— Нестабильность Никогда, — прошептала Марта.
Я кивнула и торопливо вернулась к входящей почте. Мне совсем не хотелось, чтобы Марта задалась вопросом о том, что означает все это разрушение и не я ли вызвала его. Я уткнулась в экран и сощурилась.
— Большую часть писем Эдгар получал от женщины по имени Дженет, — сказала я, откашлявшись. — Своей ассистентки. У них есть система, в которой она читает все его письма и делает для него краткую выжимку.
— «Звонил Крис Эндлберг, президент Принстона, — начала медленно читать Марта. — Очень признателен Вам за то, как Вы разрешили вопрос с С.
О. Они воздержатся от дисциплинарных мер». Хм… Ладно. Что еще?
Мы принялись просматривать письма за неделю, предшествовавшую гибели Джима.
Среди них не было ничего необычного. Несговорчивый член правления. «Патрику придется уйти». Агент по недвижимости хочет показать Эдгару еще не выставленное на продажу поместье в Бедфорде стоимостью сорок восемь миллионов долларов. «Не фонтан». Кто-то, имеющий отношение к ресторану быстрого питания, желает получить очередной заем. «Понимаю Ваше беспокойство, но сейчас пора расширять линейку готовых замороженных обедов из жареных цыплят с романтическими названиями вкусов». После смерти Джима несколько дней приходили письма относительно приготовлений к похоронам, доставки цветов, договоренности с Вестсайдским хором мальчиков, списки тех, кто должен был присутствовать, и тех, кто должен был выступать. Читать эту сухую переписку было странно. Казалось, что смерть Джима была лишь одним из мероприятий в плотном графике его отца. Мое имя тоже было там, среди трехсот других.
— Ничего не понимаю, — прошептала Марта и, наморщив лоб, еще раз перечитала одно из сообщений.
— Что там такое?
— «К вашему сведению, С. О. хочет поменять общежитие». — Она покосилась на меня. — Это пишет Дженет. — «Он хочет, чтобы вы позвонили декану в Принстон и обо всем договорились, потому что первокурсникам это не разрешается». Странно, очень странно.
— Что именно? — спросила я.
— Еще одно письмо из Принстона. Кто из Мейсонов учится в Принстоне?
Хороший вопрос. Джим был старшим из пятерых детей. Его младшие
братья и сестры ходили в среднюю школу.
— Кто такой С. О.? — спросила я вслух.
Мы запустили поиск по этим инициалам. Обнаружилось еще одно письмо. Стоило мне открыть его, как испещренная трещинами стеклянная стена перед нами рухнула и миллионы осколков сверкающим каскадом ударили по крыше и полетели вниз. Мощный порыв ветра захлопал тонкими газовыми занавесями и разметал по столу кипы бумаг, которыми был завален рабочий стол Мейсона.
— У нас не так много времени, — сказала я торопливо. — Система сейчас закроется.
Марта кивнула и, закусив губу, принялась вчитываться в письмо на экране.
«С. О. хочет пообедать с вами завтра, чтобы обсудить деловые вопросы. Забронировала столик в «Жан-Жорже» на 13:00».
— Попробуй поискать по ключевому слову «Принстон», — посоветовала Марта.
Я так и сделала. Вывалилось еще одно письмо.
«Крис Эндлберг из Принстона хочет лично поблагодарить вас за пожертвование. Пригласил вас на обед 24.02. Я отклонила приглашение, поскольку вы будете в Буэнос-Айресе».
— Может быть, этот С. О. — какой-нибудь кузен, — предположила я. — Возможно, Эдгар оплачивает его образование?
— А может, животное-компаньон, которое Эдгар берет с собой в самолет, поезд и машину.
Вероятно, это была попытка пошутить, хотя с Мартой никогда нельзя было знать наверняка.
— А может, С. О. — его воображаемый друг детства, — подхватила я.
— Или его шестая личность, а он сам уже много лет тайно страдает шизофренией.
Мы с улыбкой переглянулись, но вскоре посерьезнели, сообразив, что происходит: мы чувствуем себя легко друг с другом.
И тут три оставшиеся стеклянные стены тоже осыпались одна за другой, по комнате вновь пронесся буйный ветер, взметнув бумаги, которые закружились по комнате. В дверь просунулась голова Уитли.
— До конца пробуждения три минуты… — Она нахмурилась. — Что за… Что здесь творится?
Марта вскочила на ноги:
— Надо уходить. Живо!
Они торопливо объяснили мне свой план. Нужно вернуться в Уинкрофт, чтобы найти Кэннона. Расколоть Мейсонов невозможно. Лучше не пытаться вытянуть что-нибудь из них, а снова собраться вместе. Все равно ничего нового о Джиме мы не узнали.
— Когда твое пробуждение подойдет к концу, воспользуйся утесом, — загадочно бросила Марта, прежде чем выскочить из дома.
Я осталась сидеть на месте, копаясь в ноутбуке Эдгара. Вокруг меня завывал ветер, вращались в безумном вихре бумаги, лопались оставшиеся стекла. Не прошло и минуты, как динамики ноутбука тревожно запищали и меня выкинуло из системы. Экран погас. Я вскочила на ноги и, пробегая мимо открытых мест, выходящих на задний двор, увидела, как Марта с Киплингом и Уитли со всех ног мчатся мимо бассейна в сторону утеса.
«Когда твое пробуждение подойдет к концу, воспользуйся утесом».
Я ошеломленно смотрела, как они выстраиваются в шеренгу на самом краю.
Они взялись за руки. А потом спрыгнули.
Когда я вернулась вниз, Мейсоны выглядели обезумевшими от ужаса.
Они видели в точности то же, что и я. И теперь были уверены, что мы все ненормальные.
Я допрашивала их примерно с час. Все это время мобильник Мейсона трезвонил не переставая. И домашний телефон тоже. На втором этаже надрывался принтер: «Торчлайт» явно пыталась предупредить Мейсона о взломе системы безопасности. Держа его на мушке, я заявила, что хочу знать, из-за чего они с Джимом поссорились в последние дни его жизни.
— Что ты несешь? — провыл он. — Мы с сыном не ссорились. Никогда не ссорились.
— Кто такой С. О.?
— С. О.? — переспросил он недоуменно.
— Первокурсник из Принстона.
Эдгар презрительно усмехнулся:
— Сын коллеги. А он какое отношение имеет к… У тебя в самом деле большие проблемы с головой, дорогая. Если ты сохранила хотя бы остатки соображения, то сейчас развяжешь всех нас, вернешься к своей ненормальной жизни и будешь надеяться — нет, молиться, — что мои адвокаты не раскатают тебя в лепешку и не подадут нам на обед.
Я попыталась расставить для мистера Мейсона еще несколько вербальных ловушек, заявив, что Джим рассказал мне все о его финансовых шахер-махерах. Хотелось посмотреть, как он будет реагировать. Как и следовало ожидать, попытка взять его на испуг была встречена непонимающими взглядами и возмущенными замечаниями Мейсонов: они-де считали меня хорошей девочкой и теперь страшно разочарованы.
— Только не надо притворяться, — сказала я. — Я никогда вам не нравилась. И кстати, если вы вдруг ломали голову, меня зовут вовсе не Джессика, не Антонелла, не Барбара и не Блэр. Меня зовут Беатрис Хартли.
