Шутка сняла напряжение, которое вдруг на мгновение появилось между ними. «А я полная дура, если так обращаю внимание на подобные вещи. Мы просто гуляем. Потому что есть время. Потому что хорошая погода. Потому что… – Кира запнулась, а потом про себя добавила: – Потому что нам втроем хорошо. И неважно, что это всего лишь эпизод для всех нас».
– Вы отличный экскурсовод, – сказала она Крылову, – и если вы еще скажете, что за страшилище стоит вон там, через дорогу, вам просто не будет цены.
– Какое? Вон тот дом? Какой-то подслеповатый, несмотря на обилие окон? С круглыми балконами-бойницами?
– Да, – кивнула Кира.
– У этого дома есть имя, «Броненосец». И построил его знаменитый архитектор Шарун. Дом странный, но считается самым интересным среди всех местных.
– Не хотела бы я жить в нем. Он устрашающий.
– Ну, тогда все это входило в моду.
Домой они вернулись через два часа. Лена, уставшая, но державшаяся молодцом, объявила, что хочет смотреть мультфильмы. Кира наскоро умыла ее, переодела, покормила и включила мультики. Они с Крыловым уселись на кухне.
– Вот теперь я вас покормлю. И даже не пытайтесь отказаться, – сказала она.
– А я и не буду. Вы отлично готовите. Но у меня есть идея, – вдруг ответил тот.
– Какая?
– Давайте поедем куда-нибудь пообедать. Вы же не были в Берлине, не видели его известных мест. А я знаю несколько вполне приличных ресторанчиков в центре.
Кира посмотрела на Крылова. Он сидел расслабленно на стуле, одетый в джинсы и светлую рубашку. Загар, темные глаза, краснота чуть обветренных щек делали его моложавым.
– Сколько вам лет? – неожиданно спросила она его.
– Сорок семь, – ответил тот.
– А на вид – на десять лет меньше!
– Это потому, что вы рядом, – ответил Андрей Александрович, чем ужасно смутил Киру.
Этот день, как и предчувствовала Кира, был суматошным, раздерганным, абсолютно безалаберным, очень странным. Они взбудоражили Лену, не дав ей досмотреть мультики.
– Куда мы идем? С велосипедом идем? На такси едем? А куда мы едем? – спрашивала она.
– Можно с велосипедом, – отвечал Крылов.
Но тут воспротивилась Кира:
– Нет, велосипед – для прогулок рядом с домом. А мы едем в центр. Там много людей, там кататься нельзя.
Потом они ехали в такси, ехали долго – сначала вдоль леса, потом вдоль реки, старого замка с красивым парком, башен, огромных домов. Лена высунулась в окно и вслух комментировала все, что видела.
– Она эту поездку не забудет, – вдруг произнесла Кира, – это ее самое первое путешествие. И оно оказалось таким ярким. Спасибо вам, что вы так внимательны.
Последние слова относились к Крылову.
– Здесь только ваша заслуга. Не согласись вы мне помочь, ничего этого не было бы. Так что Лена будет благодарить вас. И Майя тоже. Она ведь звонила мне. И это совершенно неожиданно. До этого звонил только я.
– Что же она сказала?
– Что приезжала ее подруга. Что они поболтали. Что она была очень рада ее видеть и что они договорились встретиться еще раз.
– Это хорошо. Она озвучила планы – а это значит, что они появились. Даже если она передумает или у нее испортится настроение.
– Кира, она рассказала вам что-то такое, что мне надо знать? Вы – тоже мама, вы меня должны понять.
– Андрей Александрович…
– Андрей. Так лучше, – поправил ее Крылов.
– Хорошо, Андрей. Она мне рассказала очень немногое. То, на что у нее хватило сил. Вы же понимаете, это непросто – осознать, что с тобой произошло. А рассказ – это и есть осознание. Если хотите, воспроизведение ситуации. Думаю, ничего нового я вам не скажу.
– Это точно? Точно, что она больше ничего не сказала?
– Точно. – Кира посмотрела на Крылова честным взглядом. Она понимала, что сейчас врать надо ради Майи. Опасность миновала, но любой шум вокруг случившегося может нанести урон. И еще Кира подумала о матери Майи. Что бы ни говорили, как бы люди ни расставались, но даже бывшие муж и жена иногда объединяются вокруг общего ребенка. И нет никакой гарантии, что Крылов, узнав о прерванной беременности, не поделится новостью с Инессой Владимировной. А та, как уже поняла Кира, деликатничать не будет.
– Я надеюсь, что вы не будете делать тайн там, где это опасно делать, – произнес Крылов, и Кира вдруг услышала в голосе совсем незнакомые нотки. Она уже видела Крылова злым, раздраженным, обеспокоенным, заботливым, нерешительным, вежливым, но сейчас голос и интонации вдруг указали на жесткость и требовательность.
– Я надеюсь, что вы, Андрей Александрович, не будете видеть во мне подчиненную, – ответила Кира.
Меньше всего ей хотелось сейчас еще одной психологической зависимости. А именно этот тон, эта манера легко деморализовала таких мягких и уступчивых людей, как Кира. А еще этот тон напомнил ей о столкновениях с матерью и Виктором. Те тоже любили властные интонации, подразумевающие ее, Кирину, неоспоримую вину.
Крылов ничего не ответил и не извинился, как того ждала Кира.
До центра они ехали молча, только Лена продолжала рассказывать о том, что она видит в окно машины.
– Знаете, я хочу вернуться домой. И я не хочу никуда идти, – вдруг произнесла Кира, чуть не плача.
Они уже вышли из машины и стояли на оживленном перекрестке. Направо шла яркая и шумная улица Кудамм, налево шли переулки и улочки, прямо перед ними находился большой сквер. Рядом с Кирой был малознакомый мужчина, поведение которого ей сейчас решительно не понравилось. Но повлиять на него она не могла, да и не имела права. В этом городе она ради Майи, а не ради этого человека. Что же он тогда так разговаривает с ней? Она не обязана ему ничем. Вся эта затея – его затея.
Крылов по-прежнему молчал. Он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел в сторону. Ситуация была идиотской, и от этого Кире было еще хуже. Идти искать сейчас машину, хватать за руку дочь и тащить ее к метро – все это так напоминало семейную сцену. Муж с женой поссорились, и вот теперь…
– Почему вы считаете возможным так разговаривать?! – воскликнула она в отчаянии.
– Кира, как? На что вы обиделись?! – спросил Крылов, чуть наклонившись к ней, не вынимая рук из карманов.
– Мне не нравится, когда вы так стоите. И так разговариваете. Вы похожи за горлопана. На шпану… на… на…
– На кого я похож? На шпану? – удивился Крылов, но руки из карманов вынул.
– Вас не учили, что неприлично так стоять?. Что это развязно?!
– Господи, да что это вы напали на меня?! Я боялся, что вы можете скрывать что-то страшное о Майе. Знаете, женщины иногда в плену дурацких представлений о джентльменских соглашениях. Они будут хранить тайну, не понимая, что ее оглашение вовремя может быть спасением для другого человека.
