— Вставай,— прорычал Данте, — для тебя все кончено.
Салливан засмеялся, медленно поднимаясь на ноги. Когда их
взгляды встретились, Данте увидел пустые глаза раба. Бена Салливана превратили
в Миньона. Стало понятно, где он пропадал. Убить его означало оказать ему
услугу.
— Где прячется твой Хозяин, Миньон?
Но Салливан молчал и только смотрел на Данте застывшим
взглядом.
— Он не рассказал тебе, как мы разгромили его логово прошлым
летом и он бежал, поджав хвост, вместо того чтобы встретиться с Орденом лицом к
лицу? Он трус и позер, и мы собьем с него спесь.
— Будь ты проклят, вампир...
— Это мы еще посмотрим, — произнес Данте, заметив, как
напряглись ноги Салливана, — Миньон готовился к прыжку. — Это ты проклят, кусок
дерьма, как и твой Хозяин.
С пронзительным воплем Бен бросился на Данте. Он размахивал
кулаками, но Данте успевал отражать удары. В пылу схватки Салливан умудрился
разорвать рубашку на груди Данте, солнечный свет коснулся его чувствительной
кожи. Данте взревел и заехал Бену в челюсть.
Тот взвыл и свалился на пол.
— Мой Хозяин скоро будет править миром, — прошипел он,
исподлобья глядя на Данте.
— Этому никогда не бывать.
Данте одной рукой поднял Салливана и отбросил его к стене.
Бен прокатился по металлическому столу, на котором несколько минут назад лежала
Тесс, и отлетел к огромному окну, занимавшему практически всю стену. Он
мгновенно вскочил на ноги, слегка пошатываясь, за его спиной колыхались жалюзи.
Данте инстинктивно поднял руку, прикрывая глаза от солнечного света.
— Что, вампир, слишком яркое? — прошипел Салливан, скривив
окровавленные губы. Он успел схватить обломок ящика стола и обеими руками
держал его перед собой. — Сейчас Крепкий Орешек преподаст тебе урок.
Не оборачиваясь, он рванул рукой жалюзи и разбил кулаком
стекло. Солнечный свет хлынул в смотровую, обжигая Данте глаза, скрытые за
линзами темных очков. Ослепленный Данте взвыл от боли, обнаженная кожа
мгновенно зашипела, вздуваясь пузырями и лопаясь, тело под одеждой начало
нагреваться. В этот краткий миг его беспомощности Салливан попытался проскочить
к выходу.
Но обостренные яростью органы чувств вампира уловили его
движение. Клыки удлинились, зрачки сузились.
Данте метнулся, одним прыжком настиг Бена и всем телом
обрушился на него. Они вместе упали на пол. Клыки Данте скользнули по уху
Салливана, тот завизжал:
— А-а-а, ублюдок!
Не дав ему возможности выскользнуть, Данте одним резким
движением свернул Миньону шею и оставил мертвое тело лежать на полу. Он смутно
ощущал едкий запах, слышал тихое шипение, словно над головой вился рой мух.
Боль обжигала все тело, когда Данте поднялся и отвернулся от разбитого окна. До
него донесся топот тяжелых ботинок, в дверном проеме замаячил расплывчатый
силуэт в черном.
— Все чисто... О черт, — откуда-то издалека послышался голос
Нико. Он поддержал Данте и повел его прочь из залитой солнцем смотровой. —
Господи, Ди, сколько времени ты провел на солнце?
Данте покачал головой:
— Не долго. Этот ублюдок разбил окно.
— Да, я видел. — Голос Нико прозвучал как-то мрачно. — Надо
быстрее возвращаться в бункер.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
— О черт! — выругался сидевший за рулем воин, которого Данте
назвал Чейзом. Он поспешно открыл дверцу и выскочил, как только Данте и еще
один воин вышли из клиники. Они бежали к машине.
Вернее, Данте, еле передвигая ноги, практически висел на
своем товарище, который старался быстрее добраться до автомобиля. Непокрытая
голова Данте была опущена, на груди сквозь прореху в рубашке виднелось красное
пятно чудовищного ожога. Чейз открыл заднюю дверцу и помог затащить Данте
внутрь.
Воин тяжело дышал, лицо исказилось болью, глаза с узкими
щелками зрачков горели янтарным пламенем, из-под приоткрытых губ выступали
острые белые кончики клыков — настоящий вампир, которого Тесс должна была
бояться, но она не боялась.
Товарищи Данте делали все быстро, в каком-то мрачном
молчании, у Тесс внутри все похолодело. Чейз закрыл заднюю дверцу, бегом
вернулся на место водителя, завел мотор, и машина сорвалась с места.
— Что с ним случилось? — взволнованно спросила Тесс, не в
силах видеть окровавленное тело Данте. — Он ранен?
— Обгорел, — ответил воин, имени которого она не знала, но
уловила в голосе славянский акцент. — Этот наркодилер, скотина, разбил окно.
Данте пришлось расправляться с ним под лучами солнца.
— Но зачем? — спросила Тесс, глядя на Данте, чувствуя его
боль и тревогу его товарищей. — Зачем он... зачем вы сюда приехали?
Данте с трудом снял с руки перчатку и потянулся к ней.
— Тесс...
Она взяла его руку, сильные пальцы Данте тут же сжали ее
ладонь. Тесс ощутила его тепло, которое, проникая в глубь сердца, давало ей
ответы на все вопросы. У Тесс перехватило дыхание.
Это была любовь — глубокая, страстная. Она чувствовала ее
без слов.
— Тесс, — еле слышно прошептал Данте, — это была не моя —
твоя смерть...
— Что? — Тесс стиснула его руку, на глаза навернулись слезы.
— Видение... это был не я, а ты. Я не мог... — Он замолчал и
тяжело, превозмогая боль, вздохнул.
Тесс смотрела в его горящие огнем глаза, по ее щекам текли
слезы.
— Господи, Данте, ты не должен был так рисковать. Ты мог
погибнуть.
Уголки его губ дрогнули, обнажая кончики клыков.
— Это того стоило... теперь ты рядом. Ради этого стоило
рисковать.
Тесс обеими руками порывисто сжала его руку, ее переполняла
благодарность, и устрашающий вид Данте нисколько не пугал ее. Всю дорогу, пока
они ехали до бункера, она не выпускала его руку.
В гараже Чейз заглушил мотор, Тесс вышла из машины и
отступила в сторону, чтобы не мешать. Воины вытащили Данте из машины и довели
до лифта, он едва держался на ногах. Когда лифт спустился под землю и двери
открылись, их уже ждали — три воина и две женщины, все мгновенно засуетились.
Одна из женщин подошла к Тесс и приобняла ее за плечи:
— Я Габриэлла, подруга Лукана. С тобой все в порядке?
Тесс пожала плечами и чуть заметно кивнула:
— Данте поправится?
— Думаю, да, если он будет знать, что ты рядом.
Габриэлла повела Тесс по коридору в сторону лазарета, отсюда
она в страхе сбежала несколько часов назад. Тесс вошла в комнату и наблюдала,
как с Данте сняли ремни с оружием, одежду и ботинки и уложили на кровать.
