Он был там, решила она. Нет, этого он не сказал, но она заметила что-то в выражении его лица, когда упомянула своих родителей. Его простой ответ говорил о том, что ему приходилось переживать трагедии и что мириться с ними — неотъемлемая часть его жизни.
Она не знала, меняет ли это ее чувства к нему в худшую или в лучшую сторону. Как и Дрейк, Логан был морским пехотинцем. Но Логан был здесь, а Дрейк — уже нет, и по этой причине, и по другим, гораздо более сложным, она не была уверена, что когда-нибудь сможет относиться к Логану непредвзято.
Подняв глаза на звезды, появившиеся меж грозовых облаков, она ощутила потерю Дрейка еще острее, словно у нее вновь открылась старая рана. После смерти родителей они были неразлучны, даже целый год спали в одной кровати. Он был всего на год младше, и она отчетливо помнила, как шла в школу вместе с ним в первый из его детсадовских будней. Чтобы он перестал плакать, она пообещала, что у него появится много новых друзей, а она будет ждать его на детской площадке, чтобы отвести домой. В отличие от многих братьев и сестер они никогда не ревновали друг к другу. Она была его самой главной заводилой, а он — ее непоколебимым сторонником. В старших классах она посещала все футбольные, баскетбольные и бейсбольные матчи, в которых он играл, и помогала ему в учебе, когда он просил. Он же был единственным, кого не пугали ее глупые перепады настроения в подростковом возрасте. Они разошлись во мнениях лишь один раз, причем по поводу Кита, но в отличие от Наны Дрейк держал чувства главным образом при себе. Но она знала, что думает брат, и когда они с Китом расстались, именно к нему она обратилась за помощью, пытаясь встать на ноги теперь уже как мать-одиночка. И она знала, что именно Дрейк не давал Киту колотить в ее дверь поздно ночью многие месяцы после разрыва. Дрейк был единственным человеком, с которым Кит боялся связываться.
К тому моменту он уже возмужал. Он не только был прекрасным атлетом и преуспел почти во всех видах спорта, но и занялся боксом в двенадцать лет. К восемнадцати он трижды выигрывал «Золотую перчатку» Северной Каролины и регулярно участвовал в спаррингах с военными на базах Форт-Брэгг и Кемп-Лиджен. Долгие часы общения с ними и подтолкнули Дрейка к решению пойти в армию.
Он никогда не был хорошим студентом и протянул только год в местном колледже, прежде чем решил, что это не для него. Бет была единственной, с кем он говорил о вербовке. Она гордилась его решением служить стране, ее сердце чуть не разорвалось от любви и восхищения, когда она в первый раз увидела его в военной форме. Хотя Бет боялась, когда его отправили в Кувейт, а позже в Ирак, она никогда не переставала верить, что он вернется. Но Дрейку Грину не было суждено вернуться домой.
Она смутно помнила несколько дней после того, как узнала, что ее брат погиб, и не любила о них думать. Его смерть оставила в ее сердце пустоту, которая, она знала, никогда не заполнится. Но время ослабило боль. Лишь узнав о потере, она не верила в то, что потом будет вспоминать самые счастливые моменты, проведенные вместе с братом, хотя теперь не могла это отрицать. Даже приходя на кладбище поговорить с ним, она больше не испытывала безысходную тоску, как когда-то. Теперь ее грусть стала менее ощутима, чем злость.
Но сейчас все вновь представлялось реальным, ибо она осознала: ее, как и Нану и Бена, тоже влечет к Тибо. Пусть даже только потому, что ей ни с кем не было так легко после потери Дрейка.
И еще это: только Дрейк называл ее полным именем. Ни родители, ни Нана, ни дедушка, никто из друзей не называл ее иначе, как Бет. И Кит тоже. Честно говоря, она сомневалась, знает ли он вообще ее настоящее имя. Лишь Дрейк звал ее Элизабет, и только когда они были одни. Это была их тайна, тайна, предназначенная для них двоих, и она не могла даже представить, как ее имя прозвучит в устах другого человека.
Но почему-то у Логана это получилось очень естественно и к месту.
Глава 11
ТИБО
Осенью 2007 года, через двенадцать месяцев после увольнения из морской пехоты, Тибо договорился о встрече с Виктором в Миннесоте, где ни тот ни другой никогда не были. Для обоих выбрать более удачный момент было нельзя. Виктор женился шесть месяцев назад, а Тибо стоял подле него в качестве шафера. Это был единственный раз, когда они встретились со времен увольнения. Тибо позвонил и предложил съездить куда-нибудь, считая, что Виктору необходимо побыть некоторое время в одиночестве.
В первый день, когда они сидели в маленькой лодке на озере, именно Виктор заговорил первым.
— Тебя не мучают кошмары? — спросил он вдруг.
Тибо покачал головой:
— Нет. А тебя?
— Мучают, — признался Виктор.
В воздухе чувствовался холод, как часто бывает осенью, а легкий утренний туман поднимался прямо над водой. На небе не было ни облачка, и Тибо знал, что скоро температура повысится и природа подарит им великолепный день.
— Так же, как и раньше? — спросил Тибо.
— Хуже, — сказал Виктор. Он намотал леску, а потом вновь забросил удочку. — Я вижу мертвых людей. — Он криво улыбнулся, а в морщинках на его лице отразилась усталость. — Как в кино с Брюсом Уиллисом, знаешь? «Шестое чувство»?
Тибо кивнул.
— Что-то вроде того. — Он замолчал, теперь уже с мрачным видом. — Во сне я заново переживаю все, через что мы прошли, только с кое-какими изменениями. В большинстве снов в меня попадает пуля, я зову на помощь, но никто не приходит, и я осознаю, что всех остальных тоже подстрелили. И я чувствую, как потихоньку умираю. — Он потер глаза и продолжил: — Как бы это ни было трудно, все становится еще хуже, когда я вижу их днем. Я имею в виду тех, кто умер. К примеру, стою в магазине и вижу их, они заполоняют весь проход. Или лежат на земле, истекая кровью, пока над ними суетятся санитары. Но они никогда не издают ни звука. Единственное, что они делают, — это смотрят на меня, как будто это я виноват, что их ранили, или я виноват, что они умирают. А потом я моргаю, делаю глубокий вздох, и они исчезают. — Он замолчал. — После такого мне кажется, что я схожу с ума.
— Ты с кем-нибудь об этом говорил? — спросил Тибо.
— Ни с кем. То есть кроме жены. Но когда я рассказываю ей об этом, она пугается и начинает плакать. Так что я больше не поднимаю эту тему.
Тибо промолчал.
— Знаешь, она беременна, — признался Виктор.
Тибо улыбнулся, ухватившись за этот лучик надежды:
— Поздравляю.
— Спасибо. Это мальчик. Я назову его Логан.
Тибо выпрямил спину и кивнул Виктору:
— Я польщен.
— Меня иногда это пугает. Мысль о сыне. Я беспокоюсь, что буду плохим отцом. — Его взгляд блуждал над зеркалом воды.
— Ты станешь прекрасным отцом, — заверил его Тибо.
— Возможно.
Тибо молчал. Виктор продолжил:
— У меня не хватает терпения. Многое меня раздражает. Всякие мелочи, детали, которые не должны ничего значить, но почему-то значат. И хотя я пытаюсь загнать злость глубоко внутрь, иногда она все равно прорывается. Пока у меня не возникало из-за этого проблем, но я и сам не знаю, как долго смогу держать ее в себе, пока она не выльется наружу. — Он поправил леску удочкой. — С тобой такое тоже происходит?
