— А лом где?
Я пожал плечами. — Улетел, вместе с маячком. Прилип он.
— Эххх… С меня Вильсон голову снимет!
— За лом?! Так я корабль спас!
— Ты-то спас, а я — лицо материально ответственное. Ты не представляешь — какая он зануда. Пошли, доложимся.
— Простит, — прокряхтел я, ощупывая голову.
— Ударился?
— Да, головой тормозил. Хорошо, что скафандр выдержал.
— Он и не на такое рассчитан, не то, что у Копий.
— Погоди, — я встал, и придерживаясь за него поковылял к рубке. — А что они не стреляют?
— Странно, да, молчат. — Он тоже остановился, прислушиваясь к звукам снаружи, точнее — к их полному отсутствию. В этот момент корабль вздрогнул и на меня навалилась уже хорошо знакомая смена горячих и холодных волн — Жнец начал прыжок.
Остаток пути до базы прошёл спокойно — по выходу из прыжка мы провисели около часа в пространстве, ожидая погони, но никто так и не появился. Мой доклад о произошедшем был воспринят капитаном вполне благодушно и даже Самарину, честно доложившему об утере имущества не было высказано никакого негатива — Вильсон только кивнул, когда старпом доложил об утере лома и о повреждении скафандра.
— Что ж. Вы — молодцы, — подытожил он наши доклады. — От маячка отделались, хвост отрубили, ну а что лом и скафандр на списание — так наши шкурки дороже стоят. Отдыхайте. — Отпустив нас взмахом руки, он активировал канал общекорабельной трансляции:
— Вниманию экипажу! Говорит капитан! — Откашлявшись он продолжил. — Бойцы! Через пару часов мы будем на базе. Понимаю, что этот поход выдался не таким лёгким, как планировалось и вы все жаждете получить свои доли дабы предаться своим любимым порокам — пьянству и разврату. Но! Прошу после посадки не разбегаться по кабакам и борделям! Будет построение. Всем отбой!
Отключив связь, он повернулся ко мне и подмигнул. — А тебя Сэм, я особо прошу поприсутствовать.
— Принято, капитан. — Я кивнул и направился было к выходу из рубки, но голос Вильсона заставил меня остановиться практически уже у порога:
— А ты куда собрался?
— Камбуз мыть, куда же ещё.
— Забей. Поменяем всем модулем. Я же обещал. Ты лучше тут посиди, отдохни, а заодно и за пилотами понаблюдай — если ты, конечно, ещё не передумал в пилоты податься.
Как вы понимаете — отказаться от подобного приглашения я не мог и весь остаток пути провёл в рубке бездельничая, пардон, наблюдая за работой Первого пилота. Сквозь полудрёму, если по-честному — откидное сиденье и стенка за спиной, внезапно оказались весьма уютными, а покачивание корабля при смене курса так и вообще убаюкивало, так что я и не заметил, как задремал, проснувшись только от резкого толчка, возвестившего об окончании нашего похода.
— Экипажам! Становись! — Самарин вытянулся по стойке смирно и вытянув левую руку указал направление построения.
Обсуждавшие последний поход люди, а здесь, в доке номер четыре, если верить намалёванной на двери цифре, собрались оба экипажа — и Жнеца и Бубалюс, прекратили болтать и быстро сформировали две, почти ровные, шеренги.
— Капитан! Всем смирно!
Народ замер и старпом, по-военному чеканя шаг, подошёл к Вильсону. — Капитан! По вашему указанию экипажи кораблей Жнец и Бабулюс построены.
— Вольно! — кивнув ему в ответ Весельчак заложил руки за спину и сделал пару шагов к нам.
— Народ! Я буду краток. Поход оказался сложнее, чем мы планировали. Факт! У нас есть потери, — он кивнул себе за спину, где, на транспортной платформе лежали два тела, упакованные в чёрные пластиковые мешки.
— О покойных ничего говорить не буду. Сами всё знаете. Что и как. — Он немного помолчал, склонив голову, будто отдавал погибшим последнюю дань уважения и продолжил:
— Но мы живы и с добычей! Сообщаю всем — кредит каждого здесь восстановлен в прежнем объёме. Можете развлекаться!
— Ура капитану! — Выкрикнул кто-то из строя и это нарушение строевой дисциплины тут же было подхвачено остальными:
— Ура! Ура! Ура!
— Тихо, мальчики, тихо! — Он поднял обе руки и присутствовавшие тотчас смолкли. — Понимаю, за три года вы натерпелись, — Весельчак усмехнулся. — Так что — отрывайтесь! Но помните — вылет может быть в любой момент. Головы не теряем!
Он замолчал и продолжил только когда, по понятным себе признакам понял, что эти слова дошли до всех.
— Последнее. Экипаж Жнеца! Кок Сэм! Ко мне!
Я вздрогнул и покрутил головой, не понимая происходящего.
— Чего завис, — толкнул меня в бок, стоявший рядом незнакомый мне абордажник. — Тебя же. Иди!
— Сэм? Ко мне! — Уже громче повторил команду Вильсон и я, разом как-то одеревенев, вышел из строя и изображая жуткое подобие строевого шага, а что делать, не ходил я так никогда, подошёл к нему:
— Капитан… Эээ… Вильсон, сэр! Кок Жнеца Сэм Люциус по вашему приказанию прибыл!
— О как официально! Сразу видно — военный человек, — он снова ухмыльнулся и гораздо тише продолжил, обращаясь только ко мне. — Вот только строевой, строевым больше не надо.
— Всё так плохо? — так же тихо спросил я в ответ.
— Ужасно! Лицом к строю повернись. — Я выполнил его команду и дальше он продолжил уже нормальным голосом.
— Во время похода Поп, не только образцово исполнял свои обязанности, но также отличился дважды. Дважды! — Весельчак поднял вверх и потряс над головой рукой с двумя растопыренными пальцами:
— Во-первых! Принял участие в абордаже и в честном бою взял жизнь чужого!
По строю покатился одобрительное ворчание, и я покраснел — я-то хорошо помнил, что это за бой был.
— Во-вторых! Когда мы уходили от преследования — он выбрался на корпус! При форсажном режиме!!! Найдя на корпусе маячок Копий, он сбросил его, что позволило нам уйти от преследователей!
Одобрительное ворчание усилилось и тут я с чистой совестью расправил плечи и выпятил грудь — да, вот это действительно была моя и работа, и заслуга.
— Брюхо подтяни, — едва слышно пробормотал капитан, напрочь, одной фразой, возвращая меня к реальности.
— Мною, и советом старших офицеров, принято решение. Кок Сэм Люциус!
— Я!
— За участие в абордаже! — Ко мне подошёл, держащий что-то округлое и невидимое под наброшенной сверху тканью, Роже. — Ты хорошо дрался! Так держать!
Стоявший рядом Самарин стянул ткань, открывая всем кирасу и абордажную саблю.
— Это они? — Я поперхнулся, застигнутый врасплох таким подарком.
— Те самые, в которых ты там был, — улыбнулся Роже и продолжил. — Народу покажи, эмблему.
— Вы и эмблему придумали?
