Нана состояла в церковном хоре при Первой баптистской церкви уже более тридцати лет, и Бет знала, что это одно из ее страстных увлечений.
— На прошлой неделе Нана показалась там впервые после возвращения, и не думаю, что она много пела. А потом она спала целых два часа.
Мелоди кивнула.
— А что будет, когда начнется учеба в школе?
— Не знаю.
— Но ты ведь собираешься преподавать и дальше?
— Надеюсь.
— Надеешься? Разве на следующей неделе у вас не проводят собрание учителей?
Бет не желала думать об этом и уж тем более говорить, но она знала, что Мелоди не имеет в виду ничего плохого.
— Проводят, но я не уверена, что на него приду. Я знаю, что поставлю школу в затруднительное положение, но не могу оставить Нану одну надолго. Во всяком случае, пока. И кто поможет ей с собаками? Она никак не сумеет дрессировать их весь день.
— А ты не можешь нанять кого-нибудь? — предложила Мелоди.
— Пыталась. Я рассказывала тебе, что случилось в начале лета? Я наняла парня, который пришел два раза, и потом исчез, как только наступили выходные. То же самое со вторым парнем, которого я взяла. После этого никто больше не появлялся. Табличка «Требуется помощь» стала неизменным украшением окна.
— Дэвид всегда жалуется на нехватку хороших сотрудников.
— Скажи ему, чтобы снизил зарплату до минимума, вот тогда он пожалуется по-настоящему. Даже старшие школьники больше не хотят чистить клетки. Они говорит, это противно.
— Это противно. Бет засмеялась.
— Да, уж это правда, — признала она. — Но я уже опоздала. Вряд ли что-то изменится до следующей недели, а если не изменится, все равно. Бывает и хуже. Мне в самом деле нравится дрессировать собак. В половине случаев с ними легче справляться, чем с учениками.
— Как с моей?
— С твоей было легко. Поверь мне. Мелоди махнула рукой в сторону Бена:
— Он вырос, с тех пор как я видела его в последний раз.
— Почти на дюйм, — заметила Бет, подумав, как мило было со стороны Мелоди обратить на это внимание. Бен всегда отличался маленьким ростом для своих лет и на классной фотографии обычно занимал место слева в первом ряду; он был на полголовы ниже мальчика рядом с ним. Зак, сын Мелоди, сидел в противоположном углу — справа и сзади, он всегда был самым высоким в классе.
— До меня дошли слухи, что Бен не будет играть в футбол этой осенью, — призналась Мелоди.
— Он хочет попробовать что-нибудь другое.
— Что, например?
— Научиться играть на скрипке. Он собирается брать уроки у миссис Хастингс.
— Она все еще преподает? Ей, должно быть, уже девяносто.
— Зато у нее хватает терпения учить новичков. По крайней мере, так она сказала мне. И Бену она очень нравится. А это главное.
— Тем лучше для него, — заявила Мелоди. — Держу пари, он будет прекрасно играть. Но Зак расстроится.
— Так ведь они были бы в разных командах. Зак собирается играть за сборную, верно?
— Если его возьмут.
— Возьмут.
Так и будет. Зак из тех детей, что уверены в себе от природы, любят соревноваться, рано взрослеют и легко могут обойти других, менее талантливых игроков на поле. Таких, как Бен. Даже сейчас, бегая по двору с водяным пистолетом, Бен не могу гнаться за ним. Хотя у мальчика были доброе сердце и хороший характер, спортивностью он не отличался, что беспрестанно раздражало бывшего мужа Бет. В прошлом году ее бывший дежурил во время матчей у кромки поля с весьма сердитым видом; это стало еще одной причиной, почему Бен отказался играть.
— Дэвид опять будет помогать ему тренироваться?
Дэвидом звали супруга Мелоди, он был одним из двух городских педиатров.
— Он еще не решил. С тех пор как ушел Хоскинс, его вызывают намного чаще. Его это раздражает, но что он может сделать? Руководство пыталось взять на работу еще одного доктора, но это непросто. Не все жаждут работать в маленьком городе, особенно когда ближайшим больница расположена в Уилмингтоне в сорока пяти минутах пути. Так что теперь он работает намного дольше. Почти каждый день приходит домой не раньше восьми. А иногда даже позже.
Бет уловила нотки волнения в голосе Мелоди и попили, что подруга думает о романе на стороне — в своей измене Дэвид признался прошлой зимой. Бет знала достаточно, чтобы не развивать эту тему. Она решила, когда впервые услышала сплетни, что они будут говорить об этом, только если захочет Мелоди. А если нет? Ну и прекрасно. В конце концов, это не ее дело.
— А как ты сама? Встречаешься с кем-нибудь?
Бет скорчила гримасу:
— Нет. После Адама ни с кем.
— А с ним что случилось?
— Понятия не имею.
Мелоди покачала головой:
— Не могу сказать, что я тебе завидую. Я никогда не любила встречаться.
— Да, но у тебя это хотя бы хорошо получалось. А у меня ужасно.
— Ты преувеличиваешь.
— Нисколько. Но это и не особенно важно. Не уверена, что у меня есть на это силы. Надевать стринги, брить ноги, флиртовать, притворяться, что тебе нравятся его друзья. Все это требует жутких усилий.
Мелоди наморщила нос:
— Ты что, не бреешь ноги?
— Конечно, брею, — ответила Бет. Затем, понизив голос, она добавила: — По крайней мере периодически. — Она выпрямилась. — Но ты понимаешь, к чему я клоню. Ходить на свидания — это труд. Особенно для женщины моего возраста.
— Ой, не надо! Тебе даже нет тридцати, и ты сногсшибательно выглядишь.
Бет слышала эти слова достаточно часто, но все еще не привыкла к тому, что мужчины — даже женатые — часто вытягивали шеи, когда она проходила мимо. За первые три года преподавания она только один раз встречалась с отцом ученика. Во всех остальных случаях по вызову приходили матери. Она помнила, с каким удивлением рассказала об этом Нане пару лет назад, и Нана сказала: «Они не хотят оставлять тебя наедине со своими муженьками, потому что ты красива, как сладкая тыковка». Нана всегда своеобразно выражала свои мысли.
— Ты забываешь, где мы живем, — возразила Бет подруге. — Здесь не так много одиноких мужчин моего возраста. А если они и одиноки, то не просто так.
— Это неправда.
— Быть может, в большом городе все иначе. Но здесь? В этом захолустье? Поверь мне. Я прожила здесь всю жизнь, и даже когда училась в университете, ездила домой на пригородном поезде. В тех редких случаях, когда меня приглашали на свидания, мы встречались два или три раза, а потом мне больше не звонили. Не спрашивай почему. — Она махнула рукой: — Да это и не имеет значения. У меня есть Бен и Нана. Я же не живу одна в окружении дюжины кошек.
