно ответил Леха и, чтобы не обижать, взял на тарелку моченое яблоко, отметив, что шпроты ему так и не достались.
Четвертый тост, за будущее, стал последним. Королеву сначала показалось, что им всем надоело изображать взрослых, но потом понял: они просто захмелели. Сам он, по внутренней мерке, только начал.
– Сыграй на гитаре, – обратился хозяин к длинноволосому, умудряясь раскачиваться сидя. Сосед Лехи тихо ответил, что инструмент с собой не взял. – «Юра Хип» у меня появился.
Патлатый нейтрально кивнул, но хозяину этого было недостаточно. Он с трудом встал на нетвердые ноги и принес пластинку, не умещавшуюся среди тарелок.
– Вондервёлд. Новье.
– Круто, – не глядя на винил, отозвался волосатый.
– Поставить?
– Не надо.
Девочки налегали на вино и, по отголоскам, обсуждали достоинства болгарской мебели. Леха проследил глазами за комсомольцем и вышел вслед за ним на балкон.
– Илья, – представился комсюк и протянул вместо руки пачку «LM».
– Алексей, – ответил Королев и, достав «Беломор», ловко прикурил его спичкой.
Комсомолец курил быстро, и Леха остался на балконе один. Впереди, между кранами и остовами будущих домов, пропадало оранжевое солнце. На Безымянке, сидящей в яме, таких закатов не увидишь. Королев забыл о папиросе, дверь за ним открылась, и его обдало теплом, шумом и запахом стола.
– Вы правда на заводе работаете? – промурлыкал голос слева. Леха вышел из задумчивости и, прикурив девушке сигарету, кивнул. Это была его соседка, личико милое, но больно костлявая. – А кем?
– Фрезеровщиком.
– Как интересно-о-о, – протянула она, словно он сказал «пиратом» или «поэтом», и, качнувшись, задела его бедром.
– Да не особо, – не замечая прикосновения, ответил Леха, послал окурок по высокой дуге и вернулся в зал.
Девушка вошла вслед за ним и поставила какую-то пластинку. Среди пьяных голосов зазвучала виолончель. Прокофьева Леха, конечно, не знал, но музыка показалась ему знакомой: так гудели по ночам трубы в его доме, но об этом он не вспомнил.
– Выключи эту тягомотину, – попросил кто-то.
Брюнетка убрала иглу и в наступившей тишине громко, как нечто удивительное, произнесла:
– Представляете, Алексей работает фрезеровщиком.
– И что ты выточил? – спросил комсомолец Илья, не скрывая иронии.
– Ракету «Союз», – опрокидывая рюмку, ответил Леха.
* * *
За полночь гости столпились у подъезда, ожидая такси. После танцев и смешанных напитков все, кроме Лехи, чувствовавшего только усталость, были пьяны. Он потянул Иру к первой подъехавшей «Волге», она вырвала руку и начала прощаться со всеми. Королев стоял, скрытый от гостей машиной, и докуривал папиросу, когда к нему подошел Илья.
– Не для тебя Ира, – заплетаясь, начал он. – Не твой уровень, фрезеровщик.
Леха смерил его взглядом и впечатал окурок точно в Ленина на значке ВЛКСМ. Илья несколько мгновений смотрел, как искорки осыпаются и тухнут на лацкане его пиджака, потом замычал и сделал замах. Леха отступил на шаг назад, и комсомолец, прорезав кулаком воздух, упал коленями на асфальт.
– Илюша, ты чего? – взглянула через крышу подошедшая Ира.
– Перебрал, – объяснил Королев и, садясь за водителем, с облегчением произнес: – На Безымянку.
