Заглянув в окно кабинета у питомника. Бет не обнаружила признаков присутствия Наны, зато услышала ее голос, доносившийся из загона:
— Стоять… ко мне. Хорошая девочка! Правильно идешь!
Обогнув угол, Бет увидела, как Нана хвалит ши-тцу трусившую по направлению к ней. Она напомнила ей одну из тех заводных игрушечных собачек, которые можно купить в «Уол-марте».
— Что ты делаешь, Нана? Тебя здесь быть не должно.
— О, привет, Бет! — Теперь она почти не глотала слова, не то, что два месяца назад.
Бет уперла руки в бока.
— Тебе нельзя здесь находиться одной.
— Я взяла с собой мобильный. Решила, что позвоню, если возникнут проблемы.
— У тебя нет мобильного.
— У меня есть твой. Я стянула его из твоей сумки сегодня утром.
— Тогда кому бы ты позвонила?
Видимо, об этом она не подумала и теперь нахмурилась, когда бросила взгляд на собаку.
— Вот видишь, с чем мне приходится мириться Прешас? Я же говорила тебе, что эта девчонка умнее экскаватора. — Она выдохнула, издав звук, похожий на уханье совы.
Бет знала, что последует смена темы разговора.
— Где Бен? — спросила Нана.
— В доме, готовится к отъезду. Он отправляется к отцу.
— Держу пари, он от этого не в восторге. Уверена, что он не прячется в домике на дереве?
— Расслабься, — сказала Бет. — Кит все еще его отец.
— Ты так думаешь.
— Я в этом уверена.
— Ты точно помнишь, что больше ни с кем тогда не встречалась? Не было случайного секса с официантом, водителем грузовика или с кем-нибудь из школы? — В ее голосе почти слышалась надежда. Казалось, она всегда надеялась, когда об этом говорила.
— Точно. И я уже миллион раз тебе об этом говорила.
Она подмигнула Бет:
— Да, но Нана всегда может надеяться, что твоя память вдруг просветлеет.
— Как долго ты уже здесь, кстати?
— А который час?
— Почти четыре.
— Тогда я здесь три часа.
— На такой жаре?
— Я не больна, Бет. Со мной просто произошел неприятный случай.
— Ты пережила инсульт.
— Но несерьезный.
— Ты рукой не можешь пошевелить.
— Пока я могу есть суп, мне она все равно не нужна. А теперь дай мне повидать внука. Я хочу попрощаться с ним, пока он не уехал.
Они направились к питомнику, Прешас побежала и ними, тяжело дыша, ее хвост развевался по ветру. Милая собачка.
— Я решила, сегодня тебе захочется китайской еды, — заявила Нана. — Тебе ведь хочется китайской еды?
— Я об этом не думала.
— Так подумай.
— Да, пожалуй, можно остановиться и на китайской кухне. Только я не хочу ничего тяжелого. И жареного тоже. Для этого слишком жарко.
— Какая ты занудная.
— Зато здоровая.
— Опять то же самое. Слушай, раз ты такая здоровая, может, запрешь Прешас? Ее клетка под номером двенадцать. Я услышала новую шутку, которой хочу поделиться с Беном.
— Где ты ее услышала?
— По радио.
— Она хоть приличная?
— Конечно, приличная! Ты за кого меня принимаешь?
— За того, кто ты есть, а я тебя прекрасно знаю. Поэтому и спрашиваю. Что за шутка?
— Два каннибала едят комедианта, один поворачивается к другому и говорит: «Как на твой вкус, забавно?»
Бет хихикнула:
— Ему это понравится.
— Отлично. Бедняге не помешает взбодриться.
— Он в порядке.
— Конечно, в порядке! Я не вчера родилась, знаешь ли.
Когда они дошли до питомника, Нана продолжила путь к дому, прихрамывая сильнее, чем утром. Ей становилось лучше, но пройдет еще много времени, прежде чем она окончательно поправится.
Глава 4
ТИБО
Морская пехота зиждется ни числе «три». Этому учили в первую очередь на курсе основной подготовки. Так многое было проще понять. Три морских пехотинца составляли огневую группу, три огневые группы — отделение, три отделения — взвод, три взвода — роту, три роты — батальон, три батальона — полк. Во всяком случае, на бумаге. К моменту вторжения в Ирак их полк объединился с элементами других формирований, включая легкий бронетанковый батальон разведки, стрелковый батальон 11-го полка морской пехоты, 2-й и 3-й штурмовые батальоны-амфибии, роту Б из 1-го боевого инженерного батальона и батальон тылового обеспечения 115. Масштабно. Такое войско готово ко всему. Собралось почти шесть тысяч человек.
Шагая под небом, уже изменившим цвет в преддверии заката, Тибо вспоминал о той ночи, которая, по сути, стала его первым сражением на вражеской территории. Его полк, а точнее, 1-й батальон 5-го полка, первым пересек границу Ирака, намереваясь захватить месторождение Румайла. Все помнили, как Саддам Хусейн приказал поджечь большинство нефтяных скважин в Кувейте при отступлении во время первой войны в Персидском заливе, и никто не хотел, чтобы это случилось снова. Короче говоря, 1-й батальон 5-го полка, помимо прочих, прибыл вовремя. Лишь семь скважин горели к тому моменту, когда им удалось занять территорию. Отделению Тибо было приказано отправиться на север от Багдада, чтобы помочь в захвате столицы. В 1-м батальоне 5-го полка было больше всего наград в корпусе за боевые заслуги, поэтому его выбрали для проведения сложнейшей атаки на вражеской территории за всю историю корпуса. Его первый срок службы в Ираке продлился немногим более четырех месяцев.
Через пять лет подробности этой первой службы он помнил туманно. Он выполнил свою задачу и в конце концов получил приказ отправляться обратно в Пендлтон. Он не говорил об этом. Он пытался не думать об этом. За исключением одного момента: Рики Мартинез и Билл Кинкейд, входившие в одну огневую группу с Тибо, стали участниками истории, которую он никогда не забудет.
Возьмите трех человек, заставьте их что-то делать вместе, и у них, несомненно, возникнут разногласия. Неудивительно. Они и на первый взгляд казались разными. Рики вырос в маленькой квартирке в Мидленде, что в Техасе, и раньше был бейсбольным игроком и фанатом тяжелой атлетики, а еще играл в младшем составе «Миннесота твинз», до того как добровольно отправился на военную службу. Билл, игравший на трубе в марширующем оркестре средней школы, был родом с севера штата Нью-Йорк и вырос на молочной ферме вместе с пятью сестрами. Рики нравились блондинки, а Биллу — брюнетки; Рики жевал табак, а Билл курил; Рики любил рэп, а Билл предпочитал кантри-вестерн. Как будто это имело значение. Они тренировались вместе, ели вместе, спали вместе. Они обсуждали спорт и политику. Они болтали ни о чем, как братья, и разыгрывали друг друга. Иногда Билл, проснувшись, обнаруживал, что у него сбрита одна бровь. На следующий день Рики просыпался без обеих бровей. Тибо научился просыпаться при малейшем шорохе и каким-то чудом сохранил свои брови. Они много месяцев над этим смеялись. Напившись как-то вечером, сделали похожие татуировки и объявили о своей верности корпусу.
