Согласно сему, 24 января с. г., по сношении с испанским посланником, при котором возобновление посещений нашими судами испанских вод было обсуждено, и с получением на то согласия, полуостровные власти в Мадриде, а равно и гаванские, были извещены о намерении нашего правительства возобновить дружеские военно-морские визиты кубинских портов и о том, что с этой целью "Мэн" зайдёт, вслед за тем, на Гаванский рейд.
Такое объявление было принято испанским правительством с признанием дружественного характера посещения и с объявлением намерения отплатить за вежливость присылкою испанских кораблей в главнейшие порты Соединённых Штатов. Между тем, 25 января "Мэн" пришёл на рейд Гаваны, причём его прибытие не сопровождалось никакими особенными обстоятельствами, кроме обмена обычными салютами и установленными визитами.
Стоянка "Мэна" на Гаванском рейде продолжалась три недели. Никаким заметным возбуждением стоянка эта не сопровождалась; напротив, чувства облегчения и доверчивости последовали за возобновлением давно прерванных дружественных сношений. Настолько явным был результат его посещения, что наш генеральный консул усиленно ходатайствовал о продолжении стоянки "Мэна" в Гаване, или же о присылке другого корабля, для занятия его места, в случае его отзыва.
15 февраля в 9 ч 40 мин вечера "Мэн" был разрушен взрывом, причём носовая часть корабля оказалась совершенно разбитою. При катастрофе погибли два офицера и двести шестьдесят четыре человека команды; не убитые наповал взрывом были защемлены в путанице обломков и утонули во время последовавшего затем погружения корабля на дно.
Быстрая помощь была подана с судов, стоявших на рейде поблизости; в особенности же оказали пособие шлюпки с испанского крейсера "Альфонсо XII" и с парохода Уардовской компании "Сити оф Вашингтон", стоявших неподалёку. Раненые были заботливо призрены гаванскими властями, с даровым пользованием их в госпиталях; первые же отысканные тела были погребены муниципалитетом на общественном городском кладбище. Свидетельства огорчения и сочувствия получены от всех представителей официального мира на острове.
Потрясающее бедствие снизошло на обитателей нашей страны, и на короткое время чрезвычайное возбуждение сделалось господствующим, которое, случись оно в обществе менее нашего справедливом и самообладающем, могло бы разрешиться необдуманными действиями слепой мстительности.
Такое направление, однако же, вскоре уступило место более спокойному процессу обсуждений, с решением – исследовать факты, для добытия материальных доказательств, на основании которых можно было бы составить правильное суждение о причине, ответственности и, если бы факты того потребовали, размерах должного возмездия. Такой путь с самого начала необходимо казался для исполнительной власти наилучшим, так как лишь при свете беспристрастно определённой уверенности эта власть могла выяснить сущность и размеры её полных обязанностей в данном случае.
Затем последовала обычная процедура, действующая во всех морских державах в случаях повреждения или гибели государственного корабля. Немедленно была организована морская следственная комиссия, составленная из офицеров, вполне способных, по их чину и практической опытности, к выполнению возложенной на них тяжкой обязанности. Вспомоществуемая сильным отрядом спасателей и водолазов, комиссия произвела полное следствие на месте, употребив все представлявшиеся ей средства для беспристрастного и точного определения причин взрыва. Её действия велись с величайшими рассудительностью и осторожностью, и хотя и ведённые независимо, никаким источником сведений пренебрежено не было, и полнейшая возможность была предоставлена для одновременного расследования и испанскими властями. После 23-дневного непрестанного труда, 21-го марта, комиссия составила своё заключение, которое, будучи утверждено 22-го марта командующим северною атлантическою эскадрою, было передано в распоряжение нашей исполнительной власти. Это заключение ныне и представляется вместе с обширнейшим протоколом показаний, отобранных комиссиею.
Вильям Мак-Кинлей
Заключение морской следственной комиссии по делу "Мэна"
Корабль Соединённых Штатов "Айова" Ки-Вест, Флорида, 21 марта 1898 г.
По всесторонним показаниям, таковая пришла к следующему заключению:
1) Что эскадренный броненосец Соединённых Штатов "Мэн" прибыл на Гаванский рейд 25 января 1898 г. и под проводкою законного правительственного лоцмана был поставлен на бочку № 4, за которую и закреплён, на глубине от 51 /2 до 6 саженей.
2) Дисциплинарное состояние корабля было превосходное: все приказы и правила, относящиеся до забот о безопасности корабля, строго исполнялись. Все боевые запасы хранились согласно существующих инструкций. Ничего не хранилось ни в которой из крюйт-камер и ни в одном из бомбовых погребов такого, что хранить там было бы не дозволено. Крюйт-камеры и бомбовые погреба всегда запирались после того, как были отпираемы, и после гибели "Мэна" ключи были найдены в надлежащем месте, в капитанской каюте; в 8 ч того вечера всё было запертым.
Температура в крюйт-камерах и бомбовых погребах наблюдалась ежедневно, и о ней рапортовалось. Единственная крюйт-камера, имевшая температуру выше нормальной, была кормовая 10-д., но во время уничтожения "Мэна" эта крюйт-камера осталась не взорванною. Все боевые головные части мин хранились в корме, под кают- компаниею, и из них ни одна не была причиною и не участвовала в разрушении "Мэна". Запалы сухого пироксилина и трубки с гремучею ртутью хранились в кормовой каюте, совершенно вдали от места взрыва.
Во избежание опасности от машинной бумажной обтирки, за нею тщательно наблюдалось, и по отношению к ней исполнялись специальные командирские приказания. Лаки, алкоголь и другие горючие материалы того же рода хранились на гондеке или выше его и не могли иметь никакого влияния на уничтожение "Мэна". Медицинские запасы были сложены в корме, под кают-компаниею, совершенно вдали от места взрыва. Никаких опасных материалов не хранилось внизу, ни в котором из складочных люков. Угольные ящики наблюдались ежедневно. Из них четыре соседние с носовыми крюйт-камерами и бомбовыми погребами были пустыми. До погрузки уголь подвергался тщательному осмотру. Ящик, в который он погружен, был доступен с трёх сторон во всякое время, а в данном случае и с четвёртой, по причине пустоты смежных ящиков. Этот ящик на день взрыва подвергался осмотру вахтенным инженер-механиком. Ящичные пожарные сигналы находились в порядке, и самовозгораний угля никогда на "Мэне" не случалось.
Два задних корабельных котла в момент катастрофы были в действии, но лишь со вспомогательными целями, при сравнительно низком давлении пара, и состояли под присмотром надёжной прислуги. Эти котлы не могли причинить кораблю взрыва. Четыре передних котла впоследствии были отысканы водолазами и оказались в целости. В ночь гибели "Мэна" вечерний рапорт об исправном состоянии всего для предстоявшей ночи командир получил от лиц, на которых можно полагаться, и через надлежащих офицеров. В момент уничтожения корабль находился в покое, а следовательно, в состоянии, наименее подлежавшем случайностям, происходящим от движения внутри.
