Тогда король вручил ему перчатку с правой руки и сказал:
– Я сдаюсь тебе.
Вокруг была страшная давка, и многие выкрикивали: «Я взял его!» Ни король, ни его сын Филипп не могли сдвинуться с места и выбраться из этой толпы.
Принц Уэльский, отважный как лев, был доволен тем, как в тот день разворачивались события. Сэр Джон Чандос, который все время неотлучно находился рядом с принцем и ни разу не отошел даже для того, чтобы взять пленного, в конце битвы сказал:
– Сэр, вам лучше остановиться здесь и водрузить свое знамя, чтобы могло собраться ваше рассыпавшееся войско, поскольку я не вижу ни французских знамен и флагов, ни отрядов, способных оказать сопротивление. Мне кажется, вам надо немного остыть, а то вы слишком разгорячились.
Знамя принца водрузили на высокий куст, заиграли менестрели, затрубили трубы. Принц снял шлем, а рыцари, которые находились в его окружении, установили небольшой шатер темно-красного цвета, и принц вошел в него. Ему и рыцарям, которые были с ним, поднесли вино. Рыцари прибывали один за другим вместе с захваченными в плен французами.
Принц спросил, известно ли кому-нибудь о судьбе короля Франции.
– Мы точно не знаем, – ответили рыцари, – но думаем, что он либо убит, либо взят в плен, поскольку до конца оставался со своим отрядом.
Тогда принц обратился к графу Уорвику и лорду Кобхэму:
– Прошу вас сесть на коней, объехать поле и по возвращении предоставить мне точные сведения о короле.
Бароны сразу вскочили на коней и поднялись на небольшой холм, чтобы оттуда оглядеть окрестности. Они увидели толпу пеших рыцарей, которые медленно двигались в их направлении. Среди них был король Франции, и ему грозила серьезная опасность, поскольку французы и гасконцы отбили его у сэра Дени де Морбека и спорили, кому он должен достаться. Самый здоровый из них кричал:
– Это я его взял!
– Нет, – орал другой, – он мой!
Король, понимая всю опасность ситуации, сказал:
– Господа, господа, умоляю вас проводить меня и моего сына к моему кузену принцу Уэльскому. Не спорьте о том, чей я пленник, поскольку я настолько богат, что могу вас всех озолотить.
Сказанные королем слова на время успокоили толпу, но вскоре опять разгорелся спор. Когда бароны увидели, что происходит внизу, они спустились с холма и спросили, что случилось. Им ответили, что это король Франции, взятый в плен, и они спорят, кто именно взял его в плен. Бароны, применив силу, пробились через толпу и потребовали, чтобы все расступились. Именем принца и под страхом смерти они приказали оставаться на расстоянии и не приближаться без приказа. Все отступили от короля. Бароны спешились, подошли к королю и, почтительно поприветствовав, препроводили к принцу Уэльскому.
Вскоре после того, как граф Уорвик и лорд Реджинальд Кобхэм по приказу принца отправились выяснить, что известно о короле Франции, принц стал расспрашивать рыцарей, не знает ли кто-нибудь из них о судьбе сэра Джеймса Одли.
– Сэр, – ответил один, – он серьезно ранен и лежит на носилках в своем шатре.
– Клянусь, – воскликнул принц, – мне очень жаль, что он ранен. Прошу тебя, узнай, можно ли его перенести сюда, а если нет, то я сам пойду к нему.
Два рыцаря тут же побежали к сэру Джеймсу и сказали, что принц очень хочет повидаться с ним.
– Тысяча благодарностей принцу, – сказал лорд Джеймс, – за то, что снизошел до такого ничтожного рыцаря, как я.
Сэр Джеймс позвал слуг, и они отнесли его к принцу. Наклонившись, принц обнял сэра Джеймса и сказал:
– Мой дорогой сэр Джеймс, сегодня своей доблестью ты заслужил славу. Ты сражался лучше всех и доказал, что являешься самым храбрым и умелым рыцарем.
– Сэр, – ответил сэр Джеймс, – вы вправе говорить все, что вам хочется, но с сожалением должен признать, что это не так. Если я и был впереди, чтобы служить вам, то только потому, что исполнял свою клятву, так что я не заслуживаю вашей похвалы.
– Сэр Джеймс, – сказал принц, – я и все остальные считаем тебя самым храбрым рыцарем с нашей стороны в этой битве, а чтобы ты и впредь мог множить свою славу, назначаю тебя навеки своим рыцарем с годовым доходом в пятьсот марок, которые будут выплачиваться из доходов с моих поместий в Англии.
– Сэр, – скромно произнес лорд Джеймс, – я заслужил эти почести с Божьей помощью.
На этих словах сэр Джеймс попрощался с принцем, поскольку почувствовал сильную слабость, и слуги отнесли его отдыхать. Вскоре после их ухода в королевский шатер вошли граф Уорвик, лорд Реджинальд Кобхэм и король Франции. Принц приветствовал короля низким поклоном и устроил его со всеми удобствами, какие только мог предоставить, а он в этом хорошо разбирался. Принц приказал, чтобы принесли вино и сладости, которые сам поднес королю в знак особого расположения.
Так 19 сентября 1356 года была выиграна эта битва на полях Мопертюи в двух лигах от Пуатье. Она началась около девяти часов утра и закончилась к полудню, но англичане еще продолжали преследовать противника, и принц был вынужден водрузить свое знамя на высокий куст, чтобы его воины вернулись к месту сбора. Но и после вечерни вернулись не все англичане. Говорили, что погиб весь цвет французского рыцарства, что король, его сын Филипп, семнадцать графов и бессчетное число баронов, рыцарей, оруженосцев взяты в плен, а на поле боя осталось от пяти до шести тысяч убитых. Когда собрались все англичане, то выяснилось, что пленников в два раза больше, чем победителей. Англичане решили, чтобы не рисковать, потребовать выкуп прямо на месте. Так и поступили. Лишний раз пленники убедились в учтивости англичан и гасконцев, поскольку многих из них в тот день освободили под обещание вернуться до Рождества в Бордо, чтобы заплатить выкуп.
Когда все собрались под своими знаменами, поступил приказ возвращаться в лагерь, который располагался рядом с полем боя. Некоторые начали снимать доспехи и помогли разоружиться пленникам, с которыми обходились весьма любезно, поскольку, как бы ни обстояло дело с выкупом, пленники находились в полном распоряжении англичан. Вполне понятно, что те, кто сопровождал принца, не были обойдены ни славой, ни богатством, ни выкупом с пленников в виде золотой и серебряной посуды, драгоценностей, сундуков, набитых до отказа тяжелыми от золотых и серебряных украшений поясами и меховыми накидками. Французы вырядились на битву так, словно были уверены в своей победе.
Когда сэр Джеймс Одли вернулся в свой шатер после того, как отблагодарил принца за королевский подарок, то сразу послал за своим братом сэром Питером Одли и за остальными родственниками. Затем он послал за четырьмя своими оруженосцами, которые весь день были рядом с ним.
– Господа, – обратился сэр Джеймс Одли ко всем собравшимся, – принц положил мне годовое содержание в размере пятисот марок. Вы видите здесь четырех оруженосцев, которые всегда служили мне верой и правдой, особенно в сегодняшней битве. Всей славой, которую я снискал сегодня, я обязан их мужеству и отваге, поэтому я хочу вознаградить их. Я передаю им дар в виде пятисот марок, которыми мой господин наградил меня, в той же форме и на тех же условиях, на которых они достались мне. Я отказываюсь от этих денег в их пользу без права изменить принятое решение.
