Ван Чанчи с шумом задернул штору. Поскольку он сделал это слишком резко, один крючок соскользнул на пол, со звоном прокатившись по комнате.
— Если тебе противно, — продолжал Ван Хуай, — можешь возвращаться домой, но я останусь. Ведь уже с детства было понятно, кем ты станешь. Я знаю, что тебе предначертано быть чиновником, ты просто не можешь не поступить в университет…
— Откуда вся эта чушь? — откликнулся Ван Чанчи.
Он резко поднялся и, забросив стул на плечо, направился к выходу.
— Самый ранний автобус отправляется в семь, сейчас автовокзал все равно закрыт, — сказал Ван Хуай.
— Тогда можно я просто выйду проветриться?
— Скажи своей матери, что я не вернусь, пока не получу для тебя места.
Ван Чанчи открыл дверь и ступил за порог, по пути ударив своим стулом о дверной косяк. Ван Хуай закрыл за ним дверь, снова завалился на пол и уже очень скоро захрапел.
4
Наутро Ван Хуай повесил на руку свою флягу, забросил на спину гостиничный стул, купил внизу несколько пампушек и направился к отделу народного образования. Он никак не ожидал, что увидит там смирно сидящего Ван Чанчи. Довольный Ван Хуай поставил свой стул рядом, похлопал сына по плечу и тоже уселся, подняв вверх свою картонку. Как бы там ни было, а отец и сын теперь добивались справедливости бок о бок. Так они сидели от зари до зари без перерывов на выходные. Они продержались пять дней подряд, пока не начался новый учебный год. Звонки, то и дело доносившиеся из ближайшей школы, словно иглы впивались в нервы Ван Чанчи. Когда по радио начиналась физкультминутка, Ван Чанчи вставал и под счет «один-два-три-четыре, два-два-три-четыре, три-два-три-четыре…» выполнял комплекс упражнений. Точно так же он выполнял и гимнастику для глаз. На просторной площадке он один-одинешенек размахивал руками-ногами и массировал определенные точки на теле. Видя, как он одинок, к нему иногда присоединялся Ван Хуай. Но его движения выходили неуклюже и неверно, напоминая обезьяньи ужимки, что частенько вызывало чей-нибудь смех с верхних этажей. Ван Чанчи больше не боялся ничьих насмешек. Ему казалось, что пока он стоит на площадке и выполняет все эти упражнения, он такой же студент, как и все.
Как-то раз после обеда над их головами появились облака, которые постепенно заслонили собой солнце. Небосвод стремительно потемнел, и по затылкам Ван Чанчи и Ван Хуая застучали мелкие капли дождя. От бетонного покрытия начал волнами подниматься жар, в ноздри ударил смешанный запах пыли, лака, извести и чего-то еще. Дождь усиливался, народ вокруг бросился врассыпную, убежала даже собака, которая до этого прохлаждалась в тени под деревом. А Ван Чанчи и Ван Хуай остались неподвижно сидеть на своих стульях. Вода лилась им прямо за шиворот, все запахи куда-то исчезли, сменившись солоноватым вкусом дождевой воды, которая стекала с их голов в рот. Надпись на картонке в руках Ван Хуая расплылась, после чего от влаги развалилась и сама картонка. Дождь накрыл их сплошной стеной: не стало видно ни административного здания, ни изгороди из бирючины всего в нескольких метрах от них. Их сандалии уже ушли под воду. Кроме мыслей, которые единственные оставались сухими, все остальное вымокло насквозь. Ткань одежды намертво прилипла к коже. Волосы на их головах слиплись, а отсыревшие пальцы побелели и обмякли. Ливень шумел во всю мощь, пока через полчаса не начал слабеть и наконец не превратился в обычный дождь. Еще через полчаса дождь сменился моросью. Перед глазами Ван Чанчи и Ван Хуая восстановились прежние детали пейзажа. Дождь прекратился, но с их одежды продолжала стекать вода, они замерзли до дрожи. У Ван Хуая так сильно тряслись руки, что он далеко не с первого раза смог открыть свою флягу с бражкой. Он сделал несколько больших глотков, и дрожь постепенно ушла. Но Ван Чанчи продолжал трястись, да так сильно, что у него клацали зубы. Ван Хуай протянул ему флягу. Ван Чанчи немного помедлил, потом взял флягу и сделал сначала маленький, а потом и большой глоток. Он почувствовал, как в его желудке словно развели огонь — ему стало намного теплее. Ван Хуай негромко сказал:
— Какие же мы с тобой бедолаги.
— У них к нам пропал всякий интерес.
— Должен признать, что наш протест провалился.
— Поедем уже домой.
— Что же мы зря сидели здесь десять с лишним дней?
— Неужели ты бы обращал внимание на двух ползающих у порога муравьев?
— Надо сразиться еще разок!
— Да будет уже, нам их не одолеть.
— Эх ты, слабак! — Ван Хуай шлепнул Ван Чанчи по затылку, встал и направился к галерее, оставляя за собой мокрый след. Поднявшись на второй этаж, он обернулся: Ван Чанчи по-прежнему сидел на площадке. Ван Хуай направился на третий этаж. Ван Чанчи думал, что отец пойдет в кабинет начальника отдела народного образования, и никак не ожидал, что тот вдруг заберется прямо на ограждение галереи.
— Па!.. — громко крикнул Ван Чанчи и ринулся к зданию.
Показался начальник, а за ним и его заместители. С четвертого на третий этаж бегом спустился работник приемной комиссии. Перед Ван Хуаем собралась целая толпа чиновников. Начальник сказал: «Если спустишься, сыну будет предоставлен целый год бесплатных подготовительных курсов». Ван Хуай не согласился и спросил: «Готовы ли вы ради сохранения моей жизни дать сыну место в университете?» Начальник поочередно обменялся взглядами со свои ми замами и дал утвердительный ответ, но при условии, что сначала Ван Хуай слезет с ограждения. Ван Хуай, заметив их перемигивания, заподозрил обман и потребовал принести письменное извещение о зачислении. Начальник объяснил, что для этого им нужно связаться с учебным заведением, чтобы выяснить, имеются ли свободные места. Ван Хуай на это сказал: «Значит, договаривайтесь прямо сейчас». Начальник подпер кулаком подбородок. Работник приемной комиссии развернулся и побежал на четвертый этаж. Поторопившись, он немного поскользнулся, и в этот же самый момент поскользнулся и Ван Хуай. Начальник сказал: «Завсектором пошел договариваться, так что давай, спускайся». Ван Хуай замотал головой. Начальник предложил ему сигарету. Ван Хуай снова замотал головой. Все молчали, не смея заговорить, время словно остановилось. С четвертого этажа четко долетало каждое слово завсектором, который с кем-то общался по телефону. Сигарета в руках начальника растерлась в крошку.
Спустя десять с лишним минут завсектором прибежал с четвертого этажа и сказал:
— Очень сожалею, но я позвонил в несколько знакомых вузов, и ни в одном мест нет.
— Я слышал, что еще вчера одно место было, — ответил Ван Хуай.
— Но сегодня уже не вчера.
— Почему же вы не договорились вчера? Может потому, что я еще не додумался спрыгнуть отсюда?
Завсектором осекся. Начальник сказал:
— Я слышал, что свободное место появилось потому, что какой-то студент просто не явился на учебу. Такие случайные места в провинции расхватывают как горячие пирожки, нашей глухомани до них не дотянуться.
— Да вы и не думали схватить это место, для вас двое сидящих внизу значат не больше, чем два куска копченого мяса! А ведь мы тут коптимся уже десять с лишним дней, или вы ослепли?
