Ее Ната Хромова в фильме «Жизнь за жизнь»…
…Впрочем, кому-то может показаться, что я рассказываю о фильмах Веры Холодной больше, чем о ее жизни.
Да, так может показаться тем, кто не понимает, что вся жизнь художника – в его творчестве. Творчеством Веры Холодной были ее фильмы. Ее роли. Они же были ее жизнью.
Начиная с лета 1915 года Вера Холодная жила из фильма в фильм, от роли к роли – тем более что перерывов между съемками практически не бывало, – и все ее существование, вся жизнь ее семьи были подчинены одному: работе. Творчеству. Ролям.
Когда Вера играла Марию Николаевну Торопову в «Детях века» – она была Марией Николаевной, и это проявлялось даже внешне, она стала тише, скромнее, нежнее.
Когда она играла Марианну в «Миражах» – она стала Марианной, и в голосе ее появились волевые нотки, она вдруг сделалась более порывистой, менее сдержанной.
Когда она играла Нату Хромову в фильме «Жизнь за жизнь» – она сделалась вдруг замкнутой, мрачной, а в глазах иногда вспыхивало какое-то грозное, темное пламя…
Это не вымысел – так на самом деле было.
И не правы кинокритики, упрекавшие Веру Холодную в том, будто во всех ролях она одинаковая. Нет, она разная. И разной становилась в жизни. Потому что жизнь ее была продолжением ролей. А роли – собственно жизнью…
Сестра Соня вспоминала: «Еще в Москве, а потом в Одессе, как только начала налаживаться киностудия Харитонова (на Французском бульваре), наша гостиная была превращена в филиал киностудии, где проходила репетиционная работа. Нам этот хаос надоел. С утра до вечера аккорды фортепиано, возгласы, споры о ролях и исполнении. Модистка и Вера Васильевна готовили новое платье для киносъемок. Когда не войдешь в гостиную, Вера позирует возле трюмо, отрабатывает внешнюю систему жестов или немые этюды. А когда в гостиной все утихает, нужно ходить на цыпочках, так как Вера с партнером обдумывают роль. Не помню дня, чтобы она днем отдыхала. А кроме этого шла еще подготовительная работа в киностудии, и наконец – киносъемка!»
Вера Холодная снималась в течение трех с половиной лет, а фильмов с ней (только тех, чьи названия сохранились!) – больше сорока!
Она снималась, а не жила.
Она жила на экране.
Ни на что больше у нее просто не хватало времени.
Но этим-то она и уникальна как женщина, как актриса, как явление…
Англичанка Вивьен Ли тоже жила своими ролями, и характер ее менялся от фильма к фильму: во время съемок в «Унесенных ветром» она сделалась вздорной, во время съемок в «Леди Гамильтон» – особенно обворожительной и полюбила светскую жизнь, а вжившись в роль Майры в фильме «Мост Ватерлоо», стала вдруг нежной и кроткой, а после бедной безумной Бланш в «Трамвае “Желание”» и вовсе сошла с ума, хотя за эту роль ей дали «Оскара»! Но Вивьен Ли жила в другое время и в другой стране и не ставила таких рекордов киносъемки, как Вера Холодная… Потому в ее жизни и было еще «что-то» помимо кино. Правда, совсем немного этого «чего-то», потому что настоящий художник всегда живет своим творчеством…
У других актрис этого «чего-то» бывало достаточно много: порою даже больше, чем собственно сыгранных ролей.
Бывали актрисы, которые прославились именно «чем-то» в своей личной жизни, а не ролями.
Но Вера Холодная была настоящей актрисой.
У нее были роли. Много, много ролей, и каждой из этих ролей она отдавала всю себя, весь свой огонь… Поэтому на личную жизнь ее и не хватало.
…А, впрочем, какая еще личная жизнь нужна порядочной женщине, помимо того, что у Веры уже было к началу ее кинокарьеры? Любимый муж, две дочки, мама, сестры… Какая еще личная жизнь?
Да, она жила, снималась в кино и стала знаменитой как раз во времена крушения старинных устоев, ломки старой морали.
Уже тогда, а не после революции, как принято считать, проходили акции «Долой стыд» – пока еще не демонстрации на улицах, а просто акции на сто-двести участников, в каком-нибудь кафе или бальном зале: барышни в одних только туфлях и ажурных чулках с яркими подвязками, с нарядной шляпкой на голове танцевали вальс – партнер также был одет в лакированные штиблеты, носки (которые тоже крепились подвязками под коленом) и котелок; на этих сборищах важнее всего было вести себя естественно – ведь нагота естественна!
Девическая непорочность, прежде непременно сохраняемая до вступления в брак, теперь становится «позорным пережитком прошлого».
Супружеская верность – «мещанством».
Александра Коллонтай уже разрабатывает – и даже претворяет в жизнь, правда, пока еще только в свою собственную жизнь – знаменитую «теорию стакана воды». Согласно этой теории, сексуальное влечение равноценно жажде, и, как из одного стакана могут напиться многие, так и одна женщина способна утолить желание многих мужчин, а «сознательная» женщина просто должна, обязана это делать без малейшего смущения и лишних условностей, чтобы муки неутоленной похоти не отвлекали «товарищей» от великого дела мировой революции… Александра Коллонтай впоследствии будет названа «великой женщиной» – «женщиной-мифом». Ну, она хотя бы шла во главе отряда пьяных матросов на штурм Александро-Невской лавры, за что была отлучена от церкви, в честь чего пила все с теми же матросами (по собственным воспоминаниям), а потом стала первой русской женщиной-послом и прославилась романами с мужчинами, которые были моложе ее на двадцать пять, а то и тридцать лет… Так что сомнений в ее «величии» не остается.
Но «женщиной-мифом» и «великой женщиной» называли также и Лилю Брик, которая прославилась только своими бесчисленными романами, замужествами, игрой в крокет в обнаженном виде, а также созданием своего рода сексуальной коммуны (это называлось «любовно-семейной коммуной» – когда все любят всех и никто ни к кому не ревнует), а еще позже – «семейного пансиона», в котором сосуществовали, связанные нежнейшими узами, сама Лиля, ее муж Осип и ее любовник (а по другой сплетне, в то время бытовавшей, их общий любовник), великий советский поэт Владимир Маяковский!
И все это происходило, повторяю, именно в то время, когда Вера Холодная жила, снималась в кино и стала знаменитой.
Но она была слишком «мещанкой, одурманенной позорными предрассудками прошлого», чтобы принять эту «новую мораль»; слишком порядочной, чтобы стать «великой женщиной»; слишком простой и чистой, чтобы стать «женщиной-мифом».
Хотя, по сути дела, именно она-то и была настоящим мифом того трагического, сложного времени!
…Впрочем, позже, году к семнадцатому, журналисты и публика услужливо присочинили кое-какие подробности «личной жизни» «королевы экрана». Но эти «подробности» имели так мало общего с реальностью, что совершенно не прижились даже в качестве легенд.
А правда – каких только слухов о ней не ходило!
Владимир Григорьевич Холодный был самым скромным и деликатным мужем, о каком только могла мечтать звезда, и сам же поплатился за эту скромность: публика о нем не ведала и кого только не приписывала в мужья «королеве экрана»!
