На позициях между о. Готланд и Виндавой переход "Славы" обеспечивали английские подводные лодки Е1 и Е9, и на подходах к Рижскому заливу -две подводные лодки типа "Окунь". В столь же исчерпывавшей монографии А.В. Томашевича "Подводные лодки в операциях русского флота на Балтийском море в 1914- 1915 гг." (М., JL, 1939, с. 126-127) уточнялось, что русские лодки носили название "Аллигатор", "Дракон", "Кайман" (то есть были другого типа). Корабль с блеском выполнил поставленную перед ним стратегическую задачу – оставив Або-Оландский район на попечение "Цесаревича" и значительно увеличенных здесь сил обороны, возглавить защиту крайнего южного фланга передовой позиции – только еще формировавшиеся морские силы Рижского залива. На ходу исправляя едва ли не роковую ошибку Генмора, исключившего когда-то этот район из плана войны 1912 года, флот напрягал все силы, чтобы не допустить прорыва в залив германских крейсеров, миноносцев и подводных лодок.
С 1914 года переведенная сюда минная дивизия вместе с переданным в ее состав единственным современным эскадренным миноносцем "Новик" вела борьбу с осаждавшими вход в Ирбенский пролив германскими силами. Захватывающую эпопею этой каждодневной обороны с удивительной точностью отобразил убежденный патриот своего корабля – служивший на "Новике" старший лейтенант Г.К. Граф, издав книгу "На "Новике", вышедшую в 1922 г. в Мюнхене. Уточнить можно лишь обстоятельства. Бесценное приобретение истории составляет и великолепное исследование германского автора Г. Ролльмана. Эта книга вместе с работой Р. Фирле дает исчерпывающую картину боевых действий на Балтике в 1914 и 1915 гг. Наконец, война в Рижском заливе обстоятельно освещена в труде "Флот в мировой войне" (т. 1, М., 1964), а деятельность "Славы" в 1915 г. в статье И.Л. Бунича, помещенной в журнале "Гангут" (выпуск 6,1993, с.36-48).
В ней справедливо отмечается, что, в силу павшего на нее выбора, "Слава", в отличие от всех остальных линкоров, оказалась самым боевым кораблем, который действительно всю мощь своей артиллерии использовал в полной мере. Ко всему сказанному остается добавить немного. Во-первых, откомандирование "Славы" в Рижский залив не было, как это можно понять из знаменитого военного дневника И.И. Ренгартена, следствием глубоко обдуманной и хорошо подготовленной операции. Оно, скорее, явилось актом отчаяния, заставившего пойти на риск потери корабля. Исключение Рижского залива из первоначальных планов войны состоялось, как говорили участники событий ("Морской журнал". 1930 г. № 28, Прага, с. 9, письмо А. Щеглова), при деятельном участии А.В. Колчака, и в силу такого решения, несмотря на маневры флота в этом районе еще во времена И.А. Шестакова, углубление пролива Моонзунд не предусматривалось. Тем самым "Слава" в случае прорыва в залив превосходящих сил противника оказывалась под угрозой неминуемой гибели. Так власть уже в 1915 г. ставила "Славу" в положение крейсера "Варяг", заблокированного таким же образом в 1904 г. в ловушке Чемульпо.
Посылка "Славы" оказалась возможной лишь благодаря неимоверным усилиям "молодой школы" штаба флота А.А. Саковича (1885-?, в 1907-1908 гг. плавал на "Славе" и "Цесаревиче", в 1909-1910 гг.- на "Авроре"), И.И. Ренгартена и князя М.Б. Черкасского (1882-1918). Верные памяти и заветам своего безвременно скончавшегося 7 мая 1915 г. командующего Н.О. Эссена, они сумели преодолеть колебания нового командующего вице-адмирала В.А. Канина (1862-1927, Марсель), но встретили отчаянное сопротивление продолжавшего оставаться непробиваемым бюрократом начальника штаба Н.Ф. Григорьева(1873-1930, Ментон, Франция). Это сопротивление, по-видимому, и привело к тому, что операция "Славы" не получила поддержки и развития. "Слава" оказалась один на один с обступившими ее обстоятельствами и устарелой техникой, сохранившейся от доцусимского времени, не защищавшей людей рубкой и пушками с малым углом возвышения.
