По дороге к стеклянной высотке, в которой помещался офис
фирмы, Кудесников осветил еще кое-какие детали предстоящей операции.
— Запомни, никому ни слова. У тебя мама есть?
— Есть, но она далеко от Москвы.
— Все равно. Вдруг появится? Ни слова маме. Любовник
есть?
— Есть, — соврала Василиса.
— Ни слова любовнику. А также сестре, брату, снохе,
закадычной подруге или любимой болонке. Никто не должен знать, с какой целью ты
устроилась в «Метеорит». У тебя отличная легенда: твой прежний шеф оказался
аферистом, его ловят, а ты нашла себе новую работу. Совершенно случайно,
знакомая рассказала тебе про вакансию. Какая знакомая?
Какая-то. Ты уж и не вспомнишь… Я буду заниматься расследованием,
а твое дело — крутить задницей перед всеми мужиками, которые встретятся на
твоем пути.
— Это непросто, — призналась Василиса. — Я
ведь совершенно не такая!
— В душе все женщины такие, — безапелляционно
возразил Кудесников. — Просто дай себе волю. Контакт у нас планируется
только устный. Я буду звонить тебе вечерами по телефону.
— Разве ты не собираешься меня охранять? — не на
шутку струхнула Василиса.
— Сейчас-то зачем? Вот когда уволишься, глаз с тебя не
спущу.
— А… А вдруг я так понравлюсь маньяку, что он изменит
своим привычкам и задушит меня до увольнения?
— С чего ты взяла, что он душит тех, кто ему нравится?
Может быть, совсем наоборот?
Может быть, он видеть не может смазливых кокетливых девиц?
Или это в самом деле жена Таланского? Кстати, в интересах дела ты должна
заигрывать и с ним тоже. Чтобы не было разительных контрастов в твоем
поведении. Поскольку он в курсе, это будет несложно.
— Несложно?! А Людочка Чечевицына? Да она выцарапает мне
глаза!
— Людочка? Никогда в жизни! — Кудесников весь
вскипел негодованием. — Кстати, мы уже подъезжаем. «Метеорит» занимает
часть одного из верхних этажей, — пояснил Кудесников, кивая подбородком на
узкую высокую «стекляшку» с огромной стоянкой перед входом.
«Плохо, — подумала Василиса. — Здесь нет даже
водосточной трубы. Вообще ничего. Случись неприятность — пропадай, Василиса».
Она заметила, что пальцы у нее мелко и противно дрожат.
Возможно, прямо сейчас, по пути в кабинет Таланского, она попадется на глаза
маньяку. Ощущение не из приятных. А Кудесникову хоть бы что. Толстошкурый, как
бегемот. «Если меня здесь задушат, хотела бы я посмотреть на его рожу!» —
мстительно подумала она.
Арсений перед выездом так густо намазал волосы гелем, что
теперь казался купальщиком, только что вынырнувшим из воды. Кроме того, он
приклеил к верхней губе густую щеточку светлых усов и надел очки. При этом стал
совершенно на себя непохож. «Правда, я тоже выгляжу не как обычно», —
признала Василиса. На голове у нее был художественный беспорядок, устроенный
дорогим парикмахером, воздушное платье средней длины было скроено столь
соблазнительно, что глаз не оторвешь, туфли с вырезанным носиком на высокой
шпильке великолепно изгибали подъем и подчеркивали красоту лодыжки. Василиса с
утра минут пять не могла оторваться от зеркала.
На этаже, где расположился «Метеорит», на полу
роскошествовали светлые ковры, на стенах висели художественные абстракции,
призванные будить воображение тех, у кого оно есть. Для людей без воображения
картины служили демонстрацией респектабельности фирмы. Каждая из лакированных
дверей была снабжена табличкой. В конце коридор расширялся, образуя некое
подобие приемной, где стоял необъятных размеров стол. За ним восседало
произведение божественного искусства, называвшееся Людочка Чечевицына. У сего
произведения было ангельское лицо, обрамленное длинными волосами, стекавшими
вниз светлыми, почти белыми струями, и карие глаза чаровницы. Все остальное
тоже отлично вписывалось в образ.
— Не удивлюсь, если у жены Таланского с появлением этой
девицы в приемной мужа открылась язва, — шепнула Василиса
Кудесникову. — Эта Людочка должна вызывать у мужчин сильные эмоции.
Кудесников не ответил. Василиса почувствовала, что он весь
подобрался, как пес перед прыжком. Посмотрев на него внимательнее, она тяжело
вздохнула. Частный сыщик был явно не в себе. Глаза его фанатично горели, а губы
чуть ли не тряслись, удерживая самую идиотскую из всех улыбок, какие только
видела на своем веку Василиса.
— Кудесников, у тебя с языка слюна капает. Соберись,
нельзя же так распускаться, — попыталась она его одернуть.
Арсений даже ухом не повел и, подойдя к Людочке, рассыпался
перед ней мелким бисером. Через пять минут Василиса кашлянула.
Бисер продолжал блистать и переливаться. Василиса пнула
ногой его ботинок. Кудесников повернул к ней раскрасневшуюся физиономию и
посмотрел насквозь, словно она была стеклянная.
— Ты весь вспотел, кретин, — прошипела она. —
У тебя усы отклеятся.
Людочка тем временем поздоровалась с Василисой и
представилась. Та представилась в ответ.
— Мой шеф сейчас вас примет, — сообщила фея,
сделав медленный мах ресницами. На них, кстати, запросто могла бы уместиться
пара-тройка спичек.
Шеф тем временем вышел им навстречу.
Дверь кабинета распахнулась, и он появился на пороге —
элегантный, в светло-зеленом летнем костюме, свеженький и хрустящий, как новый
доллар. Его волосы и впрямь заметно сдали свои позиции, так что лба было очень
много. Однако благородные черты лица делали его по-настоящему привлекательным.
При взгляде на Людочку взор его ненадолго затуманился, но, в отличие от
слабовольного Кудесникова, он тут же взял себя в руки и пригласил гостей в
кабинет.
Неподалеку от входа стоял с папкой в руках молодой человек с
решительным лицом и не менее решительными повадками. Он шагнул навстречу
компании и протянул руку Кудесникову.
— Кирилл Княжский, занимается продажами, —
представил его хозяин кабинета. — Он уже уходит. Дела, видите ли. Кирилл,
можешь предупредить Шувалова, что я скоро к нему зайду. Познакомлю с новым
секретарем. Это Василиса, она и будет у него работать.
Кирилл дежурно улыбнулся и быстро вышел. «По-моему, я ни на
кого не произвожу никакого впечатления, — всерьез обеспокоилась
Василиса. — Наверное, секретарши проходят здесь жестокий конкурсный отбор.
А я всего лишь самозванка. Пипа уверял вчера, что я выгляжу на все сто. Надо не
забыть сказать ему, как он облажался. Пусть будет ранена еще хоть чья-нибудь
гордость. Кажется, одному Кудесникову все по фигу».
Арсений между тем толкал речь, большую часть которой Василиса
прослушала.
— Я буду звонить вам сам. Вы мне — лишь в крайнем
случае. Вот, запомните номер моего мобильного. Не записывайте. Ничто не должно
связывать нас с вами, понимаете?
— Понимаю, — ответил Таланский. — Значит,
Василиса — ваша помощница?
