Такая занятость единственного пригодного для этих кораблей дока лишала их возможности внеочередного докования, которое могло потребоваться по результатам ходовых испытаний. Это грозило сорвать все еще сохранявшийся, согласно высочайшему повелению, срок полной готовности кораблей к 1 июля 1904 г., в связи с чем З.П. Рожественский на основе доклада, сделанного Управляющему, предложил МТК сократить расписание, сделанное 22 марта. Решено было вторым ввести в док более готовый для этого (4-5 апреля) "Бородино" и ограничиться пока что лишь заделкой прикильного среза. Гребные же винты "Бородино" Управляющий разрешил заменить только летом и при условии, что эта работа (винты готовностью задерживались до 15 мая) не задержит общий срок готовности кораблей к 1 июля. В противном случае новые лопасти и муфты винтов предлагалось отправить во Владивосток "для установки их там по прибытии броненосца" (В Порт-Артуре дока для броненосцев не было – Авт.). Многозначительными, но, по-видимому, беспредметными экономически (опять без дополнительных расходов) были заключительные слова этого подписанного З.П. Рожественским ("и.д. начальника Главного морского штаба Его Величества контр-адмирала") и "весьма спешного" отношения № 1264, адресованного председателю МТК. В них говорилось, что для ускорения работ по установке "прикильной наделки" Управляющий признал нужным принять "возможно экстренные меры и усилить в то же время надзор за их производством".
С зтой неторопливой канцелярской мудростью, словно совсем уже забывшей о войне, не согласился командир "Императора Александра III", он, очевидно полагал, что его корабль, третий год находившийся в Кронштадте, заслуживает большего внимания властей. Письмом непосредственно в корабельный отдел капитан 1 ранга Н.М. Бухвостов (1857-1905) 5 апреля 1904 г. ходатайствовал о заделке "теперь же" окна в дейдвуде своего корабля. Если же опыт покажет, что заделка не приносит пользы, то ее можно будет разобрать с помощью водолазов, не входя в док. В тот же день (оперативность беспримерная) председатель МТК Ф.В. Дубасов и главный инспектр кораблестроения Н.Е. Кутейников предложили начальнику Балтийского завода выполнить заделку дейдвудного окна также и на "Князе Суворове". В дополнение к доводам Н.И. Бухвостова это решение мотивировалось обстоятельствами предстоящего броненосцу "Император Александр III" продолжительного плавания "в соединенной эскадре", необходимостью маневрировать в узкостях и на стесненном рейде ("например, в Порт-Артуре"), а также и вообще хорошей поворотливостью броненосцев этого типа даже при заделанном окне.
Так изящно выруливал МТК к наукообразному оправданию (на Балтийском заводе хорошо понимали, какое оно имеет цену) своего грубейшего просчета в придании кораблям "хорошей" поворотливости, едва не погубившей "Император Александр III" в 1903 г. Теперь же, осторожно уходя от этого своего просчета, МТК задним числом научно объяснял, что при том небольшом отношении длины (хотя она на 8 фут больше, чем у "Цесаревича") к ширине броненосцы этого типа, по-видимому, будут обладать хорошей поворотливостью даже и при заделанном окне. А посему, чтобы как-то вывернуться из сложившегося неловкого положения, МТК признавал "желательным" провести заделку, совсем уже запутавшись в своем наукообразии, по рекомендациям, которые даны в этот же день возвращавшемуся на свой корабль строителю В.П. Семенову 2-му (1865-?). И заранее соглашался – в случае, "если не позволит время"-эту самую заделку полностью до самого верха не доводить.
