Согласно записи в бортовом журнале линкора “Принс-оф-Уэльс” в субботу 24 мая: “На подходе в 5 ч 52 мин “Худ” в момент открытия огня поднял сигнал и сделал первый залп по головному германскому кораблю, дистанция составляла приблизительно 22500 м (121 каб.). Опознав в нём “Принц Ойген”, артиллеристы “Худа” перенесли огонь на второй в строю корабль – “Бисмарк”. “Принс-оф-Уэльс” открыл огонь в 5 ч 53 мин сразу по “Бисмарку”.
Непосредственно перед открытием огня на “Худе” разобрались в ошибке при опознавании кораблей противника, и буквально за несколько секунд перед первым залпом на его мачте вверх взлетел флаг, означавший перенос огня на цель, находившуюся правее. Однако первый залп уже был выпущен по второстепенной цели.
Лютьенс как бы медлил с началом боя. Новая ситуация ему совершенно не нравилась. В ходе похода его корабли должны были топить в Атлантике транспортные суда союзников, избегая, по возможности, столкновений с крупными боевыми кораблями противника. Хуже всего было то, что, судя по величине вспышек от произведенных залпов, это были линкоры. Ко всему, за кормой “Бисмарка” постоянно виднелись две черные точки, свидельствующие о том, что и крейсера не отпускали добычу. Имея по правому борту тянувшееся вдоль берегов Гренландии ледовое поле, по левому два линкора, а за кормой два крейсера, адмирал с беспокойством размышлял об ожидаших его неприятностях. Это все сильнее начинало напоминать затягивающуюся вокруг его кораблей петлю. Изменение курса и попытка избежать боя не были выходом из сложившейся ситуации, поскольку крейсера неотрывно следовали за немцами и могли привлечь значительно большие силы Королевских ВМС. Оставалось только принять бой, хотя, насколько “Бисмарк” без опасения мог помериться силами с любым британским линкором, настолько попадание тяжёлого снаряда в тонкие палубы “Принца Ойгена” могло бы завершиться трагедией.
В 5 ч 55 мин оба германских корабля открыли ответный огонь по “Худу”, стреляя четырёхорудийными залпами. Однако несколько ранее вокруг “Принца Ойгена” выросли 30-метровые столбы воды – признак того, что первый залп “Худа” минул цель. Ещё более худший результат был у “Принс-оф-Уэльса”, снаряды которого упали с недолётом в “какой-то” полумиле от “Бисмарка”. В свою очередь, в самом начале боя “Принс-оф-Уэльс” остался необстрелянным и мог спокойно пристреливаться. Но после второго залпа по “Худу”, “Принц Ойген” получил приказ перенести на пего огонь и быстро пристрелялся.
Первые снаряды “Бисмарка” с исключительной точностью легли вблизи носа “Худа”, залив его палубу фонтанами вздыбившейся воды. Падение снарядов первого залпа как по дистанции, так и по целику были очень удачными. Первый залп “Принца Ойгена” лёг с небольшим недолетом. Неизвестно, чем пользовались германские артиллеристы для определения дальности стрельбы – радиолокаторами или оптическими дальномерами. Ясно одно: немцы всегда уделяли большое внимание созданию дальномериых приборов.
Между тем, метеоусловия не благоприятствовали англичанам. Их корабли шли против ветра, поэтому брызги, взбиваемые форштевнями, а также падающими в воду снарядами, попадали на объективы дальномеров и прицелов. Расположенные в относительной близости от поверхности воды объективы самых больших дальномеров двух носовых орудийных башен главного калибра были настолько залиты водой, что ими невозможно было пользоваться. Кроме того, Холланд держал слишком близко от себя “Принс-оф-Уэльс”, ограничивая ему свободу маневра, тем самым, не давая точно определить падение собственных снарядов и облегчая пристрелку противнику.
