На протяжении многих столетий эта раса, наполовину тирская, а наполовину греческая, без соперников владела островом, поддерживая, как считается, постоянные связи с метрополией, и, когда Тир пал, торговые отношения продолжались с Карфагеном. Для предприимчивых финикийцев плавания между столь далекими землями были обычным делом. Финикийцы на службе египетского фараона совершили плавание вокруг Африки и обогнули мыс Доброй Надежды за две тысячи лет до португальцев. Тот же народ построил флот для царя Соломона за тысячу лет до Христа и отправлял корабли в Индию за золотом, необходимым для храма. Они отливали бронзовые сосуды для алтаря, используя для этого олово, которое их купцы, должно быть, привозили с Британских островов. Таким образом, говоря словами Гумбольдта, нельзя сомневаться, что три тысячи лет назад «флаг Тира развевался от Британии до Индийского океана». Король этой расы, задолго до того как Ромул основал Рим, воздвиг в Таре колледж, где друиды учили мудрости Египта, самофракийским мистериям и религии Тира. Тогда Ирландия была известна как Innis-Alga – Священный Остров, и тирские моряки почитали ее как храм заходящего солнца: последний предел Европы, откуда они могли наблюдать нисхождение светила в загадочный западный океан.
Но волны человеческой жизни все катились вперед, неутомимо и непрестанно. Изгнанная из Карфагена, Испании и Галлии, древняя раса бежала к пределам берегов, затем хлынула назад, сражалась вновь и вновь, по очереди побеждая и терпя поражение, пока наконец сирийские и латинские элементы не образовали новое соединение, заложившее основание современной Европы. Но некоторые племена, презирая такой союз, бежали из Испании в Ирландию, и так новый народ, хотя и родня прежнему, был брошен судьбой на наши берега.
Вожди, храбрые и воинственные, к тому же королевской крови, быстро получили королевскую власть, и все последующие монархи Ирландии – О’Брайаны, О’Конноры, О’Нейлы, О’Доннелы и другие благородные роды – заявляют о своем происхождении от них; и даже до сего дня очень горды те семьи среди ирландцев, что могут возвести свою родословную к этим царственным испанцам.
До сих пор мы говорили только о морских колонистах – той части первобытной расы, что отправила корабли по Средиземноморью, чтобы основать колонии и королевства по его берегам. Затем, пройдя через океанские проливы, человеческий прилив нахлынул на западные пределы Европы, пока последняя волна не нашла покой на зеленых лугах древнего Эрина. Обычаи этих первых колонистов были земледельческими, торговыми и невоинственными; древние историки сохранили для нас свидетельство об их нраве, изменчивом и непостоянном, страстном в радости и горе, живом характере, склонном к внезапным излишествам, набожном и суеверном, – низкорослая темноглазая раса, гибкая телом и легкая сердцем, вечные дети человечества.
Для примеров мы не должны ссылаться здесь на Ирландскую королевскую академию, ибо такими же, какими они были и выглядели три тысячи лет назад, их можно увидеть по сей день в холмах Коннемары и Керри.
В то время как эта раса плыла на запад к океану по великому Южному морю, другие расы яфетических племен тоже направлялись на запад, но по великим северным равнинам. Из Западной Индии, вдоль Каспия и Кавказа, мимо берегов Эвксинского Понта и дальше на запад вдоль великих рек Центральной Европы, вплоть до неприветливых берегов Балтики можно проследить «поход на запад многочисленных неизвестных народов», несущих с собой фрагменты ранней яфетической мудрости и память о древнем первобытном языке, принесенном с далекого Востока; но, по мере того как они все больше удалялись от больших торговых путей и подвергались влиянию сурового климата и кочевых обычаев, они постепенно становились грубым, свирепым народом воинов и охотников, хищным и жестоким, живущим охотой, сражающимся с дикими волками за их добычу и друг с другом за лучшие пастбища. Принужденные суровостью времен года к постоянным переселениям, они не строили города и не воздвигали памятники, кроме погребальных курганов, которые можно увидеть от Татарии до германского океана.
Без окультуривающего влияния торговли или литературы их язык выродился в варварские диалекты; одеждой им были шкуры диких зверей; их религия – беспорядочные остатки древних верований, в которую внесли свой вклад бродячие колонии Египта, Мидии, Греции и Тира, иногда смешивавшиеся со скифскими ордами; религия, в которой Изида, Меркурий и Геракл, воплощения мудрости, красноречия и храбрости, были предметами поклонения, хотя и испорченными дикими и кровавыми обрядами, где приносились человеческие жертвы, а лучшим жертвователем был тот, кто убил больше всего людей.
Из-за долгих странствий по мрачным краям, где солнце затенено вечными облаками, они называли себя детьми ночи и видели в ней изначальную мать всего.
Их развлечения соответствовали яростному бесстрашию их жизни. На пирах они пили мед из черепов убитых и пели боевые песни под удары щитов друг о друга, а танцевали они среди кончиков обнаженных мечей.
Влияние климата и эндогамия привели к тому, что некоторые физические и душевные особенности навсегда закрепились среди них, и исполинское телосложение, светлые волосы и «суровые голубые глаза»
[116]скифских племен, вместе с их отважным, свободным, воинственным, независимым духом, до сих пор отличают их потомков. Ибо среди этих грубых племен неустрашимых воинов, расчистивших леса Центральной Европы для будущих империй, обитали великие и благородные добродетели, рожденные особенностями их образа жизни: любовь к свободе, возвышенное чувство личного достоинства, отважное неповиновение тирании, стойкость и храбрость, доходившие до героизма, – дух, не терпящий пут ни на душе, ни на теле. Мы понимаем, что таким людям было суждено стать властителями мира. Им Европа обязана своим свободным политическим устройством, рыцарством, облагородившим войну и поднявшим статус женщины, и Реформацией, освободившей христианство от суеверий. Все права и свободы человека восходят к скифским лесам.
Великое северное скопление свирепых диких племен, объединенных изначально под именем скифов или скитальцев, распространились на север вплоть до самого царства инеистых великанов, среди замерзших морей и дрейфующих ледников. Они обратили свои взоры на юг, соблазнившись более мягким климатом и более богатыми землями, и под именами Гота, Вандала, Франка и Норманна скифские воины обрушили свои грубые массы на старинные и утонченные цивилизации средиземноморских народов, завоевывая все и везде, где они появлялись, и храбро удерживая все, что завоевали.
Римская империя содрогнулась и пала перед ужасающей мощью длинноволосых готов. Они разграбили Рим и угрожали Константинополю; Африка, Италия, Испания, Франция и Германия сдались варварской силе. К V столетию скифы покорили мир, и по сию минуту каждым королевством в Европе правят они.
Как странно противоположны судьбы двух великих яфетических рас! Что за превратности фортуны! Утонченные, образованные народы, принесшие в Европу свет с Востока, – основатели всех царств, первые учителя всех знаний, раса, населявшая Тир, Карфаген, Грецию, Италию, Испанию и Галлию, пришедшая в упадок, униженная и почти истребленная; последние их жалкие остатки, разбитые в далеких оплотах холмов вдоль береговой линии Европы; шаг за шагом их прогнали к Атлантике, как краснокожих в Америке прогнали к Тихому океану, пока нигде на всей земле, кроме Ирландии, они не исчезли как нация, в то время как грубые, жестокие скандинавские орды возвысились и стали самым мощным народом на земле. Греция подчинила Азию, а Рим подчинил Грецию, но Скифия покорила Рим! Дети ночи и темных лесов правят королевствами, которые правят миром.
