Рядом с церковью есть похоронное бюро Карти. У них медные ручки на двери, непрозрачное стекло с кельтскими крестами на нем, и, как мазок вдохновения, тарелка мятных ирисок возле двери. Карти по прозвищу Иисус Мария Иосиф — бочкообразный человек с согнутыми, как у Попая
[103], руками, напоминающий человечка, собранного из конструктора Лего, только Карти круглее. Cвое имя он получил из-за того, что часто поминает Святое семейство
[104]. Карти восклицает «Иисус Мария Иосиф!» на Второстепенных Матчах против команды «Килмарри Ибрикейн», у игроков которой волосатые ноги. «Иисус Мария Иосиф!» — когда видит цену на бензин. Когда общается с банкирами или застройщиками. И по отношению ко всему, что было когда-либо предложено за всю историю Зеленой Партии
[105]. «Иисус Мария Иосиф!» Но не беспокойтесь, на самом деле он милый. Он обладает кротостью крупного мужчины и не выходит из себя, когда выполняет свои обязанности.
Где-нибудь в дверном проеме будет стоять Джон Пол Юстас. Он занят полный рабочий день как агент по Страхованию Жизни, частично занят как чтец Апостольских Посланий, а еще помогает священнику в совершении таинств святого причастия. Высокий, тощий и зеленоглазый, с узким носом, овальным лицом, которое невозможно выбрить начисто, увенчанным вихром каштановых волос, Джон пытался перекраситься в блондина во времена, когда думал, что девочки не смогут устоять перед ним. У него тонкие губы, которые он часто облизывает, и самые белые руки в графстве. Он заметит, что вы проезжаете мимо. Того парня невозможно откормить, говорит Бабушка, и на ее языке это ругательство. В темно-синем костюме, при планшете с зажимом для бумаги в руке, мистер Юстас — «О, зовите меня Джон Пол, пожалуйста» — становится на три дюйма ниже своего роста, когда пригибается, проходя в дверь. Он обходит дома и объезжает таунленды
[106], собирая пять евро в неделю на непредвиденные расходы. Свой извиняющийся вид он довел до совершенства. Он сожалеет, что опять зашел именно сейчас. Никогда раньше он не заходил к нам, а потом папа, должно быть, записал нас, и мистер Юстас начал приезжать. Он обиватель порогов. Он ходит от двери к двери, извиняется за беспокойство, пропускает только тех, кто подхватил заразу, кому Немного Осталось, а еще тех, у кого Ничего Нет За Душой, да поможет им Бог.
— Надеюсь, мистер Суейн дома?
В случае, если вы испортили отношения с Карти, то знайте, что на другом конце деревни есть похоронное бюро Линча. Там вы можете покинуть мир сей через гостиную Тоби Линча, превращенную в офис гробовщика. Когда у него есть труп, Тоби выключает телевизор и кладет на него салфетку, — но только если нет Чемпионата Мира. В моем воображении его играет Винсент Краммлз, Театральный Импресарио в книге «Николас Никльби»
[107] (Книга 681, Пингвин Классикс, Лондон). Прекрасный человек, как здесь у нас говорят. Прекрасный человек. Тоби работает гримером в Драматическом Кружке во время Фестивального сезона, и потому Линч — хороший выбор, если вам нравится, когда на ваших щеках есть немного Красного Номер Семь и Коричневого Номер Четыре, или если вы планируете Красиво Войти в следующую жизнь.
Если вы проскользнете мимо Смерти и въедете в саму деревню, то минуете Скобяную лавку Каллигана, которая уже больше не скобяная лавка, и Магазин тканей МакМагона, который, в свою очередь, уже больше не Магазин тканей — с тех пор, как в Килраше появился «Лидл»
[108] и начал за мелочь продавать латвийские высокие резиновые сапоги и синие цельные комбинезоны, в каких фермеры похожи на инспекторов Ядерных Отходов. Впрочем, на дверях магазинов все еще есть названия, и у Моники Мак в передней гостиной все еще хранится кое-какой оставшийся запас. Его она продает избранным клиентам, которые не могут жить без того, чтобы быть à la Mode MacMahon, что, по сути, означает «Распродается, как носовые платки» — так говорит моя мама.