С мостика германского тяжёлого крейсера его командир капитан-цур-зии Гельмут Бринкман вместе с журналистом фрегаттен-капитаном Бушем в бинокль наблюдали, как второй залп “Принца Ойгена” накрыл цель, и услышали подтверждение этого от артиллерийского офицера корветтен-капитана Яспера. Через две минуты после открытия огня снаряд второго залпа “Принца Ойгена” попал в цель.
В это же время на борту “Бисмарка” младший артиллерийский офицер лейтенант барон Бурхард фон Мюллеигейм-Рехберг, находившийся на кормовом посту управления огнем, в головных телефонах услышал от старшего артиллериста Шнайдера, следившего за полетом снарядов “Бисмарка”, что тот произнес “недолёт”. Шнайдер уточнил дистанцию и приказал дать залп с 400-м поправкой с целью сделать вилку, повторил залп с задержкой, а затем повторил ближний залп. Первый залп он определил как “перелёт”, второй – “накрытие!”. Он тут же приказал: “Беглый огонь полными залпами”.
Второй залп “Бисмарка” упал вблизи кормы “Худа”. Третий, хотя пи один из его снарядов не попал в цель, плотно окружил всплесками линейный крейсер. Залпы немецкого линкора дали накрытие. Одновременно со вторым залпом “Бисмарка” 203-мм снаряд второго залпа “Принца Ойгена” разорвался на спардеке “Худа”, примерно посредине между грот-мачтой и задней дымовой трубой. На линейном крейсере на левом борту шлюпочной палубы радом с кормовой 102-мм зенитной установкой вспыхнул пожар. Фрегаттен-капитан Буш с “Принца Ойгена” увидел пламя “…поднявшееся кроваво-красным прямоугольником, обрамленным чёрным дымом”. Командиру “Принс-оф-Уэльса” кэптену Джону Личу оно показалось “…внезапно вспыхнувшей паяльной лампой”, кэптену Филлипсу с “Норфолка” – “…пульсирующим заревом, как при восходе тропического солнца”. Сразу после попадания “Принц Ойген” получил приказ перенести огонь на “Принс-оф-Уэльс”.
С открытием огня Холланд решил изменить курс влево на 20°, уменьшая скорость сближения, и вместе с тем, чтобы занять позицию, позволяющую ввести в бой кормовые башни, приказал поднять подготовительный сигнал из двух “синих” вымпелов.
На мостике “Принс-оф- Уэльса”, минутой ранее наблюдая, как вокруг флагмана выросла стена воды, поднятая четвёртым залпом “Бисмарка", этот приказ был всеми воспринят с облегчением. И пока ожидался исполнительный сигнал, а нос “Худа” уже повернул на несколько градусов влево, его силуэт вновь скрылся за водяными столбами пятого залпа “Бисмарка”.
В 5 ч 55 мин, после поднятия двух “синих” вымпелов, означавших подготовку к выполнению приказания изменить курс влево на 20°, у “Принс-оф-Уэльса” появилась возможность выйти на позицию полного залпа. К этому времени линкор уже дал по “Бисмарку” девять залпов из двух носовых башен. Сначала залпы ложились с перелетами и только шестой дал вилку. В это время “Принс-оф-Уэльс” стрелял пятью 356-мм орудиями, поскольку после первого залпа вышло из строя одно 356-мм орудие носовой башни.
За это же время “Худ” успел сделать по “Бисмарку” пять или шесть залпов, по попаданий отмечено не было. Здесь, без сомнения, сказался перенос огня на новую цель.
Моряки “Худа”. Конец 1930-х гг.
“Худ” продолжал держать подмятыми два “синих” вымпела, когда после пяти залпов “Бисмарка" между его грот-мачтой и задней дымовой трубой произошёл взрыв огромной силы. Затем на “Худе”, вероятно, произошли неполадки в башне “Y”, около которой в 6 ч 00 мин произошёл сильный взрыв. Пламя поднялось на высоту грот- мачты. “Худ” перестал существовть, его борта встали на дыбы – “подобно шпилю гигантской церкви”, как отметили наблюдатели с германских кораблей, и через три минуты корабль исчез.