Во всем следуя народной мудрости – "на охоту ехать-собак кормить", МТК вознамерился – ни раньше и не позже, как 14 апреля 1904 г. (журнал по артиллерии №11) установить на готовящихся для похода броненосцах и крейсере "Олег" дополнительную сеть переговорных труб. Они, по понятиям ученых, должны были улучшить управление артиллерийским огнем. Получалось, что за истекшие шесть лет МТК не сподобился выработать стабильную систему управления огнем. Принцип отсечения "Славы" был выдержан и здесь. Трубы предполагали прокладывать только на четырех броненосцах и крейсере "Олег". Работа была почти циклопическая, а труд поистине рабский – тянуть, выгибая почти всегда по наитию мастера, поворачивать и пропускать через палубы и переборки требующие тщательного соединения и полной звукоизоляции (асбестовым шнуром и поверх его – парусиной) тонкие латунные трубы диаметром 2-3 дм. Такими были главные магистрали для "Славы", и вот теперь в дополнение к ним на "избранных" для 2-й эскадры кораблях предстояло тянуть новые линии, чтобы затем, когда опыт этой работы забудется, а шаблоны и заготовки утратятся – начать повторять ее на "Славе". Такова была изнанка одного из частных случаев повсеместно проявлявшейся нелепой министерской "рациональности" с задержкой работ на "Славе".
!["Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)](img/photo_books/77678/pic_4.jpg ""Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)")
Нападение японцев на Порт-Артур 27 января 1904 г. (С открытки того времени)
Никто не задавался вопросом, а есть ли резон в переговорах по трубам при громе выстрелов и взрывов вокруг и не вернее ли обойтись системой ПУАО, электроуказателями и телефоном. И разворачивались работы в Кронштадте силами рабочих Балтийского завода и Нового Адмиралтейства. На каждом броненосце тянули три трубы из боевой рубки в центральный пост, две-из центрального поста в подбашенное отделение 12-дм башен, в шесть 6-дм башен, и во все четыре 75-мм каземата: носовой, средние бортовые и кормовой. Дополнительные трубы прокладывали также с переднего и с кормового мостиков в подбашенные отделения соответствующих носовых и кормовых 6-дм башен, и во всех 6-дм башнях от башенного командира в отделение ручного вращения башен и от места приводов для заряжания орудий – в подбашенные отделения. Сверх того, от имевшихся переговорных труб на переднем и заднем мостиках следовало устроить ответвления на втором посту (на марсе) той же дальномерной группы и "если нужно изменить имеемые выходные концы этих труб на мостиках так, чтобы удобнее было оттуда передавать приказания в 6-дм носовые и кормовые башни от соответствующих дальномерных станций". Сверх того, предусматривалась дополнительная система местных гибких шлангов, присоединявшихся к постоянным трубам.
Где тут было с такими приготовлениями поспеть на присоединение к эскадре в Порт-Артуре. Весь этот во многом мартышкин труд прокладки необъятной сети переговорных труб могло бы существенно сократить оснащение собственными дальномерами каждой башни и каждого каземата (как это было у японцев). Но об этом, в силу предательской обструкции ГУКиС и покойного "его превосходительства Павла Петровича", нельзя было и подумать. Скандальная история "заказа" для флота дальномеров Барра и Струдда (не лучшей модели) и скороспелое оснащение не испытанными всерьез собственными оптическими прицелами, наравнес отставкой "Славы" от похода, составили особенно непростительный просчет ведомства при подготовке к войне.
Вовсе, однако, не часто документы позволяли выяснить содержание всех тех проблем, что возникали в пору подготовки кораблей к плаванию с той ясностью, как это оказалось возможным в приведенных здесь примерах – от прикильного выреза до переговорных труб и дальномеров. Гораздо чаще, останавливаясь перед провалом в фактах, приходится опять прибегать к предположениям. Особенно бедны, а чаще почти всегда отсутствуют сведения о принимавшихся решениях, их мотивах и обосновании. Бюрократия определенно предпочитала о своих тайнах умалчивать. В документах МТК пока что (не считая журнальных постановлений) обнаружилось лишь одно упоминание о совещании, которое будто бы созвано было "по высочайшему повелению" и под председательством Управляющего Морским министерством. Оно, как видно из повестки, направленной З.П. Рожественским начальнику ГУКиС генерал-лейтенанту Л.А. Любимову (1851-1910), состоялось 13 апреля 1904г. на квартире Управляющего. Неизвестно, присутствовали ли на совещании представители МТК и в самом ли деле оно назначено было государем. Такому статусу и важности темы (о снабжении и готовности "флота Тихого океана") мало соответствовали спешка с уведомлением Л.А. Любимова (адресовано ему 12 апреля) и неприлично позднее время сбора – 8 ч 30 мин вечера.