Энергично проведенная операция перевода "Славы" оказалась столь своевременной, что успела на несколько дней опередить планировавшуюся немцами в глубокой тайне экспедицию для вторжения большими силами в Рижский залив. Целью операции в начале июля была поддержка наступления немецких войск на Ригу. Несколько раз согласовывавшаяся с принцем Генрихом (главнокомандующим флотом) и кайзером Вильгельмом II операция вылилась в грандиозную демонстрацию с использованием захваченной 25 апреля/1 мая Либавы и участием нескольких десятков кораблей, одно лишь перечисление которых в труде Г. Ролльмана (см. приложение на с. 30) заняло почти целую страницу. И тем не менее многое зависело от стойкости русской обороны. Задержка вторжения, соединенная с действием русских подводных лодок, могла сильно поколебать германскую решимость продолжать операцию. Много зависело и от успехов подводных лодок, которые, благодаря "Славе", получали возможность охотиться в море за наводнившими его кораблями германской армады. С еще большей уверенностью об ином повороте событий можно было бы говорить в случае, если бы русское командование и министр И.К. Григорович озаботились бы своевременным углублением Моонзунда.
Но обстоятельства сложились совсем иначе. Фактор внезапности, который мог обеспечить проход канала в Моонзунде (тогда не исключался бы и временный ввод в залив дредноутов), теперь отсутствовал: немцы с захваченного к тому времени Михайловского маяка засекли появление "Славы" в заливе и могли с прежней уверенностью разворачивать свою операцию.
Эту операцию немцы, по всей видимости, рассматривали как репетицию вторжения в Финский залив с форсированием центрального минного заграждения. С достойными заимствования методичностью, изобретательностью и основательностью немцы привели в действие свой план. Новшеством было применение катеров-тральщиков, транспортировавшихся на специально оборудованных судах-носителях. Эти моторные тральщики вместе с тральщиками традиционных типов с устрашающей методичностью начали "выстригать" своими тралами проход для кораблей прорыва. Потери под огнем русских кораблей немцев не смущали. Да и оказались они не столь впечатляющими, как это представлялось на зимних тактических играх. Тральщики упорно продолжали свое дело. Неожиданностью оказался и весьма меткий, что было особенно скверно, осуществлявшийся с запредельной для "Славы" дистанции, огонь германских додредноутов. Они стреляли и попадали с расстояния более 100 кб., "Слава" же могла "бросить" свои снаряды не далее, как на 78-80 кб.
Вопреки всем законам науки, "Брауншвейг" и "Эльзас" из своих 240-мм пушек стреляли на расстояние более дальнее, чем это удавалось "Славе", имевшей, казалось бы, более мощные и дальнобойные 305-мм пушки. О 152-мм пушках, из которых по довоенной науке и полагалось расстреливать тральщики, и говорить не приходилось. Несколько очередных метких залпов с немецкой стороны заставили "Славу" отойти на безопасное расстояние. Тральщики же получили возможность безнаказанно продолжать свою работу. Унизительная и, казалось бы, давно и уверенно изжитая ситуация с броненосцем "Император Николай I", который, имея 12-дм пушки с дальностью стрельбы 51 каб., не мог отвечать из них на расстояния, с которых, окружив остатки русской эскадры 15 мая 1905 г., японцы начали ее безнаказанно расстреливать. С удручающей непреложностью вдруг обнаружилось, что высокая выучка корабля и образцовое исполнение его экипажем своего долга бессильны восполнить несовершенство данного ему оружия. Нежданный, давно, казалось бы, забытый призрак Цусимы, во всей своей неприглядности восстал из вод Рижского залива.
