Отдельную часть выступления составили яркие примеры полицейского произвола во время следствия. Думается, Н. П. Карабчевский не случайно оставил их именно напоследок: десяти крестьянам-присяжным явно не раз приходилось сталкиваться с урядниками и приставами, и вряд ли кто-то питал иллюзии в отношении строгой приверженности последних законам. «Большое горе и несчастье – преступление, но преступные или безнравственные приемы раскрытия его – еще большее горе и несчастье. Это – аксиома, которой проникнут весь гуманный дух наших Судебных уставов. Это идеал, это твердые пожелания законодателя – они и вылились в законе», – резюмировал адвокат.
Николай Карабчевский (фото 1900-х гг.)
Безукоризненно выстроенная защита произвела на присяжных, изначально вряд ли доброжелательно настроенных к мултанцам, большое впечатление. Впоследствии В. Г. Короленко вспоминал свой разговор с одним из присяжных, мельником, по окончании процесса. Этот человек приехал на суд с наказом от односельчан: «Смотри, брат, не упусти вотских. Пусть не пьют кровь». Первые дни он сидел, «уперши руки в колени, разостлав по груди русую волнистую бороду, неподвижный, непоколебимый и враждебный. Наконец, на шестой день, при некоторых эпизодах судебного следствия, в его глазах мелькнул луч недоумения». Теперь же этот простой человек благодарил Карабчевского и Короленко за то, что они не дали свершиться несправедливости: «Теперь сердце у меня легкое…»
Присяжным потребовалось менее часа для того, чтобы вынести оправдательный приговор, который был встречен обществом с большим воодушевлением. Хотя вопрос о наличии у удмуртов человеческих жертвоприношений еще долго обсуждался научным сообществом, вопрос о вине конкретных крестьян села Старый Мултан был закрыт.
УБИЙЦЫ
Вопрос об истинных убийцах в 1932 году объявил разрешенным известный историк Заволжья Михаил Григорьевич Худяков. В 1927 году он предпринял поездку в Старый Мултан, встречался с некоторыми участниками тех событий. В своей книге «История Камско-Вятского края» он пишет: «Проф. Патенко, раскрывший Мултанское дело, сообщил, что человеческое жертвоприношение было инсценировано из мести двумя крестьянами д. Анык, но не назвал имена, так как в то время они были еще живы. В настоящее время мы публикуем их. Это – Тимофей Васюкин и Яков Конешин. Тимофей пред смертью сознался о. Петру Тукмачеву на исповеди. Он имел целью выселить мултанцев с позьмов (плодородных земель. – А.К.) и поделить землю аныкцам. Тимофей Васюкин подкинул волос в шалаш Моисея Дмитриева, а Яков Конешин науськивал полицию на Моисея Дмитриева, пустил слух о том, что убийство совершено в его шалаше, и «нашел» подкинутый волос…» Иными словами – «ничего личного, чистый бизнес»…
Сегодня уже вряд ли возможно проверить эти данные. Впрочем, это не мешает мултанскому делу – как и через почти двадцать лет делу Бейлиса – остаться в истории российского правосудия трудной, но все-таки выдающейся победой закона и здравого смысла над примитивной ксенофобией, чиновным равнодушием и правовым нигилизмом большинства населения.
18. «…И мальчики кровавые…» (Дело Бейлиса, Российская империя, 1911–1913 годы)
Обращаясь к присяжным заседателям, один из адвокатов Менделя Бейлиса, знаменитый Николай Платонович Карабчевский, сказал: «В недобрую минуту возник, очевидно, этот процесс, если он смог собрать вокруг себя столько страстного, столько возбуждающего, столько вражды и злобы…» Именно так. Это было далеко не первое дело о кровавом навете на евреев в российской судебной практике, но никогда прежде такие процессы не возбуждали подобных общественных страстей.
КРОВАВЫЙ НАВЕТ
Последняя четверть XIX и начало ХХ века характеризовались новым подъемом антисемитизма в Европе. Причины этого явления сложны и обширны, но факт остается фактом: «тисаэсларское дело» и дело Дрейфуса выявили как в восточно-, так и в западноевропейском обществе рост антиеврейских настроений. Не отставала и Российская империя: в 1879 году в Кутаиси, в 1883–1884 годах в латвийском Люцине, в 1900 году в Вильне евреев обвиняли в убийстве христиан; несмотря на то что все обвиняемые были оправданы, слухи о «жидах-убийцах» продолжали активно муссироваться в обществе. На рубеже веков в местах массового проживания евреев (Украина, Бессарабия, Белоруссия, Прибалтика) произошли десятки погромов; только в наиболее крупном из них – кишиневском 1903 года – погибли сорок девять и были ранены более пятисот человек. После провозглашения Манифестом 17 октября 1905 года некоторых политических свобод в России возникло множество политических партий и иных легальных организаций. Среди них были десятки крайне националистических образований, ставящих перед собой задачу борьбы с «засильем инородцев»; наиболее крупными и влиятельными среди них были «Союз русского народа» и «Союз Михаила Архангела». Их члены (в особенности рядовые – идеологи, как правило, лично в насилии замечены не были) активно участвовали в еще более масштабной, чем ранее, волне погромов, прокатившихся по западным и южным районам империи в ходе революции 1905–1907 годов. Тираж только одной из антисемитских газет (а их были десятки) – «Русское знамя» – превышал десять тысяч экземпляров. Такова была упомянутая Карабчевским обстановка, в которой в течение двух лет шли следствие и судебный процесс, известные как «дело Бейлиса».
«Тисаэсларское дело» – обвинение евреев венгерской сельской общины Тисаэслар в ритуальном убийстве христианской девочки; в результате полуторагодичного следствия и суда все обвиняемые были оправданы; приговор вызвал массовые беспорядки в ряде венгерских городов. Дело Дрейфуса (1894–1906) – ряд процессов по обвинению офицера французской армии А. Дрейфуса в шпионаже. Сопровождалось острым социальным конфликтом внутри страны и вызвало колоссальное внимание в мире. В конечном итоге Дрейфус был полностью оправдан.
12 марта 1911 года пропал отправившийся утром на занятия ученик Киевского Софийского духовного училища двенадцатилетний Андрей Ющинский. 20 марта его тело обнаружили мальчишки, игравшие в одной из небольших пещер на окраине Киева, в районе Лукьяновка. На трупе было зафиксировано около пятидесяти ранений большим шилом, одежда и вещи, в том числе ученические тетради, находились рядом. Экспертиза установила, что смерть наступила утром 12 марта, когда мальчик должен был находиться в училище. Тело было в значительной мере обескровлено. Отсутствие следов крови в пещере позволяло предположить, что она не являлась местом убийства.
ТРИ ВЕРСИИ
Первоначально розыск и следствие рассматривали версию о корыстном характере преступления (ушедший в свое время из семьи отец убитого якобы оставил на его имя крупную сумму, поэтому подозревались мать, отчим и другие родственники). Однако уже во время похорон Андрея Ющинского представители ультранационалистической партии «Союз русского народа» начали раздавать в толпе листовки с призывом отомстить евреям за убийство православного мальчика с целью получения ритуальной крови, якобы необходимой для выпечки пасхальной мацы (иудейская пасха – Песах – в тот год приходилась на 1 апреля). Версию немедленно подхватила черносотенная пресса. В ответ либеральная печать начала всячески отстаивать «корыстную» версию. Шум, поднятый средствами массовой информации, и рост общественной напряженности вокруг дела крайне затрудняли работу следствия.
