Жар полз по голым ногам Данте вверх к бедрам, охватывал
спину, грудь, плечи. Неумолимый, всепоглощающий, он накрывал огромной волной,
причиняя томительную боль.
Данте не мог пошевелиться, он утратил контроль не только над
своим телом, но и над мыслями.
Огонь — это все, что он чувствовал и осознавал.
И еще — что пламя убивает его.
Оно полыхало и гудело вокруг, дым клубился, разъедая глаза и
обжигая горло каждый раз, когда Данте делал безуспешную попытку вдохнуть.
Он не мог дышать.
Данте попал в западню.
Он чувствовал, как кожа покрывается волдырями. Слышал, как
потрескивает одежда и волосы, уступая напору огня, а он лишь фиксировал
происходящее, оцепенев от ужаса.
Никакой надежды на спасение.
Смерть приближалась.
Чейз ощущал черную руку, опустившуюся на него, толкавшую
вниз, в засасывавшую воронку вечного небытия...
— Нет!
Резко дернувшись, он проснулся — каждый мускул был напряжен.
Данте попытался подняться, но что-то мешало ему. Что-то давило на бедра, и еще
что-то безвольно лежало поперек груди. Обе девушки зашевелились, одна издала
мурлыкающий звук, устраиваясь у него под боком и гладя его холодную влажную
грудь.
— Что случилось, милый?
— Отстань от меня, — пробормотал Данте. В горле пересохло, и
голос прозвучал хрипло и глухо.
Высвободившись из объятий, он спустил ноги на пол и окинул
взглядом незнакомую комнату. Данте все еще тяжело дышал, сердце учащенно
билось. По его спине пробежали пальцы. Раздраженный, он встал с продавленного
матраса и в темноте начал искать свою одежду.
— Не уходи, — захныкала одна из девушек. — Мы с Мией хотим
продолжения.
Данте ничего не ответил. Сейчас он желал одного — активных
действий. Он так долго оставался неподвижным. Так долго, что сама смерть
пожаловала за ним.
— С тобой все в порядке? — спросила вторая девушка. — Тебе
приснился страшный сон?
«Страшный сон», — с сарказмом подумал Данте
Вовсе нет.
Это видение — реальнее самой жизни — преследовало его,
сколько он себя помнил.
Картина будущего.
Его собственной смерти, которую он знал в деталях. Оставалось
только выяснить: когда, где и почему. Данте даже знал, кому обязан этим
проклятием.
Женщина, родившая его на свет в Италии двести двадцать
девять лет назад, предвидела не только собственную смерть, но и смерть своего
возлюбленного супруга — вампира Темной Гавани, отца Данте. Она трагически
погибла в морской пучине, успев спасти от этой участи своего ребенка. Через
восемьдесят лет после ее смерти, едва покинув переполненный зал в Темной Гавани
Рима, отец Данте, как и предсказывала его супруга, был убит завистливым
политическим соперником.
Удивительный дар этой женщины перешел к ее единственному
ребенку — Данте, такое часто случалось у представителей Рода, и теперь его
мучило видение собственной смерти.
— Иди в постельку, — позвала у него за спиной девушка. — Ну
же, не упрямься.
Натянув одежду, Данте вернулся к кровати. Девушки потянулись
к нему, их движения были вялыми, глаза туманились не столько от сна, сколько от
опьяняющего воздействия укусов вампира. Данте залечил ранки сразу же, но перед
уходом нужно было еще кое-что сделать. Он положил руку на лоб одной девушки,
затем другой, стирая воспоминания о проведенной с ним ночи.
«Если бы я мог так же легко стереть свои воспоминания», —
подумал Данте, все еще ощущая в пересохшем горле вкус дыма, пепла и смерти.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Тесс, расслабься. — Рука Бена легла ей на талию, губы
почти касались уха. — Если ты заметила, здесь вечеринка, а не похороны.
«И это хорошо», — подумала Тесс, опуская взгляд на свое
темно-красное платье. Оно было простое, купленное на распродаже, но на фоне
всех этих людей в черном Тесс выделялась своим цветным нарядом и чувствовала
себя неуютно.
Дело было не только в платье. С детства она испытывала
неловкость, находясь среди людей. Она всегда была другой. Что-то отделяло ее от
всех, Тесс не понимала, что именно, и предпочитала не задумываться над этим.
Она всеми силами старалась вписаться в общество — вот, например, как сейчас, но
стоя в толпе незнакомцев, терзалась непреодолимым желанием вырваться и сбежать.
Тесс казалось, что на нее надвигается шторм, вокруг
сгущаются невидимые мощные силы, готовые затянуть ее в воронку, а затем
выбросить на голые Рифы. Она боялась, что под ногами вот-вот разверзнется бездна.
Тесс потерла шею, почувствовав какую-то тупую боль в области
сонной артерии.
— С тобой все в порядке? — спросил Бен. — Ты за весь вечер
почти ничего не сказала.
— Правда? Прости.
— Тебе здесь нравится?
Тесс кивнула и выдавила улыбку:
— Выставка просто замечательная. В программке написано, что
это мероприятие исключительно для меценатов. Как тебе удалось достать билеты?
— Ну, у меня есть кое-какие связи... — Бен пожал плечами и
вылил в рот остатки шампанского. — Один человек был у меня в долгу. Это не то,
о чем ты подумала, — сказал он с легким упреком в голосе, забрав у Тесс пустой
бокал из-под содовой. — Я знаю одного бармена, а он знаком с девчонкой, которая
работает на подобных вечеринках. Помня, как ты любишь скульптуру, несколько
месяцев назад я закинул удочку насчет пары лишних билетиков.
— А за что этот бармен тебе должен? — с подозрением спросила
Тесс. Она знала, что Бен часто общается с сомнительными типами. — Что вас
связывает?
— У него машина была в ремонте, и я одолжил ему свой фургон
на вечер, ему нужно было работать на какой-то свадьбе. Вот и все дела. Ничего
противозаконного. — Бен улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. — Я же дал
тебе обещание, разве нет?
Тесс неуверенно кивнула.
— Раз уж речь зашла о баре, не повторить ли нам? Еще содовой
для дамы?
— Да, пожалуйста.
Бен растворился в толпе, а Тесс продолжила осмотр
экспонатов, выставленных в огромном зале музея. Здесь были сотни скульптур,
запечатлевших тысячелетний период истории человечества, все в высоких витринах
из оргстекла.
Тесс подошла к группе блондинок с бронзовым загаром и сверкающими
драгоценностями. Как и подобает великосветским дамам, они плотным кольцом
обступили витрину с итальянскими терракотовыми статуэтками и шумно обсуждали
последние новости: такой-то плохо сделали подтяжку лица, а такая-то завела
любовника — профессионального инструктора по теннису из загородного клуба,
подумать только — вдвое моложе себя! Тесс переминалась с ноги на ногу у них за
спиной, стараясь не слушать сплетни, а протиснуться поближе к элегантной
скульптуре Корнаккини «Спящий Эндимион».
