— Да, белый петух! — откликнулся молодой человек. — А куда вы держите путь?
— В сторону Ренна.
— Я тоже. Не возражаете, если мы пройдем эту часть пути вместе?
— Что может быть лучше!
Лицо и тон юноши внушали доверие. Людо Гарель, сначала немного встревоженный, очень скоро был совершенно очарован своим спутником, тем более что рассвет что-то ужасно задерживался. Идя рядом, они беседовали. Мало-помалу Людо совсем разговорился. Он рассказал незнакомцу с кладбища обо всем, что его заботило: о таинственной болезни хозяина, о мрачных предчувствиях, которые тот ему высказал накануне, о деле, ради которого тот поручил ему предпринять это путешествие. Незнакомец слушал, но почти ничего не говорил.
Между тем на ближайшей ферме раздался петушиный крик.
— Ну вот, — вскричал Людо, — наконец и заря.
— Еще нет, — отвечал молодой человек, — это пропел петух серый.
И действительно, время шло, но было по-прежнему темно.
Оба путника продолжали шагать. Но Людо уже опустошил свой мешок откровений, а незнакомец, казалось, не был расположен открывать свой. Разговор стал вянуть и постепенно затих.
Когда молчат днем, становится скучно, а когда ночью — страшно.
Людо Гарель начал украдкой, краешком глаза, разглядывать своего попутчика, и он стал казаться ему странным. Всеми чувствами Людо призывал зарю.
Наконец пропел третий петух.
— А, — с облегчением выдохнул Людо, — наконец-то к рассвету.
— Да, — ответил юноша, — на этот раз — это красный петух. Теперь и заря осветит небо. Но видите ли, вы слишком ее обогнали. Только-только наступила полночь, когда вы вошли на кладбище, где мы встретились.
— Возможно, — глухо проговорил Людо.
— В другой раз старайтесь лучше следить за временем. Если бы я не сопровождал вас до этого момента, с вами бы приключилось ужасное несчастье.
— Великое вам спасибо за это, — прошептал Людо.
— Но это не все. Должен вам сказать, что вы зря идете. Процесс вашего хозяина закончился вчера вечером, и судьи высказались в его пользу. Возвращайтесь же и сообщите ему эту добрую новость.
— Слава тебе, Господи! Тем лучше, по правде. Господин граф сразу выздоровеет!
— Нет. Напротив, он умрет. И именно теперь, Людо Гарель, вам будет дано увидеть, как душа покидает тело. Это единственная вещь, как мне известно, которую вы давно хотите узнать.
— Я вам это говорил? — удивился Людо, который спрашивал себя с опозданием, не слишком ли много он болтал по дороге.
— Вы мне этого не говорили. Но тот, кто послал меня вам на помощь, знает вас лучше, чем вы сами.
— И я смогу увидеть, как душа покидает тело?
— Вы это увидите. Ваш хозяин скончается около десяти — половины одиннадцатого. Когда он убедится, что вы сходили в Ренн и вернулись (о нашей встрече — ни звука), он станет настаивать, чтобы вы отдохнули. Не соглашайтесь. Оставайтесь у его изголовья и не сводите глаз с его лица. Когда он скончается, вы увидите, как душа выскользнет из его губ в виде белой мышки. Она тотчас же исчезнет в какой-нибудь щели. Не следите за ней. Но не позволяйте никому идти за погребальным крестом в приходскую церковь. Идите сами. Когда подойдете к порталу, подождите — мышь вас догонит. Не входите в церковь перед нею, старайтесь следовать за нею. Это главное. Если вы точно выполните то, что я вам сказал, сегодня же вечером вы узнаете то, что так стремились знать. А теперь, Людо Гарель, прощайте!
Сказав это, странный человек превратился в легкую дымку, быстро смешавшись с такими же испарениями, которые поднимались из влажной земли в свете рождающегося дня.
Людо Гарель возвратился в Кенкиз.
— Слава Богу! — произнес хозяин, увидев своего слугу. — Ты правильно сделал, славный мой слуга, что воспользовался дилижансом. Мне совсем плохо. Если бы ты задержался еще на полчаса, застал бы только мой труп. Как ты справился с делом в Ренне?
— Вы выиграли процесс.
— Я знаю, что ты все сделал, мой друг. Благодаря тебе я могу умереть спокойно.
На этот раз Людо не пытался подбодрить своего хозяина, внушая ему надежду. Он знал, что предназначенное должно свершиться. Печально уселся он у изголовья кровати, не упуская между тем из виду лица своего хозяина. Зал был полон людей со слезами на глазах.
Графиня взяла Людо под руку и шепнула ему на ухо:
— Вы падаете с ног от усталости. Здесь хватает народу, чтобы побыть с мужем, пойдите поспите.
— Мой долг, — отвечал слуга, — оставаться рядом с моим господином до последнего момента.
И он остался, несмотря на все настояния.
Пробило десять часов. Как и предсказывал незнакомец, у сеньера Кенкиза началась агония. Какая-то старая женщина стала читать молитвы. Присутствующие повторяли за нею. Людо Гарель произносил слова молитвы вместе с другими, но его мысли были направлены к тому, что должно было вот-вот произойти, — к моменту, когда душа расстанется с телом.
Граф между тем стал поворачивать голову то направо, то налево. Это означало приближение смерти, но пока неизвестно, с какой стороны.
Вдруг он выпрямился, его коснулась смерть. Он испустил долгий вздох, и Людо увидел, как из его губ выскользнула душа — маленькая белая мышка.
Человек с кладбища сказал правду.
А мышка как показалась, так и исчезла.
Старая женщина произнесла все «Господи, помилуй» и принялась за «Де профундис». Людо воспользовался общим волнением из-за кончины графа и скрылся из зала. И давай скорее бежать по короткой тропинке к селу. Еще в Кенкизе не успели распорядиться принести из церкви погребальный крест, как Людо уже стоял у портала. Белая мышка прибежала туда почти одновременно с ним. Он пропустил ее первой внутрь. Она принялась бегать быстрыми мелкими шажками. Но он своими большими шагами без особого труда поспевал за нею. Трижды следом за нею он обежал церковь. Когда закончился третий круг, она снова вышла через портал. Людо поспешил по ее следам, прижимая к груди погребальный крест, который он схватил мимоходом. Бубенчики на кресте звякали, звякали, а мышка улепетывала. Мышка, крест и Людо, который его нес, пересекли все поля Кенкиза. Маленькая белая зверушка перепрыгивала через каждое препятствие, как это привык делать хозяин, когда он был жив, а потом долго бежала вдоль четырех канав. Обежав все поля, она снова пустилась по дороге к замку. Добежав до усадьбы, она засеменила к стоявшему отдельно дому, где хранилось все крестьянское хозяйство. На все поставила она свои лапки. Телеги, мотыги, лопаты, — всем она сказала «прощай». Отсюда она направилась в дом.
Людо видел, как она вскарабкалась на тело и дала себя вместе с ним положить в гроб.
Пришло духовенство, отслужили панихиду; гроб опустили в яму. Но едва священник окропил его святой водой, едва только близкие родственники бросили на гроб первые комья земли, как Людо увидел, как из гроба снова выскочила белая мышь. Незнакомый молодой человек настоятельно советовал ему следовать за нею до конца, где уж придется — хоть по рытвинам, хоть через колючие кустарники. И вот он оставляет похороны и пускается в паломничество за мышкой.
