Я полагаю, что именно после этой эпохи нога человека впервые ступила на берега Ирландии – страны со множеством лесов, изобиловавшей зверьем и полной всех благословений природы, необходимых для благоденствия человеческого рода; в лесах и на берегу водились птицы, в морях, озерах и реках – рыба, олени и другая дичь – на лесных прогалинах; на лугах паслись быки, в болотах было топливо, а климат, хотя и влажный и переменчивый, в целом был мягким и умеренным.
Давайте теперь на мгновение вернемся назад и посмотрим на карту мира. Священные Писания говорят нам (и исследования историков, антикваров и филологов подтверждают это), что колыбель человечества находилась где-то между Каспийским морем и великой рекой Евфрат. Не входя в слишком мелкие подробности дела, я могу кратко упомянуть, что с течением времени род человеческий разделился на три великих племени: африканское, азиатское и индоевропейское. Мы будем говорить только о последнем. По мере роста населения оно разбрасывало свои ответвления; и эмиграция – великий предохранительный клапан общества, – а также упорядоченные меры по заселению и культивации земли начали подталкивать расы и племена все дальше и дальше от места, где родилось человечество. Однако в то время этот процесс был несколько медленнее и постепеннее, чем тот, что в наше время переправляет ирландскую семью через 3500 миль океана за неделю.
Лишь с самыми грубыми способами переправы орды первобытных рас пересекли берега великих рек – Евфрата, Нила, Волги, Дуная и Роны, в то время как другие племена, скорее всего более продвинутые и культурные, бродили вдоль берегов, населяя по пути северные берега Средиземного и Черного морей.
Нельзя сомневаться в том, что некий древний, некультурный народ пересек в ходе своего переселения Дунай и на века поселился на его берегах в то время, как вся Европа была непролазной чащей, где обитали зубры и гигантские олени, ибо они оставили безошибочные и неистребимые памятники своего существования: свои погребения, орудия и оружие – от Черного моря до Швейцарии и Савойи. В Швейцарии этот первобытный народ пробыл достаточно долго, возможно, много столетий, построив для себя своеобразные насыпные приозерные жилища на берегах живописных внутренних вод этой страны; эти жилища известны как Pfahlbauten – аналоги, и, скорее всего, предки кранногов, недавно обнаруженных в Ирландии и Шотландии; именно в эти страны рассеянные группы этой расы в конце концов принесли своеобразную форму постройки домов. Самые нижние слои отложений располагались ниже, чем поселения со свайными постройками; и в некоторых, самых древних, единственные найденные там вещи – из камня, кремня и керамики; первые замечательным образом напоминают каменные орудия и оружие первобытных ирландцев.
У нас нет средств узнать, каков был язык этого древнего гельветского народа, но почти не приходится сомневаться в том, что их исход был поспешным и насильственным, и, возможно, это был результат вторжения высшей и более цивилизованной расы. Изгнанные из своих горных жилищ, они прошли по берегам Рейна и Эльбы и помогли населить Северо-Западную Европу, образуя с теми, кто прибыл по берегу, великую нацию галлов и белгов. Вполне вероятно, что эта прибрежная волна переселения принесла с собой искусство металлургии, ибо в их гробницах и курганах на берегах Испании, Франции и Бретани мы находим бронзовые топоры-кельты, идентичные по форме с теми, что были открыты в нашей собственной стране.
Все еще направляясь на запад, к заходящему солнцу, некоторые люди этого древнего народа наконец оказались лицом к лицу с белыми скалами Кента. Подгоняемая любопытством и жаждой знаний, несгибаемая человеческая предприимчивость вскоре послала этих отважных людей через тот узкий пролив, что отделяет Британию от Европейского континента за века до того, как корабли Таршиша путешествовали из Тира и Сидона, чтобы торговать с Британией ради корнуолльского олова, изготовлять сплав и превращать в бронзу, более твердую и прекрасную, ту медь, которой Соломон украсил храм иерусалимский.
Для беспокойного кельта обширность его новых владений была лишь незначительным препятствием для шествия на Запад, и снова он взглянул на голубые волны соленого моря и за их пределы – на зеленые холмы Ирландии. Доска – каноэ-однодеревка, – изготовленная из ствола дуба с помощью огня и острых камней, или же плетеный куррах, покрытый шкурами, вскоре доставили его из Портпатрика в Донахади или даже с Англси в Хоут.
Итак, здесь начинается история нашей расы и берет свое начало непосредственный предмет нашего исследования. Не приходится сомневаться, что этот человек, когда он впервые оказался на острове, находился в грубом, некультурном состоянии, он не знал письма или ремесла и обладал умением только в тех искусствах, с помощью которых, будучи охотником-кочевником и рыбаком, он поддерживал свою жизнь и служил своим простым нуждам. Вероятнее всего, на северо-восточном берегу Эрина стоял именно такой человек: одетый в шкуры животных, им убитых, сшитые с помощью их собственных жил или внутренностей; его орудия и оружие были сделаны из кремня, камня, кости, дерева или рога; его украшениями были ракушки, янтарь, красивые гальки, собранные на берегу, или зубы животных, объединенные в грубое ожерелье или обернутые вокруг запястий и предплечий; а его религия – если она у него вообще была – была языческой: поклонение Солнцу или друидизм. Может быть, для нашей национальной гордости будет неприятно узнать, что первые колонисты прибыли в Ирландию не одетыми в пурпур и злато прямо из Финикии на триремах с бронзовыми носами, с морскими компасами и квадрантами, или что они не оказались впервые на берегах Ирландии облаченные с ног до головы в сверкающие доспехи, словно Минерва, выпрыгнувшая из чела Юпитера; но это тем не менее неоспоримая правда, ибо эти первые люди были именно таковы, какими мы их описываем.
Этот период первого заселения нельзя отнести ни к какой определенной дате, но, как свидетельство первобытного состояния этой расы, достаточно сказать, что в наших болотах были найдены человеческие тела, одетые в оленью кожу, что по всей Ирландии были обнаружены в изобилии орудия из кремня (но прежде всего на севере, где в основном существует такое геологическое состояние) и что при раскопках эти каменные орудия были обнаружены тысячами по всей стране, но прежде всего – в руслах наших рек, отмечая места спорных бродов-переправ, которые были сценами кровавых столкновений, как, например, на Шанноне или Банне, и что все это относится к периоду, когда ирландцы ничего не знали о металлах и не умели ни прясть, ни ткать.
Честь разработки теории, которая разделяет века сообразно материальным свидетельствам искусств былых времен, на века камня, меди, золота и бронзы и железа и серебра, принадлежит археологам севера. В то время как я не сомневаюсь, что, в общем и целом, именно таким был обычный путь развития в этих сферах, я отрицаю, что эта классификация может быть в большинстве случаев применима к Ирландии, где, несомненно, каждый период перекрывал предшествующий, так что один класс орудий смешивался с другим, ибо я сам видел на большой возделанной долине Тира зубья бороны, сделанные из кремня и острых камней, вбитых в нижнюю поверхность широкой доски, и на том самом поле битвы,
…где перед греками главу
Склонили персы; живы те преданья!
[160]—
я подбирал кремневые и обсидиановые наконечники стрел, хотя мы знаем, что афиняне, чьи останки до сих пор лежат под курганом Марафона, были гораздо более развиты, чем азиаты с их металлическими копьями с длинной рукояткой; и каменные метательные орудия в одном из их наиболее устрашающих видов до сих пор не забыты в этой стране.