Мясная лавка Хэнвея — действующий магазин. Мартин Хэнвей тоже прекрасный человек с огромными руками. Он один из тех фермеров-мясников, у которых есть собственный скот на полевом выпасе, и в теплые влажные июньские с жужжащими мухами дни он оставляет черный ход открытым, и вы можете видеть, как сейчас выглядят отбивные следующего месяца — как большеглазые коровы в стойле. Я стала вегетарианкой, когда мне исполнилось десять лет. На магазине Нолана нет надписи «Нолан», зато есть надпись «Спар»
[109] кричащего зеленого цвета, но никто не называет его так. Если вы спросите кого-нибудь, где «Спар», то получите в ответ «blankety blank»
[110], как говорит Томми Фитц. Несмотря на Экономический Бум и Кризис
[111], магазин Нолана держится, выживая за счет продажи сладостей школьникам и «Клэр Чемпион»
[112] пенсионерам. Иногда есть кукурузные хлопья с истекшим сроком годности и Weetabix
[113] по сниженной цене для клиентов, которым плевать на срок годности. Так как мы решили произвести на немцев впечатление и спасти мир, отменив в Ирландии пластиковые пакеты для покупок, очень и очень многие покупатели будут пытаться при выходе из магазина не уронить яйца, молоко, морковь, репу, капусту, батоны хлеба, которые несут в руках.
В деревне есть три паба, и все их Министр Починки Несломанных Вещей разорил, когда законы о вождении в нетрезвом виде изменились и бензозаправочные станции начали продавать польское пиво. «У Клохесси», «У Кенни» и «У Каллена» — все они теперь пабы-призраки. У них на всех приблизительно семь клиентов, и некоторые все еще живы. Шеймас Клохесси говорит, что у него в баре одного рулона туалетной бумаги хватает на месяц.
В конце деревни есть Почтовое Отделение, которое после Рационализации больше не Почтовое Отделение, однако когда вышел указ, миссис Прендергаст отказалась сдать свои марки. В дни, когда Майна Прендергаст получила место от Министерства почт и телеграфов Ирландии и заняла Высокий Пост начальницы почтового отделения Фахи, она почувствовала свое более высокое положение. Она была официально поднята на несколько дюймов. Тогда-то она и начала надевать к Мессе туфли с открытым носком и шляпы, говорит бабушка. И, как миссис Никльби сказала про мисс Бифин
[114], та леди очень гордилась своими пальцами ног. К этому нечего добавить. Прендергасты были Качеством, и даже при том, что они жили в дождливом забытом захолустье, они доказали то, что Эдит Уортон
[115] сказала о потерпевших неудачу людях, у которых нет уверенности в их собственном характере, а именно то, что они будут придерживаться манер и морали их завоевателей. Так вот, у Прендергастов были подкладки под торты и небольшие вышитые салфетки и соответствующие чайные чашки и блюдца и те крошечные чайные ложечки, которых вам понадобится пять, чтобы чай Эрл Грей перестал иметь вкус воды в ванне леди. К ним приезжала Би-би-си. Для Майны Почтовое Отделение было доказательством того, что она хоть немного Выше. И забрать у нее марки — такое бесспорно стало бы для нее крахом. Она не потерпела бы этого. И она не стала терпеть. Таким образом, теперь ансамбль пальто, шляпы и обуви еженедельно отправляется в Килраш и покупает марки, возвращается, кладет их на прилавок, и Почтовое Отделение начинает работать, несмотря ни на что. Пусть Министерство управляет остальной частью страны, Майна Прендергаст будет управлять Почтовым Отделением Фахи до конца своей жизни.
