Что и было «учинено». Дарья Салтыкова провела в одиночном заключении тридцать три года (а с учетом предварительного заключения – около тридцати семи лет), все более теряя человеческий облик. В ноябре 1801 года, в возрасте семидесяти одного года она скончалась и была похоронена на семейном участке Донского монастыря, где и сейчас все желающие могут видеть ее надгробие.
Впрочем, с надгробием тоже все непросто: место захоронения Салтычихи известно точно, но у публики почему-то пользуется «спросом» другая могила, расположенная неподалеку…
6. Дело о посыльных демонах (Расследование о связи крестьянки Ивановой с бесами, Российская империя, 1764 год)
Когда мы говорим об «охоте на ведьм» в изначальном, историческом значении этого термина, на ум приходят Англия и ее североамериканские колонии, Испания, Франция, различные германские государства, но никак не Россия. И это при том, что в ведьмах на Руси недостатка не было; однако организованных государством ли, церковью ли массовых кампаний по их выявлению и преследованию мы в русской истории не находим. Это, однако, вовсе не означает, что российские законодательство, полицейская и судебная практика не знали такого понятия, как ведовство, и не занимались его преследованием. Другое дело, что изначальное отношение к ведьме в Западной и Центральной Европе принципиально отличалось от такового в Европе Восточной: английская или немецкая ведьма неизбежно рассматривалась как непрощаемая грешница, заключившая сделку с Князем Тьмы и представляющая колоссальную угрозу для окружающих. Восточнее же, как пишет один из родоначальников научного исследования темы, классик украинской историографии В. Б. Антонович, «допуская существование в природе сил и законов, вообще неизвестных, народ считал, что многие из этих законов известны лицам, которые сумели тем или иным способом их познать. Итак, само по себе познание тайны природы не считалось за что-то греховное, противоречащее религиозному обучению…»
Иными словами, для наших предков ведьма – не служитель дьявола, а существо, обладающее недоступной большинству силой, которая может быть направлена как во вред, так и во благо. Соответственно, если «охота на ведьм» в Европе инспирировалась церковью и светскими властями, как противостояние вселенскому Злу (со всеми присущими подобной борьбе «перегибами на местах» и прочим разлетом щепок), то среди родных осин ведовские процессы имели точечный и, юридическим языком выражаясь, гражданско-правовой характер, где речь шла преимущественно о возмещении причиненного ущерба. Разумеется, если ущерб был масштабным, наказание переходило в уголовно-правовую плоскость, как в 1204 году в Суздальском княжестве при князе Всеволоде Большое Гнездо, где некие «лихие бабы» были сожжены за неурожай, или как в 1411 году в Пскове, где несколько «жёнок вещих» якобы наслали на город чуму и были подвергнуты такой же казни.
ДЕЛА ВОЛШЕБНЫЕ
Вместе с тем власти хотели быть в курсе положения дел в сфере ведовства, для чего регулярно обязывали местное церковное и светское руководство информировать столицу. Например, указ Анны Иоанновны от 1737 года вменял епархиальным архиереям дважды в год доносить в Синод о состоянии дел с «суевериями». Разнообразие суеверий естественным образом соответствовало разнообразию человеческих отношений: известная современная исследовательница темы Е. Б. Смилянская в фундаментальной монографии «Волшебники. Богохульники. Еретики. Народная религиозность и «духовные преступления» в России XVIII в.» (М., «Индрик», 2003) на материале двухсот сорока следственных дел о волшебстве выделяет четыре основных вида заговоров: для умилостивления власть имущих (около 20 % дел), лечебные (свыше 30 %), любовные (около 16 %) и с целью вызвать порчу или предохраниться от таковой (порядка 15 % дел). Некоторые из них были весьма сложными и требовали от следствия немалых усилий. Например, дело крестьянки Катерины Ивановой из деревни Тишина Угличского уезда, которую в 1764 году две односельчанки обвинили в чародействе. Дело это замечательно тем, что в нем сплелись воедино неоднозначные, мягко говоря, представления наших предков о ведьмах, сферах их деятельности и пределах их возможностей.
«…ПО ОДНОМУ ДИАВОЛУ, ВЗОЙДИТЕ!»
«Дело» началось с того, что две молодые крестьянки, Анна Иванова и Прасковья Семенова, в состоянии, судя по всему, истерического припадка «выкликнули» имя вдовы Катерины Ивановой. Науськанные родственники «истиц» побили «ответчицу», и та на свою беду решила пожаловаться в провинциальную канцелярию. В канцелярии дело приобрело иной масштаб: Иванова под пыткой призналась, что получила от малознакомой женщины специальную траву, давшую ей власть над двумя бесами, которые выполняли по ее указанию различные работы, а затем «по злобе» вселила их в своих соседок. Любопытно, что в руки властей Иванова отдалась сама, спасаясь от самосуда, который намеревались учинить над ней односельчане. На следствии она показала, что «получа деревни Ивановской от крестьянской женки по отчеству Гавриловой, а имени не знает, которая уже лет с девять умерла, траву, по научению той женки призывала к себе двух диаволов и их посылала в реку Молокшу таскать каменья, а потом-де, сказав женкам Татьяне Максимовой, Катерине Гавриловой и Акилине Васильевой, что она имеет знакомство с диаволами, по просьбе тех женок послала тех диаволов в разные места для осведомления о Татьянином сыне Илье в Выборге, о Катеринином муже Иване в Санкт-Петербурге, о Акилинином сыне Василии в Москву – живы ль они, почему те диаволы в оные места ходили и сказывали ей, Катерине Ивановой, а она, Катерина, означенным женкам, что помянутых двух женок сыновья, а третьей муж – живы. А прошлого 1764 году пред Ильиным днем она, Катерина, Андрея Антипина снохе Анне Ивановой, Петра Антипина племяннице Прасковье Семеновой по научению предписанной женки Гавриловой, которая ей траву дала, поводивши ту траву в воде перстом и говоря, что в Анну да в Прасковью по одному диаволу, взойдите! – давала им ту воду пить, которую они и выпили, и спустя недель с десять стали бесноватые. А траву она опять, из воды выняв, положила в избе в щелику, которая ее трава и теперь тут или нет – того не знает, а сделала-де она ту порчу по показанной в допросе ее злобе».
Гравюра «Изгнание бесов»
Провинциальные канцелярии были созданы Петром I и упразднены Екатериной II. Помимо большого количества административных вопросов в их ведении было следствие и судопроизводство по большинству категорий уголовных дел.
Материалы следствия и саму подследственную затребовали аж в Ростовскую духовную консисторию, где она уже без всяких пыток под влиянием нахлынувшего авторского вдохновения несколько месяцев подробно излагала длительную историю своих разнообразных отношений с нечистой силой. В частности, выяснилось, что два демона являлись «за работой» в человеческом обличье и носили при этом вполне христианские имена Иван и Андрей. В этой детали отчетливо просматривается крайне слабое знакомство простого русского человека с классической демонологией: никаких тебе Бафометов и прочих Велизаров с Вельзевулами.
