– Кто-нибудь! Помогите!
– Зачем… Зачем вы это сделали? – ошеломленно спросила Анна Ивановна.
* * *
И все же день не задался. Несмотря на первоначальный интерес к викторианскому образу жизни, разговор с Николь не сложился. Она явно не поняла всей идеи, стоявшей за их жизненным укладом, и не была особо впечатлена тем, что они совсем не пользуются предметами современности. О себе она ничего не рассказывала. Только сухо сообщила, что мама перешла на новую работу и поэтому она год будет жить у бабушки. А потом мама ее заберет. Митя попробовал задать еще несколько вопросов, но Николь отвечала односложно и большую часть пути провела, уставившись на абсолютно неинтересную дорогу. Вскоре и Митин энтузиазм стух, и он тоже замолчал. Может быть, она, как та новенькая, тоже нуждается в «перерыве», или что там вчера болтали гости на чаепитии?
До школы дошли в полном молчании. Митя, увидев издали своих друзей, предложил Николь познакомиться с одноклассниками. Но та, покачав головой, сказала, что ей нужно зайти к директору – бабушка так договорилась. Директор приведет ее в класс.
Николь ушла, даже ничего не сказав на прощание.
Вместо учительницы Марии Васильевны урок явилась проводить сама директриса. С собой она привела Николь, но посадила ее не рядом с Митей (хотя единственное свободное место было около него), а с противной Зиной. А ее соседку, тугодумку Марусю, усадили рядом с мальчиком.
На этом злоключения не закончились. Директор дала им двадцать пять минут на то, чтобы они вкратце изложили на бумаге, как провели летние каникулы. Митя прекрасно знал этот приемчик, означавший, что Татьяна Николаевна совершенно не готова к уроку и просто нашла занятие для учеников.
Скука накрыла с головой. Потратить почти полчаса жизни на то, чтобы перечислять никому не интересные события? Ну что они все напишут: что ездили на море или к бабушке? Или к бабушке на море? Хоть кто-нибудь слетал на Марс? Спас прекрасную принцессу? Нашел морские сокровища? Нет. Тогда зачем изводить бумагу и ручку?
Митя не любил бессмысленных занятий и со всей кипучей энергией взбунтовавшейся против обыденности души принялся сочинять собственный опус, время от времени ожесточенно грызя карандаш и не замечая грязи, которую тот оставляет на белом листе.
Татьяна Николаевна ходила между рядами и заглядывала в тетради учеников:
– Какой у тебя красивый почерк, Николь, можно сразу на выставку, – залебезила она перед новенькой, чья мать занимала высокий пост в областной администрации. Сегодня утром она лично позвонила Татьяне Николаевне и более чем красноречиво намекнула, что от степени удовлетворения ее дочери школой зависит будущее самой директрисы.
Николь ничего не ответила, лишь ниже опустила голову и старательно продолжила выводить округлые буквы.
– А это что такое? – Татьяна Николаевна остановилась возле Мити и с удивлением посмотрела в его тетрадь, которую он за недолгое время успел разрисовать, решив, что вместо скучных букв он напишет сочинение в картинках.
– Рисунки. – Митя поднял на директора ярко-синие глаза и так искренне удивился, что Татьяна Николаевна даже слегка покраснела.
– Я вижу, что это рисунки, – процедила она, – поэтому и спрашиваю, что это такое?
– Это мое сочинение на тему «Как я провел лето», – терпеливо, словно тугодумке Марусе, успевшей за двадцать минут написать в тетради лишь название сочинения, пояснил Митя.
– Я разве говорила рисовать рисунки? – не выдержав, рассердилась Татьяна Николаевна.
– Вы вообще ничего про них не говорили, – пожал плечами Митя и, откинувшись на спинку стула, с вызовом посмотрел на директора.
Та осеклась. Резко развернувшись и чеканя шаг, словно солдат на плацу, Татьяна Николаевна подошла к учительскому столу.
– Зина, к доске, – велела она, – будем читать сочинения вслух.
Отличница Зина с готовностью заспешила к учительнице. Митя с трудом подавил зевок и уставился в окно. Немного мутное – наверняка мыли старшеклассники во время летнего лагеря.
За окном бурлила какая-никакая жизнь – всяко интереснее происходящего в классе. Да и сам класс наводил тоску: выкрашенный в темно-бордовый скучный цвет деревянный пол, древние парты, за которыми, казалось, учились еще родители нынешних учеников, темно-зеленая доска с лежащими около нее грязной тряпкой и несколькими кусочками мела. Кому это может быть интересно? Разве это можно сравнить с теми историями, которые выдумывает Таша, когда они занимаются домашними делами? Каждый раз, когда они вырезают кукольный домик, она рассказывает им сказки, перемешанные с настоящей историей. Когда они ткут и красят ткань, она рассказывает им про разные страны и их особенности – наряды, красители, специи. Таша много путешествовала и была во всяких экзотических странах, про которые Митя только слышал на уроках географии: Китай, Непал, Бутан, Тибет. Она много знала про их историю, жизненный уклад, традиции. Частенько они устраивали дома недели стран – например, готовили только китайскую еду. Да даже когда они пекли банальные оладьи к чаепитию, Таша объясняла им химические процессы, благодаря которым выпечка получается такой вкусной. Это даже ему, мальчишке, было интересно. В отличие от того, кто как провел лето. Это он и так знал: все одноклассники почти каждый день ошивались у них дома и хвастались друг перед другом своими каникулами.
– Дорман, ты с нами? – противный, словно визг дрели, голос Татьяны Николаевны вырвал Митю из вихря собственных мыслей. К своему удивлению, он осознал, что Зина уже сидит на месте, а вместо нее у доски стоит Николь. Ну вот, вполне закономерно, в такой невезучий день он пропустил самое интересное для себя сочинение.
– Как я могу быть не с вами, если я сижу здесь? – снова так искренне удивился Митя, что Татьяна Николаевна с трудом поборола желание влепить мальчишке звонкий подзатыльник и выставить его из класса.
– Ну раз тебя не интересуют сочинения твоих одноклассников, может, порадуешь нас своими веселыми картинками?
Митя, пожав плечами, выбрался из-за стола. По пути к доске чуть не упал – Вася, сын местного участкового, подставил подножку, но Митя на него не рассердился. Он знал, что у Васи падает зрение, но он стесняется об этом рассказать и ведет себя так, чтобы отвлечь внимание от собственной слепоты. Митя его проигнорировал.
Он подошел к доске, развернул тетрадь и принялся с выражением рассказывать:
– В июне мне довелось побывать Эдвардом Тичем, по прозвищу Черная Борода, когда он захватил «Конкорд» и сделал из него «Месть королевы Анны».
– Чего? – протяжно-насмешливо поинтересовался Вася, откидываясь на спинку стула, от чего тот жалобно скрипнул – мальчик с детства страдал лишним весом.
– Не «чего», а кем! – поправил его Митя и, не открывая глаз от своих рисунков, продолжил: – Вначале «Конкорд» был сорокапушечным фрегатом, который принадлежал Испании. Затем его захватила Франция, а уже после этого он попал ко мне в руки. И я решил его переделать. Я укрепил корабль и переименовал его.
