У Суттунга была дочь Гуннлёд, своей добротой и красотой она напоминала Герд и Скади, девушек-великанш, которых любили обитатели Асгарда. Суттунг в поисках того, кто может охранять волшебный мед, наложил на Гуннлёд заклятие, превратив ее из красивой девушки в уродливую ведьму с длинными зубами и острыми ногтями, и запер в пещере, где хранились кувшины с волшебным медом.
Один слышал о гибели Квасира, которого почитал больше всех людей. Гномов, которые убили его, он замуровал в их пещерах, чтобы они никогда больше не могли выйти в мир людей. А затем отправился искать волшебный мед. Он хотел отдать его людям, чтобы, попробовав его, они обрели мудрость и их слова стали бы полны любви.
Историю, как Один извлек волшебный мед из каменной пещеры, где Суттунг спрятал его, как он снял заклятие, наложенное на Гуннлёд, дочь Суттунга, люди часто рассказывают, сидя вокруг очага.
Девять сильных рабов косили траву в поле, мимо которого шел странник в синем плаще и с посохом в руке. Один из рабов обратился к нему:
Скажи в доме Бауги, который стоит вон там, наверху, что я не могу больше косить, пока они не пришлют мне точильный камень, чтобы острить косу.
Вот тебе точильный камень, — сказал странник, вынимая брусок из-за пояса:
Раб, который обратился к нему, навел свою косу и принялся работать. Трава стала ложиться под его косой словно под ветром.
Дай и нам брусок, дай и нам! — стали просить другие косцы.
Странник кинул им брусок и, оставив их пререкаться, пошел своим путем.
Странник подошел к дому Бауги, брата Суттунга. Он остановился отдохнуть в нем, и, когда пришло время ужина, ему дали поесть за большим столом. И пока он ел вместе с великанами, с поля пришел посланец.
Бауги, — сказал он, — все твои девять рабов мертвы. Они перебили друг друга косами, передравшись из-за точильного бруска. И теперь у тебя больше нет рабов для косьбы.
Что я буду делать, что я буду делать? — запричитал великан Бауги. — Мои поля останутся нескошенными, и у меня не будет сена кормить зимой своих коров и лошадей.
Я могу поработать для тебя, — предложил странник.
От одного человека толку не будет, — вздохнул великан. — Я должен иметь девять работников.
Я сделаю работу за девятерых, — ответил странник. — Испытай меня, и посмотришь.
На следующий день Вегтам-странник вышел в поле Бауги. И за день сделал работу девяти человек.
Останься у меня на это время года, — попросил Бауги, — и я тебе щедро заплачу.
Так Вегтам остался в доме великана и работал на его полях, и, когда вся работа была закончена, Бауги сказал ему:
Говори, какое вознаграждение я тебе должен.
Единственное, что я попрошу у тебя, — ответил Вегтам, — это глоток волшебного меда.
Волшебного меда? — переспросил Бауги. — Я не знаю ни где он, ни как добраться до него.
Он у твоего брата Суттунга. Иди к нему и попроси для меня глоток волшебного меда.
Бауги пошел к Суттунгу. Но когда тот услышал, для чего пришел брат, то яростно обрушился на него.
Глоток волшебного меда?! — возопил он. — Никому я не дам и капли его. Не для того ли я заколдовал свою дочь Гуннлёд, чтобы она стерегла его?! И ты мне говоришь, что странник, который один сделал работу за девятерых, просит в уплату глоток волшебного меда! Есть великаны еще глупее, чем Гиллинг! Простофили! Кто мог сделать для тебя такую работу и кто мог потребовать такое вознаграждение, как не один из наших врагов, из асов. Убирайся и никогда больше не приходи с разговорами о волшебном меде!
Бауги вернулся домой и рассказал страннику, что Суттунг не даст ни капли меда.
Мы заключили с тобой договор, — сказал Вегтам- странник, — и ты должен мне ту оплату, которую я попросил. А теперь иди со мной и помоги мне ее получить.
Он заставил Бауги привести себя в то место, где был спрятан волшебный мед. Это была пещера в горном склоне. Перед ней лежала огромная груда камней.
Мы не можем ни сдвинуть их, ни пробиться сквозь них, — произнес Бауги. — И я не могу помочь тебе получить заработанное.
Странник выдернул из-за пояса бур.
Он пройдет через скалу, если приложить к нему силу. Силы у тебя хватает, великан. Начинай.
Взяв бур, Бауги со всей силой врезался в скалу, а странник стоял рядом, опираясь на посох, спокойный и величественный в своем синем плаще.
Я проделал глубокую, очень глубокую дыру. Она прошла сквозь скалу, — сказал наконец Бауги.
Странник подошел к дыре и дунул в нее. В лица им полетела каменная пыль.
Значит, вот она, та сила, которой ты хвастался, великан, — усмехнулся странник. — Ты и половину скалы не пробурил. Работай снова.
Бауги опять взялся за бур и стал все глубже и глубже вгрызаться в скалу. Он тоже дунул в дыру — и вот! Его дыхание прошло насквозь. Затем он посмотрел на странника, что тот станет делать; глаза его были преисполнены ярости, а бур он держал в руках словно нож.
Посмотри на верхушку скалы, — сказал странник.
Когда Бауги задрал голову, странник превратился в змею
и скользнул в дыру в скале. Бауги заметил это и ударил змею буром, надеясь убить, но змея успела уползти.
За толстой стеной было пустое пространство, освещенное светящимися кристаллами в камне. И там сидела безобразная ведьма с длинными зубами и острыми ногтями. Она раскачивалась из стороны в сторону, и из глаз ее лились слезы.
О, моя молодость и красота, — напевно бормотала она, — о, горе, горе мне! Я заперта здесь, и эта пещера — все, что у меня есть.
Змея скользнула по полу.
О, ты смертельно опасна, и ты можешь убить меня! — вскричала ведьма.
Змея подползла к ней, и ведьма услышала тихий голос:
Гуннлёд, Гуннлёд!
Охранница оглянулась: за ней стоял величественный человек в темно-синем плаще — Один, старейший из богов.
Ты пришел взять волшебный мед, сторожить который мой отец оставил меня! — закричала она. — Ты не получишь его! Скорее я вылью его на сухую землю пещеры.
Гуннлёд, — сказал Один и подошел к ней.
Она посмотрела на него и почувствовала, как алая кровь юности возвращается на ее щеки. Она прижала руки с острыми ногтями к груди и почувствовала, как они впиваются в ее плоть.
Спаси меня от этого уродства, — заплакала она.
Я спасу тебя, — сказал Один. Он еще ближе подошел к ней, взял ее руки и сжал их. Он поцеловал ее в губы. Все следы уродства покинули девушку. У нее больше не было горба, она стала высокой и обрела свою стройность. Глаза стали большими и темно-синими, губы — алыми, а руки — мягкими и красивыми. Она превратилась в такую же красавицу, как Герд, на которой женился Фрейр.
