Гилла на Грекин
и Финн Маккумайл
В Дун Кинели за Киллибегсом
жил кузнец, и служили у него два молодых человека, которых звали Сеза Макри на Тулах
и Лан Даб Максмола
.
Когда пришло время, молодые люди расторгли договор с кузнецом и получили с него плату за свой труд. Позавтракав утром, они вместе ушли.
Пройдя некоторое расстояние от дома, они изменили походку и, сделав шаг вперед, делали два шага назад; а когда настал вечер, они не прошли и пяти перчей от дома, где завтракали утром.
– Полагаю, нас что-то держит, – сказал тогда один другому.
– Что же? – спросил первый.
– Мы оба влюблены в Сехайд ни Вананан.
– Это верно, – подтвердил другой. – Мы оба влюблены в служанку кузнеца.
Сказав это, они повернули назад и возвратились к кузнецу. Тот обрадовался их появлению.
– Не особенно радуйся, – сказали они. – Мы вернулись не для того, чтобы искать работу; но мы оба влюблены в Сехайд ни Вананан, и тебе придется нас рассудить.
– Что ж, я могу это сделать, – согласился кузнец. – Мы откроем обе двери кузницы, вы и девушка войдете и встанете посередине. Затем вы оба выйдете, один в одну дверь, другой в другую, и тот, за кем она последует, и получит ее.
Все трое вошли – один вышел в одну дверь кузницы, другой в другую; Сехайд последовала за Ланом Дабом.
– Я охотно уступлю ее тебе; но постой немного, мне надо тебе кое-что сказать, – увидев это, сказал Сеза.
Лан Даб вернулся в кузницу.
– Положи палец на наковальню, – попросил Сеза. Лан Даб положил палец на наковальню. Сеза схватил большой гвоздь, сделанный кузнецом, и молотом ударил по пальцу Лана Даба, прибив его к наковальне.
– Сейчас же отпусти меня, и я уступлю тебе Сехайд, – приказал Сезе Лан Даб. – Но имей в виду, с этих пор, где бы я ни встретил тебя, я нанесу тебе первый удар!
– Договорились, – согласился Сеза.
Он освободил своего товарища, и молодые люди расстались: Лан Даб пошел в одну сторону, а Сеза с Сехайд ни Вананан в другую.
По дороге Сеза скупал кожу в каждом доме, где мог найти, пока ее не накопилось достаточно, чтобы сшить новую одежду, в которой его не узнал бы Лан Даб; дело в том, что он боялся бывшего друга, поскольку тот имел право нанести при встрече первый удар.
Сеза надел кожаную одежду и сменил имя на Гиллу на Грекина (Парень в коже).
Гилла с женой продолжили путь, пока не подошли к продуваемому ветром замку Финна Маккумайла, но, войдя в открытую дверь, не застали никого, кроме женщин.
– Где Финн Маккумайл и его люди? – осведомился Гилла на Грекин.
– Они все на охоте, – ответили женщины.
– А почему дверь открыта настежь и ветер гуляет по дому? – повернувшись к женщинам, спросил Гилла.
– Когда Финн и его люди дома, а ветер задувает в дверь, они выходят, берутся за стены замка и разворачивают его в другую сторону, чтобы ветер не попадал в дом.
Услышав это, Гилла на Грекин вышел, схватился за стены замка и повернул его так, что дверь оказалась защищенной от ветра.
Вечером, возвращаясь с охоты, Финн и фении Эрина увидели, что замок повернут.
– Боюсь, нам не хватит всей дичи, чтобы приготовить ужин незнакомцам, которые пришли к нам сегодня, – заметил Финн своим людям. – Их так много, что они развернули замок.
Войдя в дом, они увидели, что там никого нет, кроме Гиллы на Грекина, и удивились, что он один смог повернуть замок.
– Хочешь иметь слугу? – спросил Гилла Финна.
– Хочу, – ответил Финн.
– Сколько ты мне заплатишь за один год и один день? – спросил Гилла.
– Сколько попросишь, – ответил Финн.
– Много я не попрошу, – сказал Гилла. – Пять фунтов для меня и комнату в замке для моей жены.
– Ты получишь и то и другое, – согласился Финн.
– Теперь я твой слуга, – сказал Гилла.
Первую часть ночи компания провела в приятной беседе, вторую в азартных играх, а третью в коротком сне.
На следующее утро все фении Эрина, как и накануне, отправились на охоту.
– Ты кого-нибудь возьмешь себе в помощь? – спросил Финн Гиллу на Грекина.
– Нет, мне никто не нужен, и позволь мне идти на охоту в одну сторону, а сам со всеми своими людьми иди в другую!
– И где же ты собираешься охотиться? В горных долинах или пойдешь к болотам, где легко утонуть?
– Я предпочитаю охоту на болотах.
Все мужчины покинули замок и отправились на охоту. Финн с фениями Эрина пошел в одну сторону, а Гилла на Грекин в другую. Охота продолжалась весь день.
Когда вечером все вернулись домой, у Гиллы на Грекина было в тысячу раз больше дичи, чем у Финна и всех его людей, вместе взятых.
Увидев это, Финн обрадовался, что приобрел такого хорошего работника, как Гилла на Грекин. Вся компания провела ночь так же, как и накануне – в приятной беседе, азартных играх и недолгом сне.
– Этот Гилла на Грекин разгромит фениев Эрина и убьет тебя и всех нас, если ты каким-нибудь образом не отделаешься от него! – сказал на следующий день Финну Конан Маол, когда они шли на охоту.
– У меня никогда не было такого хорошего работника, а ты хочешь, чтобы я его прогнал! Да и как я прогоню такого человека, даже если попытаюсь?
– Самый лучший способ отделаться от него – это послать к королю Лохлина, чтобы отобрать у того котел изобилия, в котором никогда не переводится еда, да еще в таком количестве, что ею можно накормить весь мир! Пусть он принесет этот котел в твой замок! – посоветовал Конан Маол.
Финн позвал Гиллу на Грекина и сказал:
– Тебе придется пойти вместо меня к королю Лохлина и отобрать у него котел изобилия, в котором никогда не переводится еда, и принести его мне!
– Что ж, поскольку я у тебя на службе, то не могу отказываться выполнять твои задания!
И Гилла ушел. Он преодолевал долины в один шаг и горы в один скачок, пока не оказался у берега моря. Там он нашел две палки, скрестил их, слегка коснулся их рукой, и из двух деревяшек возникла прекрасная лодка.
Гилла на Грекин забрался в лодку, поднял парус и отчалил от берега. По дороге его сопровождали свист угрей в море и крики чаек в воздухе. Наконец он подошел к замку короля в Лохлине. У берега стояли сотни судов, и ему пришлось причалить поодаль; затем он, переходя с судна на судно наконец ступил на землю.
В королевском замке в это время шел большой праздник. Гилла подошел к замку и остановился у двери. Протиснуться внутрь не позволяла толпа зевак, и никто не обращал на него ни малейшего внимания.
– Очень гостеприимный праздник! Вы, воспитанные люди, даже не спросите незнакомца, не голоден ли он, не мучает ли его жажда! – воскликнул он наконец.
