Тогда Дзюэмон, подойдя к одному из офицеров на берегу, спросил:
– Вы его еще не поймали?
– Нет, этот тип так храбр и так хитер, что наши люди не могут с ним справиться.
– Он, несомненно, законченный головорез. Однако, поскольку у этого парня мой меч, я намерен получить его назад всеми правдами и неправдами. Вы позволите мне взять на себя заботу об его поимке?
– Хорошо, можете попытаться. Вам на помощь придут полицейские, если вы окажетесь в опасности.
Дзюэмон, получив разрешение, снял одежду и прыгнул в море, прихватив с собой дзиттэ,
[64] к великому изумлению всех, кто находился рядом. Подплыв к лодке Тёбэя, он поднырнул под нее и проплыл вдоль борта так, что пират не замечал его до тех пор, пока он не взобрался в лодку. У Тёбэя был прекрасный меч работы Сукэсады, а Дзюэмон был вооружен лишь дзиттэ. Но Тёбэй обессилел от погони и захвачен врасплох в тот момент, когда думал только о том, как ему улизнуть от преследовавших его лодок, поэтому прошло не много времени, прежде чем Дзюэмон одолел его и передал под стражу.
За этот подвиг, кроме своего меча работы Сукэсады, Дзюэмон получил много наград и щедрую похвалу губернатора Осаки. А пират Тёбэй был брошен в тюрьму.
Хитиробэй, когда прослышал о том, что его брата поймали, смекнул, что и его будут разыскивать, и решил тотчас же сбежать в Эдо. Он пошел по Токайдо, великому тракту, и дошел уже до Куаны. Но тайной полиции стало известно о его передвижениях, и один агент, переодетый в нищего, шел за ним по пятам, выжидая удобного случая, чтобы схватить его.
Хитиробэй тем временем уже поздравлял себя со спасением, нисколько не подозревая, что ему может грозить опасность так далеко от Осаки. Он отправился в дом удовольствий, намереваясь на досуге поразвлечься. Полицейский, увидев это, пошел к хозяину дома и сказал:
– Гость, который только что пришел, известный мошенник и вор. Я иду по его следу, выжидая удобного случая, чтобы арестовать его. Дождитесь момента, когда он уляжется спать, и дайте мне знать. Если он сбежит, вина полностью ляжет на вас.
Сильно ошеломленный хозяин дома конечно же согласился помочь, поэтому приказал хозяйке дома припрятать кинжал Хитиробэя и, как только тот, устав с дороги, заснул, сообщил полицейскому, который поднялся наверх и, связав Хитиробэя поверх одеяла футона, повел его обратно в Осаку, чтобы посадить в тюрьму вместе с братом.
Когда Касику узнала об аресте любовника, она поняла, что это дело рук Дзюэмона, и вознамерилась убить его, поскольку это было для нее единственной возможностью умереть вместе с Хитиробэем. Спрятав кухонный нож под кимоно, она в полночь пошла к дому Дзюэмона и стала высматривать, нет ли где отверстия или трещинки, с помощью которых она могла бы проскользнуть в дом незамеченной, но все двери были тщательно заперты, поэтому ей пришлось постучать в парадную дверь и придумать предлог:
– Впустите! Впустите меня! Я служанка из дома Кадзики Тодзаэмона, и мне поручено доставить письмо по самому неотложному делу для господина Дзюэмона.
Приняв ее слова за правду, один из слуг Дзюэмона встал и открыл дверь. А Касику, ударив его ножом в лицо, вбежала мимо него в дом. Внутри она встретила еще одного ученика, который встал, разбуженный шумом. Его она ударила ножом в живот, но, падая, тот прокричал Дзюэмону:
– Отец, отец!
[65] Берегись! Какой-то кровожадный злодей ворвался в дом!
Касику в безрассудстве прервала его дальнейшие слова, перерезав ему горло. Дзюэмон, услышав крик своего ученика, вскочил и зажег ночник. В полумраке он увидел Касику с окровавленным ножом, которая кралась, чтобы убить его. Набросившись на нее до того, как она успела его увидеть, Дзюэмон схватил ее за руку и, вырвав нож, крепко связал ее шнуром так, что она не могла даже пошевелиться.
Оправившись от удивления, Дзюэмон осмотрел свой дом и, к своему ужасу, обнаружил одного из учеников мертвым, а другого лежащим в луже крови от безобразной глубокой резаной раны через все лицо. На следующий день с первыми лучами солнца он сообщил о случившемся властям и сдал Касику под стражу. После надлежащего расследования двое братьев-пиратов и девица Касику были казнены, а их головы выставлены на всеобщее обозрение вместе.
[66]
И вот слава обо всех доблестных подвигах Дзюэмона достигла его родной провинции, и его господин объявил, что простил ему былое преступление, и приказал вернуться под его покровительство. Поблагодарив Кадзики Тодзаэмона за многочисленные благодеяния, которые получил из его рук, Дзюэмон отправился домой и стал самураем, как прежде.
* * *
Японские борцы сумо, с огромными животами и громоздкими, раздутыми конечностями, хоть и вызывают обожание у своих соотечественников, составляют разительный контраст с нашими европейскими понятиями о тренировках, однако привлекают внимание путешественников, и те, кто интересуется атлетическими видами спорта, возможно, захотят узнать о них побольше.
Первые исторически достоверные сведения о борьбе сумо относятся к шестому году правления императора Суйнина, когда некий Тайма-но Кэхая, человек благородного происхождения, огромного роста и большой силы, похваляясь, что ему нет равных в Поднебесной, умолял императора подвергнуть его силу испытанию. Император повелел обнародовать этот вызов, и некий Номи-но Сикунэ ответил на него и во время борьбы с Кэхая пнул его ногой под ребра так, что несколько ребер сломал, отчего тот и умер. После этого Сикунэ получил продвижение по службе, а затем прославился в истории Японии тем, что заменил терракотовыми статуэтками ханива живых людей, которых до того времени, по обычаю, захоранивали вместе с гробом микадо.
В 858 году за трон Японии устраивался борцовский поединок. Император Бунтоку имел двух сыновей по имени Корэсито и Корэтака, которые претендовали на трон. Победитель определился в состязании между сумотори Ёсиро, который был представителем Корэсито, и Наторы, который боролся за Корэтаку. Натора потерпел поражение, и Корэсито вошел на отцовский престол под именем императора Сэйва.
