Вернулась домой, глотнула пару таблеток успокоительного, которое валялось в холодильнике еще со времен госэкзаменов. Вышел срок годности, нет ли… Кире было все равно. В лучшем случае, оно еще действует. В худшем – она склеит ласты. И тот, и другой вариант ее целиком устраивал.
Сняла с себя всю одежду, приняла горячий душ, а вещи, которые одним своим видом напоминали о бесстыжих руках Эрика, запихнула в мусорный мешок. Переоделась и поехала на работу.
Возможно, случайному прохожему показался бы странным ее стеклянный взгляд, но она вела машину ровно, правил не нарушала и даже нашла в себе силы вежливо поздороваться с Локотковым. Пять дней доработать? Значит, пять. Скажете шесть, отработаю шесть.
Даже Ольга удивилась настолько, что, забыв про свои обиды, подбежала к Кириному столу с обеспокоенным видом.
– Ты в порядке? – сочувственно спросила она.
Кира взглянула на бывшую подругу и улыбнулась. Точнее, улыбкой этот оскал можно было назвать с большой натяжкой. Так улыбаются злодеи в детских фильмах и маньяки во взрослых.
– Что, Липкина, кончились истории для сплетен? – холодно поинтересовалась она.
Ольга обиженно поджала губы и даже не удостоила этот вопрос ответом.
Кира осталась совсем одна.
Нет, Эрик пытался ей позвонить. Она, ни на секунду не дрогнув, отправила его номер в черный список. На этом ее связи с внешним миром были обрублены окончательно.
Заехала в любимый паб, но один только вид еды вызывал в ней отвращение. Пиво горчило, как будто его разбавили скипидаром. Заставила себя выпить несколько глотков, но дальше просто не шло. Да и легче совершенно не становилось.
До дома пошла пешком. Неестественно зеленые газоны, разбитые благоустроителями города, в очередной раз напоминали, что мужчины обожают показуху. Жалкие дохленькие рябины давно сбросили листву и теперь цеплялись за воздух голыми веточками. Скукоженные красные ягодки, никому не нужные, болтались на ветру. Неужто избалованные москвичи станут из этой пыльной дряни готовить настойку на коньяке? Или, может, жирные, откормленные голуби и воробьи, эти летающие крысы, склюют? Побрезгуют.
Злой город. Злая страна. От кого она хотела убежать, когда перебралась в столицу? Думала, из женщин делают половые тряпки только в провинции? Наивная! Моисей сорок лет таскал свой народ по пустыне, чтобы изжить рабское сознание. Чтобы сменилось поколение. И русских баб, прежде чем выпустить в люди, стоило согнать табуном в степь, и лишь их дочерей уже переправить в цивилизованный мир.
Как бы она ни корчила из себя независимую барышню, как бы ни подражала американским стендапершам, которым мужчины нужны только для того, чтобы в них при первой же возможности плюнуть… Все равно где-то глубоко внутри у нее жила маленькая мамина дочка. Которая тоже хотела, чтобы кто-то о ней заботился, кто-то баловал, кто-то дарил цветы и розовые телефончики, даже если в них оперативки с трудом хватает на «змейку».
А если у нее будет дочь? Эта мысль заставила Киру замереть. А если у нее будет беззащитная наивная девочка? Что же это получается, она родится только для того, чтобы однажды какой-нибудь ублюдок растоптал ее чувства? Или, может, Эрик возьмет и отсудит у нее дочь? Чтобы у армянина и не было родственника адвоката? Да наверняка найдется проходимец, который убедит суд, что Кира недостойна воспитывать ребенка.
А может, он вообще забудет о существовании дочери еще до родов. И она свой первый крик сделает уже будучи преданной самым близким мужчиной на свете. Нет, этого Кира допустить не могла.
Она ускорила шаг, лихорадочно осматривая окрестные витрины в поисках зеленой змеи, намотанной на рюмку. Долго искать не пришлось: аптек в районе в последнее время развилось едва ли не больше, чем продуктовых. Встала у витрины, глядя через стекло, как женщина с огромным животом покупает витамины.
– Девушка, с вами все в порядке? – окликнула Киру сгорбленная старушка.
Скорее из любопытства, чем из жалости.
– Да-да, поспешно закивала Кира и, выйдя из ступора, зашла внутрь.
На широких полках рядами стояли сиропы от кашля и презервативы. Будто насмехаясь, подмигивали ей разноцветные пачки.
– Вы будете брать? – недовольно спросила все та же старушка.
Вот ведь привязалась! Когда только успела зайти?
– Буду, – резко ответила Кира, двигаясь к – кассе.
Она вышла, сжимая маленький пакетик одеревеневшей от холода и страха рукой. Лекарство, которое разом решит все ее проблемы. Если она сможет себе это простить.
У подъезда была припаркована знакомая «Мазда». Эрик выскочил из нее, бросился к Кире наперерез.
– Слава богу, ты пришла! Послушай, нам надо поговорить… – он коснулся ее плеча, но она отшатнулась.
– Я просила тебя не приближаться, – устало отозвалась она, даже не глядя в его сторону.
– Я знаю… Но дай мне всего пять минут… Хотя бы ради гипотетического ребенка…
– Ребенка не будет, Эрик, – ровным голосом произнесла она. – Я приняла постинор.
И судя по тому, что она не услышала шагов за спиной, заходя в подъезд, Саакян был хорошо осведомлен об этом средстве запоздалой контрацепции.
Глава 20
Она солгала. Хотела, чтобы Эрик отвязался и исчез. Заветная таблетка лежала, даже не распакованная, в аптечном пакетике и гирей оттягивала руку. И Кира рада была, зайдя в квартиру, наконец сбросить ношу на стол.
Долго гипнотизировала упаковку. Налила даже стакан воды. Выдавила одну таблетку из серебристой пластины. Скомкала инструкцию, чтобы не расстраиваться лишний раз. Но что-то не давало сделать последнее движение.
– Линукс, что мне делать? – в отчаянии спросила она у кота.
Тот только еле заметно повел ухом, не отвлекаясь от созерцания пейзажа за окном.
Там, как всегда, кипела жизнь. Собака лаяла на главную по подъезду, та, в свою очередь, лаяла на хозяйку собаки. И вдруг неразборчивый гомон большого города прорезал детский крик.
– Мама! – звал чей-то тоненький голосок.
Так отчетливо, так пронзительно, что у Киры екнуло внутри, и она подскочила к окну. Но нет, рабочая ситуация на детской площадке: девочка хотела, чтобы мать оторвалась от беседы с подругами, и толкнула качели.
Мама. Кира прижалась лбом к стеклу. Мама. Неужели она лишит ребенка шанса на жизнь? Пусть это еще не ребенок, а несколько клеток. Пусть даже ничего не получилось. Но вдруг?… И она перечеркнет все, потому что какой-то козел сделал из нее игрушку для развлечений?
Она хотела убрать таблетку, но Линукс ни с того ни с сего изогнулся, прыгнул на стол и погнал лекарство на пол.
– Стой! – только и успела крикнуть Кира, но кот, влекомый инстинктом охотника, уже отпинал добычу в глубь коридора.
