Неожиданно рядом возникла чья-то рука; кто-то явно решил
помочь мне встать. Я ухватилась за нее и с помощью Рене поднялась на ноги.
И тут сообразила, что рука принадлежит не Рене.
Джим тоже посмотрел на обладателя руки:
— Дрейк, ты не можешь объяснить моей повелительнице одну
вещь: несмотря на то что меня нельзя убить, это необыкновенно прекрасное тело
вполне можно повредить, и она, по-моему, переломала мне все ребра. Кое-кому не
помешало бы сбросить несколько килограммов, и я тебе вот что скажу: этот кто-то
— не я!
Глава третья
Я заскрежетала зубами; меня разозлил насмешливый взгляд
зеленых глаз Дрейка и то, что Джим назвал меня повелительницей. Я это просто
ненавижу. Теоретически это правда, потому что в тот момент, когда я вызвала к
себе Джима, он не принадлежал ни к одному легиону демонов, и, следовательно, я
привязала его к себе до тех пор, пока не придумаю, как его освободить. Но я
терпеть не могу, когда меня называют повелительницей демонов. Всем известно,
что повелители демонов — это воплощения зла.
А я просто неуклюжая. Или чертовски невезучая. Скорее всего,
и то и другое.
— Супруга, твой демон желает, чтобы я тебя
проинформировал...
Подняв руку, я остановила его:
— Во-первых, я не твоя супруга. Во-вторых... Э-э-э... ну
ладно, ничего. Итак, спасибо за помощь, прекрасный незнакомец, который
расхаживает в сопровождении сногсшибательных женщин, посещающих только бутик
«Остроконечные бюстгальтеры Мадонны». Можешь продолжать свой путь и освободить
нас, простых смертных, от общества несносной огнедышащей ящерицы в человеческой
шкуре.
Дрейк наклонился ко мне; его глаза потемнели от гнева.
— Ты никогда не видела, как я дышу огнем, моя дорогая.
Возможно, тебе это понравится.
При этих словах меня обдала волна жара, знакомый огонь,
адское пламя — пламя дракона. Я несколько секунд противилась ему, но знала,
что, если не впущу его в свою душу, оно поглотит меня целиком и от меня
останется лишь несколько тлеющих угольков. У меня над головой уже поднимался
дымок — пламя Дрейка вливалось в мое тело, и каждая его клеточка пылала. Мой
мозг в ужасе кричал о том, что через несколько секунд я сгорю дотла — Дрейк не
сводил с меня взгляда сверкающих глаз... Я боролась с ним, стараясь разорвать
нашу связь, отрицая тот факт, что я вопреки своему желанию являюсь одной из
немногих женщин, способных выдержать испытание огнем дракона. Понимая тщетность
этих попыток, я открыла дверь в своем сознании, получив доступ к недавно
обнаруженным способностям, и приняла это пламя; оно поглотило и обновило меня,
это было огненное перерождение, которым я наслаждалась несколько секунд, прежде
чем обратить пламя на Дрейка.
Мне хотелось сказать что-нибудь колкое и ядовитое, чтобы
доказать Дрейку, что ни его слова, ни действия не имеют для меня значения, но
после столкновения с волной жара я могла лишь тяжело дышать. В глазах Дрейка на
миг промелькнуло торжество, затем он приглушил свой огонь. Не сказав мне ни слова,
он развернулся и направился в ту сторону, где его с нетерпением дожидалась
китаянка со своими телохранителями.
— Да он с ума меня сведет, — негромко простонала я, не в
силах оторваться от созерцания его спины и бедер. Можно что угодно говорить
насчет драконов (а я могла бы многое о них рассказать), но они действительно
знают, как двигаться, когда разгуливают в человеческом обличье.
— Да-да, ты от него без ума. Так оно и есть, правда, Рене?
— Согласен, очень даже. Он смотрит на нее, она смотрит на
него, и... ух ты! Искры летят во все стороны. Погляди-ка, у нее волосы еще
дымятся.
Я прекратила пожирать Дрейка глазами и похлопала по
выбившимся из хвоста прядям, которые тлели после встречи с драконом.
— Ну все, хватит острить. Шоу закончилось. Это был просто
небольшой обмен пламенем, больше ничего. Зря вы так разволновались. А теперь
мне следует заняться делами. Важными делами. Например, продолжать жить без сами
знаете кого.
Пал и Иштван, два рыжеволосых парня, являвшихся членами
клана Дрейка (а также его телохранителями), бесстрастно наблюдали, как он
возвращается к азиатке. Пал дружелюбно помахал мне рукой. Иштван окинул мрачным
взглядом сначала меня, затем Джима.
— Похоже, Иштван так и не простил тебя за то, что ты его
едва не кастрировала, — заметил Джим.
— Это была чистая случайность, и тебе это прекрасно
известно. А кроме того, я поклялась больше никогда не играть в дартс, так что
ему нечего бояться. — Я взглянула на телохранителей и, выдавив улыбку, помахала
Палу в ответ, а затем, не обращая внимания на пристальные взгляды и
перешептывания окружающих, направилась к стойке администратора.
— Вот номер мобильного моего кузена Белы, — сообщил Рене,
когда я зарегистрировалась, и сунул мне в руку открытку с нацарапанным на
обороте номером. — Позвони, когда будешь готова искать отшельника, ладно? Мне
даже думать не хочется о том, в какие неприятности ты можешь угодить, если
отправишься на поиски одна. Кстати, ты познакомилась с местным языком, перед
тем как ехать сюда?
— Языком? А, ты имеешь в виду венгерский. Я знаю кое-что!
Когда я искала информацию об отеле, в одном чате наткнулась на парня-венгра, и
он подсказал мне пару фраз. Дай-ка вспомнить... э-э-э... вот: «Szeretnelek latni
ruha nelkuh.
Рене даже поперхнулся, и глаза у него полезли на лоб.
— Что? Э-э-э... как ты думаешь, что ты сейчас сказала?
Я нахмурилась:
— Что значит «как я думаю»? Я сказала: «Сегодня хорошая
погода».
Он покачал головой. Джим сдавленно хихикнул. Поджав губы, я
оглядела своих спутников.
— Ну уж, извините, произношение, возможно, не блестящее. Вы
оба знаете, что изучение иностранных языков мне в новинку. Что я не так
сказала?
Джим сделал вид, что поглощен вылизыванием лапы. Губы Рене
тронула легкая улыбка.
— На этот раз произношение было неплохим. Не
безукоризненным, в отличие от моего, но достаточно сносным, чтобы тебя могли
понять.
— Надо же, — сказала я, довольная похвалой. Месяц назад Рене
пытался научить меня нескольким полезным французским выражениям (если, конечно,
вы сочтете полезной фразу о лягушке в биде) и постоянно критиковал мое
произношение. Очевидно, французский — не моя сильная сторона, но с венгерским
дело явно обстояло иначе. Возможно, у меня все-таки есть способности к языкам.
— Так что же я не так сказала?
Рене перестал бороться со смехом, а Джим, прикрыв пасть
лапой, застонал.
— Ты сказала: «Я хочу увидеть тебя без одежды».
— Нет! — воскликнула я, мысленно проклиная парня из чата. —
Вот дерьмо! А я так старалась выучить ту чушь, которую он мне написал! Черт бы
его побрал!
