— Иди-иди.
— А вы что?
— Забыл коррекцию учесть. Вот только вспомнил. Сейчас поправку внесу и вернусь. А утром — на свежую голову, проверю. Там встретимся, — он ненавязчиво подтолкнул меня к двери и хлопнув по плечу на прощанье, направился в рубку.
На свежую? Хм… Он же и так трезв. Чего комедию то ломать?
Покачав головой, я повернулся в сторону камбуза. Сидеть в компании конкретно пьяных мужиков мне не хотелось, и — тем более, идти туда со своей бутылкой. Выжрут же, моментом — судя по тому, что крики перешли в подобие пения народ, покорил очередную высоту на пути к полному отключению мозгов. Я уж лучше один, в тишине — с сигаретой и бутылкой, посижу. Да и завтрак приготовить надо… Хотя… Им рассол на завтрак потребуется, какая там еда — после такого-то возлияния. Или всё же приготовить чего?
Прикидывая утреннее меню я и не заметил, как ноги сами принесли меня на камбуз. Привычно активировав таймер духовки, я быстро слепил из заранее приготовленного теста два десятка плюшек и обильно посыпав их корицей, отправил в печь.
Вот теперь и самому можно расслабиться — автомат сам включится и всё сделает, так что мне только останется накрыть стол, поставить посреди него блюдо с выпечкой и ждать самых стойких.
Выпить что ли?
Я вытащил бутылку из ниши и покрутил её в руках — с ней явно было что-то не так, вот только что именно я понять не мог. Бутылка как бутылка, пробка залита сургучом, этикетка с рельефным тиснением — вроде всё было правильно, но какая-то деталь неосознанно заставляла меня напрячься. На ней явно чего-то не хватало, а вот чего именно — понять не мог. Решив разобраться с ней позже, я взял её в руки, намереваясь поставить обратно — в нишу, как мой палец скользнул в выемку на донышке, какие бывают у дорогих марок и кожу что-то неприятно царапнуло. Заинтересовавшись я уселся на диванчик и включил лампу — первое время, до появления поварёнка, я практически жил тут — Виль сразу перевалил на меня большую часть грязной работы, так что мой рабочий день заканчивался обычно в районе утра — по корабельному времени и я несколько раз засыпал прямо за разделочным столом. Появление диванчика было подарком от капитана, явно заметившего моё состояние, ну а лампу я уже сам приобрёл — для удобства чтения различной местной литературы.
Осторожно перевернув её вверх донышком и подставив под яркий свет, я пригляделся, стараясь разглядеть то, что укололо меня. Разгадка обнаружилась быстро — в воронкообразном донышке бутылки было проделано небольшое отверстие, чьи края характерно блеснули, когда на него упал свет лампы.
Странно… Заводской брак? Но тогда бы автоматика не пропустила. Да и кому надо ремонтировать бутылку — проще скинуть в переплавку и сделать новую. Кроме того — Вильсон закупал алкоголь хоть и оптом, но в хорошем месте и что бы там оказалось подобное… Не. Конкуренты сожрут моментом — за качеством всего, что можно было съесть или выпить тут следили очень строго.
Так и не найдя ответа я встал и засунул её обратно в нишу, решив отложить решение этой загадки до утра — судя по корабельным часам уже было начало третьего и до завтрака оставалось не более четырёх часов, как раз достаточно что бы слегка отдохнуть.
Продремать мне удалось не более пару часов — сначала запищала, переходя в рабочий режим плита, а затем, как мне показалось — всего несколько минут спустя, что-то, очень похожее на приглушённый пистолетный выстрел гулко бухнуло внутри корабля. И ещё! И ещё раз!
Кто-то явно стрелял из огнестрела — послышались ещё три выстрела, после чего восстановилась тишина, но спать я уже не мог и уселся на диване зевая, протирая глаза и не понимая — была ли стрельба явью или деталью моего сна.
Судя по часам, было без малого шесть утра — автоматика работала исправно, наполняя небольшое помещение камбуза ароматами свежей выпечки, отчего я машинально ткнул кнопку кофе машины, внося в душистый запах хлеба резкую нотку бодрящего кофейного аромата.
За дверью послышался какой-то шум, но я не обратил на него никакого внимания — обычно в это время вдоль коридоров корабля начинали ползать примитивные автоматические пылесосы, чьи мозги сбивались от любого чиха, заставляя тупые железки биться о переборки в поисках прохода.
Коротко пискнул кофейный аппарат и я, достав сигарету протянул руку к сенсорной панели вытяжки — утреннее кофе вкупе с сигаретой были моей привычкой, отказываться от которой я не собирался.
Вытяжка включилась с громким щелчком, похожим на приснившейся мне выстрел, отчего я поморщился — парни Деда воевали с ней уже месяца два, пытаясь устранить этот дефект, но пока они неизменно оказывались в числе проигравших.
От двери снова послышался какой-то шум, но теперь к царапанью добавился и лёгкий стук — очередной шедевр местной автоматики требовал внимания специалистов. Глотнув кофе, я положил сигарету на край плиты и подойдя к двери, чуть приоткрыл её, намереваясь отвесить доброго пинка тупой железяке.
Дверь двигалась туго, будто автомат встал на тормоз — мне пришлось ударить её плечом, отбрасывая препятствие снаружи. Это помогло — створка резко дёрнулась, открывая проход и на меня упало тело Павла, перемазанное кровью.
Рывком втянув его тело в отсек, отчего парнишка глухо вскрикнул, не открывая глаз, я захлопнул дверь и двумя поворотами блокирующих створку рычагов, заблокировал её, делая проход абсолютно непреодолимым для любого, решившего попытаться проникнуть внутрь.
Камбуз, несмотря на то, что относился к второстепенным отсекам — с точки зрения живучести корабля, но при этом имел класс опасности два, то есть был местом повышенной опасности, благодаря чему размещался в самой дальней точке жилого пространства, вдобавок гранича своим потолком с внешней обшивкой корпуса. И именно благодаря этому расположению наша дверь была рассчитана на многое — вплоть до пробоя корпуса и разгерметизации помещения — если бы подобное произошло, то давление воздуха в коридоре дополнительно бы прижало её, предотвращая возможную утечку.
— Павел? Пашка, ты жив? — Я присел перед ним на корточки и всмотрелся в его бледное лицо, прикидывая какую помощь я могу ему оказать, не покидая отсек.
— Се…мён, — он приоткрыл глаза и снова закрыл их. — А… Мне не больно.
В этот момент я порадовался, что его глаза были закрыты — иначе бы он увидел, как я прокусил себе губу, сдерживая крик — не больно!
Если не больно, то всё, отходит, может в мед отсеке ему бы и помогли, но мы то были на камбузе и помочь ему, хоть чем-то, я был бессилен.
— Зачем? Что…это он…в меня? — Что бы разобрать его шёпот я наклонился к самому его рту и невольно отпрянул, когда оттуда появилась первая струйка крови.
— Кто, Паша, кто в тебя стрелял? — Понимая, что поступаю жестоко, я слегка встряхнул его пытаясь хоть таким способом привести умирающего в чувство.
— Ой… Боль. но… — Он часто задышал — развязка приближалась, но всё же переборол себя и выдохнул. — Вильсон…
