– Зря твоя подруга распиналась. Не поможет ей это. И тебе не поможет. А болтовни ее я не боюсь. Ни в какой суд она не пойдет. Им бы самим отмыться, – этими словами Виктор встретил Киру.
Он был в гостиной, что-то складывал в сумку. Кира ничего не ответила, вышла в сад. Слушать мужа не хотелось. Видеть – тоже.
– И передай, чтобы они даже не ввязывались в драку. Проиграют. – Виктор неожиданно появился перед ней.
Кира опять ничего не ответила, только обошла маячившего перед ней Виктора, вышла за ворота и присела на скамеечку.
– Ты чего бегаешь?! Ты меня слушай! – с какой-то блатной интонацией продолжал муж. Он последовал за Кирой.
– Слушай меня, пока я здесь! Ты себя считаешь самой умной? Но скоро ты останешься одна в этой хибаре и будешь полы вылизывать у своих знакомых. А я с дочерью буду жить в нормальном доме и зарабатывать хорошие деньги.
– Уйди с моих глаз, – попросила Кира.
– Не уйду. Я хочу тебе сказать, какая ты никчемная дура. А с такими матерями дети не живут. Так что не светит ничего тебе.
Виктор что-то еще хотел сказать, но запнулся. Кира видела, что его распирает от злости, от желания унизить и оскорбить ее.
– Это ты врешь. Никогда Лена не будет с тобой жить, – усмехнулась спокойно Кира, – у вас ничего не получится. И знаешь почему? Потому что вам ребенок не нужен. Не нужна вам Лена, вам проще без нее. А этот дурацкий суд ты затеял, только чтобы досадить мне.
Кира вдруг рассмеялась – Виктор, нависший над ней, имел злобно-комичный вид. Кира в двух словах сказала то, о чем он сам не раз думал и что раздирало его.
– Тебе весело? Жизнь ничему тебя не учит! – Виктор вдруг приблизился к Кире и схватил ее за лицо. Кира дернулась, попыталась отвести его руку, но Виктор был сильнее. Кира стала колотить его в живот, и тогда он ударил ее в плечо. Кира пошатнулась и съехала со скамейки, на которой сидела. «Сейчас он меня ударит ногой…» – как-то равнодушно подумала она, но в этот момент Виктор вдруг отлетел куда-то в сторону. Кира с изумлением огляделась.
– Извините, не хотелось вам мешать, но пришлось, – сказал Крылов, потирая кулак, – давайте я вам помогу.
– Откуда вы здесь? – Кира с ужасом ощупывала лицо. «Мне только синяков не хватало», – думала она. Рядом возился Виктор. Он пытался встать, но за что-то зацепился.
– Пойдемте в дом. Спасибо вам, но теперь и у вас могут быть неприятности. Я заколдована. У Вороновых проблемы из-за меня. В детском саду проверки пошли. Подозреваю, не просто так. Теперь вот вы. У моего мужа влиятельная любовница! – Кира рассмеялась.
Крылов серьезно посмотрел на нее.
– Правда?
– Мне сегодня рассказали. Откуда вы взялись?
– Приехал на электричке. Потом пешком прошелся. Очень здорово – берег реки живописный.
– Спасибо, что спасли меня от мужа.
– Не за что, – махнул рукой Крылов. – Кстати, где он?
Кира выглянула в окно:
– Уехал, а мы даже не слышали шум машины.
– Смотрите, как бы он снова не начал. Может, вам на время уйти куда-нибудь?
– Некуда. Да и не тронет он меня больше. Как дела у Майи? Какие-нибудь новости есть?
Крылов покачал головой:
– Все так же. Звоню ей каждый день. Но поехать сейчас не могу, а что вы решили? Сможете побыть немного с Майей?
– Послушайте, Андрей Петрович! Я еще раз коротко обрисую ситуацию. У меня на руках маленькая дочь. На нее ужасно действует все происходящее. У меня суд. Заседание через две недели. У меня работа в поликлинике. И это сейчас мой единственный источник дохода. У меня долги. Я уже не говорю о том, что скоро я должна приступить к работе в мастерской в Италии. Я отлично закончила курс обучения, и меня наградили этой практикой. Причем оплачиваемой. Но, как вы понимаете, я туда уже не поеду. По вышеизложенным причинам.
Кира перевела дух и продолжила:
– Андрей Петрович, я очень люблю Майю, готова ей помочь. По скайпу поговорить, по телефону, письмо написать, но я не представляю, как я могу сейчас уехать!
– Все это можно решить.
– У меня нет сил и возможности…
– Майе сейчас очень плохо. И она вспоминает вас. Кира, ваша ситуация сложная, бесспорно. Но Майя…. Да, она взрослая, не ребенок. Но в ее жизни было уже столько всего… Я вас очень прошу.
Крылов помолчал некоторое время, Кира включила чайник.
– Я вас без чая не отпущу.
– Спасибо, не откажусь.
– Вот и отлично. – Кира вздохнула с облегчением: внутренне она уже смирилась с необходимостью ехать к Майе.
Кира накрыла в саду.
Крылов ушел, когда было уже темно. Она наскоро приняла душ и легла в постель. В окно виднелась луна, слышался плеск воды. С улицы веяло ночным покоем.
Утром в доме царила тишина, а с реки доносился запах свежести. Кира открыла глаза и впервые за многие дни обрадовалась этому. Первым делом она сходила за дочерью.
Детский сад работал в удобном режиме. На субботу и воскресенье тоже можно было оставить ребенка – многие работали по сменам, и рабочие дни выпадали на выходные. С коллективом Кира была в хороших отношениях и сейчас надеялась на выступление коллег.
– Мама, что мы сегодня будем делать? – спросила Леночка, как только они вышли за ворота. Но ответить Кира не успела. Из-за угла появилась Антонина Васильевна.
– Здравствуй, – поздоровалась первой мать.
– Здравствуй, – ответила Кира.
– Я хотела Лену к себе взять.
– Бабушка, ура! – закричала Лена, а у Киры сжалось сердце. Она мечтала провести этот день с дочерью.
– Пожалуйста… я ей вкусненького приготовила… – неожиданно просящим тоном сказала Антонина Васильевна, – и ты немного отдохнешь…
– Да, конечно, – тут же уступила Кира.
– Ты тоже заходи. Огурцов возьмешь. Еще я тебе шелк нашла. Он у меня давно лежит, может, пригодится…
– Да, зайду. Обязательно…
Отношения Антонины Васильевны и Киры всегда были непростыми. И характеры у обеих были сильные. И в обеих жила обида, с которой ни та, ни другая не собирались расставаться. За время всей этой судебной истории Кира не раз пыталась найти ответ на вопрос: почему мать не поддерживает ее, почему заняла сторону Виктора? И почему Антонина Васильевна не пытается выслушать, понять собственную дочь? То, что мать сказала правду на суде, Киру не удивило – иначе и быть не могло. Но ее выступление не меняло ее отношения к поступкам Киры. А отношение было неодобрительным. И возможности объясниться, оправдаться у Киры не было. Ее доводы отвергались, признавались ничтожными.
– Не изводи себя подобными вопросами, – как-то сказала увлекающаяся психологией Люда Воронова. – Знаешь, есть такое понятие – «моральное лицензирование». Суть в том, что иногда люди, очень правильные, положительные, не совершающие ошибок, вдруг поступают необъяснимо плохо. Или жестоко, или невнимательно… ну, вариантов множество. Им кажется, что они имеют на это право.
