Речь даже и не о том, что они не способны причинить ему никакого ущерба, скорее, хочется подчеркнуть, что мудрый способен точно различить, в каком направлении есть опасность, а где все мирно и спокойно.
Он спокоен по поводу счастья и беды, направляя свое внимание лишь на то, к чему он приближается и чего старается избегнуть, обходя его стороной. Потому ничто не может причинить ему вреда.
В древности говорили: «Небо находится внутри, а человек вовне».
И сила духа существует в самом Небе. Нужно постичь действие Неба в человеке, ибо корень действий – это и есть Небо, а положение определяется силой духа, все движется через отступление и продвижение вперед, через сжатие и растяжение, и, вернувшись к простому, но важному, ты определишь это как достижение предельного совершенства.
– Что же определяется как небесное, а что можно назвать человеческим? – спросил Владыка Реки.
Отвечает Дух Океана:
– У быка и коня по четыре ноги, и это можно назвать небесным. Уздой направляют и сдерживают лошадиную морду, а быка ведут за кольцо в носу. Вот это я назову человеческим.
Древние говорили: «Не следует человеческими усилиями пытаться избежать небесной невзгоды».
Ни по какой причине не следует разрушать жизненную силу своей судьбы. Нет ничего хорошего, если изо всех сил стараешься добиться известности и славы. А если изо всех сил стараться удержать, чтобы не потерять, это определяется как возвращение к истинному.
Одноногий завидует сороконожке. Сороконожка завидует безногой змее. Змея завидует ветру. Ветер завидует глазам. Глаза завидуют сердцу.
Одноногий, обращаясь к сороконожке, спрашивает:
– Мне с одной ногой очень удобно перемещаться, просто я подпрыгиваю и так вот передвигаюсь. Что, кажется, может быть удобнее и проще? А у вас, подумать только, просто бесконечное множество ног. Как же вы одним умом справляетесь?
Сороконожка отвечает:
– Неправильно ты рассуждаешь. Ты видел, что происходит, когда плюют на землю? Капли летят вниз, и некоторые из них величиной с жемчужинку, а некоторые совсем маленькие, как росинка на траве, почти невидимые, и все вместе во множестве они летят на землю. Их столько много, что никогда не сможешь сосчитать. Вот и я так же просто привожу в движение свои небесные пружины истинной природы и даже не знаю совсем, как это все работает.
Сороконожка обращается в свою очередь с вопросом к змее:
– Вот я передвигаюсь, управляюсь со множеством ног, но разве могу я в совершенстве движения сравниться с вами, ведь вы способны передвигаться, вообще обходясь без ног? Как у вас это получается?
Змея отвечает:
– Да просто так приходят в движение небесные пружины природного устройства. Разве можно в этом что-то поменять? Как бы я могла в этом случае применить какие-то ноги?
Змея, обратившись к ветру, спросила:
– Я способна перемещаться с помощью движений позвоночника и ребер, и по внешнему виду я хоть с чем-то имею сходство. А вы же смерчем вздымаетесь в Северном океане, смерчем проноситесь в Южный океан, и даже внешнего облика у вас нет, который бы хоть на что-то был похож. Как это так?
Ветер отвечает:
– А вот так вот просто. Я взмываю смерчем из Северного океана и мигом перелетаю в Южный океан. Но если человек просто пальцами преградит мне путь, я не смогу справиться с этими пальцами и пролететь сквозь них. Человек может пнуть меня ногой, а я не в силах поломать эту ногу. Хотя при этом я способен повалить огромные деревья и даже дом могу разрушить своей силой. На это ведь только я способен. Так что только тот, кто, не справляясь со множеством мелких препятствий, способен справиться с великой преградой, умеет побеждать. Так обретается великая победа. И способен на это только мудрый.
Когда Дыров странствовал в Загородке, люди из Соснового царства окружили его, создав много колец вокруг. А Дыров играл на своих гуслях, казалось, в полной безмятежности.
Дорожник вошел к нему и, увидев, что тот совершенно спокоен, спросил:
– Что это вы, учитель, здесь развлекаетесь, когда дело обстоит самым плачевным образом?
Дыров ответил:
– Подойди. Я тебе сейчас объясню. Я нахожусь в осаде и окружен со всех сторон уже очень долгое время. И никак я из нее не могу выбраться. Такова судьба.
Я уже очень долго стремлюсь к постижению истины, но никак не обрету совершенного знания. Просто таково время. Во времена царей Возвышенного и Покорного в Поднебесной не было никого в тяжелом или крайнем положении. И достигали они этого не с помощью знаний.
Во времена царей Геройского и Размерного в Поднебесной не было ни одного постигшего истину человека. Это не потому, что знания были ошибочными. Обстоятельства времени сложились таким образом.
Когда путешествуешь по воде, не нужно бояться морских змеев и драконов. Так проявляется храбрость рыбака.
Если странствуешь по суше, то не нужно бояться встречи с тиграми и носорогами. Такова храбрость охотника.
Если видишь серебристый клинок, что мелькает впереди, а к смерти такое же отношение, как и к жизни, то ты столкнулся с воинской доблестью.
Если знаешь, что истощение запасов сил и средств всегда происходит от судьбы, если знаешь, что для успеха всегда наступает особое время, и, столкнувшись со значительными трудностями, не тревожишься и не страшишься, такова доблесть мудрого. Сохраняй покой, мой друг, оставаясь в том месте и состоянии, где с тобой происходит то, что происходит. В моей судьбе всегда есть то, что ее определяет и строит.
Через некоторое время появился облаченный в латы полководец, который, извиняясь, объяснил происходящее таким образом:
– Мы все здесь полагали, что на твоем месте находится воин Светлый Тигр, потому и выставили такое окружение. Теперь вижу, что произошло досадное недоразумение. Простите нас за ошибку, я отдаю приказ войскам сниматься с позиций.
Внук Дракона спросил у Скалистого Пахаря:
– Я с малых лет изучал Пути древних правителей. Когда я вырос, постиг значение поведения, построенного на основаниях доброты и совести. Я объединил в своем понимании схожее и рознящееся, я разделил, научившись понимать, чем отличаются твердое и белое, я разобрался в устройстве природных свойств, зная, что так, а что не так, что возможно, а чего быть не может. Я постиг до основания знания всех ученых школ. Я научился искусству спора у самых искусных ораторов. Я был уверен, что достиг предела познания и постижения в самом себе.
