В великом знании существует ясность понимания и нынешнего, и древнего. И не стоит тревожиться оттого, что прошлое столь далеко от тебя. Храни ясность. Не стоит напрягаться в тщетных попытках ухватить настоящее. Знай, что время не останавливается никогда в своем движении.
В великом знании очевидно различие между полным и пустым. Не стоит гордиться из-за своих успехов. Не печалься о неудачах. Ибо очевидно лишь непостоянство судьбы и случая.
Великому знанию доступны пути прямые и ровные, потому оно не соблазняется жизнью. Да и смерть для него не беда. Знай лишь, что нет причин и правил в концах и началах.
То, что людям кажется знанием, ничто в сравнении с тем, чего они не знают. И время наше после рождения ничтожно по сравнению с тем временем, которое здесь было, когда мы еще и не думали рождаться.
Если человек берет какую-то мелочь, пытаясь возвеличить ее до огромных размеров, придавая ей значимость, – это лишь путь к хаосу и беспределу. Таким способом невозможно достичь воплощения замысла.
Смотреть на это нужно так. Откуда ты знаешь, что кончик волоска может быть мерой предельно малого? Откуда ты знаешь, что Небо и Земля подходят для того, чтобы служить мерилом предельного величия?
Владыка Реки сказал:
– В нынешнем поколении все рассуждают об одном и том же. То, что достигает предельной тонкости ощущения, не обладает плотью. А предельно великое невозможно обозреть по внешним границам и очертаниям. Можно ли верить в подобные настроения?
Дух Океана на это сказал так:
– Глядя на великое с точки зрения мельчайшего, мы не способны постичь его величину. А вот с точки зрения величайшего глядя на мельчайшее, мы просто не можем различить его в этом мире.
Мельчайшее суть малейшее из малого, а величайшее суть самое огромное из всего великого. Это для удобства различения и не более. Таковы условия существующих обстоятельств.
И у грубого, и у утонченного есть свое вещественное воплощение. А если нет у них оболочки, невозможно их выразить числами. То, что невозможно заключить в границы, тоже не поддается выражению в числах.
Словами можно рассуждать лишь о том, что обладает вещественностью грубой оболочки. А вот мыслью можно устремляться и к тончайшему в вещах.
О чем нельзя рассуждать словами, что нельзя постичь, устремляя на него поток смысла, никак не связано ни с грубостью, ни с тонкостью.
Вот потому мудрый в своих делах и движениях никому не вредит, но и из добра намеренно не делает своей цели. Никакие ценности и выгоды не заставят его действовать. Для него самый низкий по положению не низок, и за мирские блага он соперничать и стараться не станет. Но и не отказывает, и не отрекается от того, что само приходит ему во владение.
Для своих дел ему ничья помощь и поддержка не нужны. И из-за еды он своих сил тратить не будет. Жадные и порочные не презираются мудрым. Нравы мира не ведут его за собой, он ходит своими особыми путями. Но и не стремится он ни от кого отличаться.
Проявляет себя, следуя за большинством, подчиняясь его течению. Не презирает и не унижает тех, кто льстит и заискивает в поисках выгоды. Мирские титулы и блага не способны подвигнуть его на действия. Унижения и угрозы наказаний не способны опозорить его. Мудрый знает, что нельзя проводить различия между правдой и неправдой и нет необходимости искать меру в различиях между великим и малым.
Слышал я, что говорят так: «Человек Пути не ищет известности в этом мире, а высшая сила духа к успеху не стремится».
У великого человека нет собственной личности. Только этим он и ограничивается в своей судьбе, достигая высшего совершенства.
Молвит Владыка Реки:
– У каждой вещи есть внешняя оболочка и граница, но есть у каждой вещи и внутреннее содержание. Как же прийти к мере, позволяющей проводить различия между благородным и подлым? Как понять те меры, которые позволят различать великое и малое?
Отвечает Дух Океана:
– Если смотреть на это с точки зрения великого Пути, то нет среди вещей и сущностей ценных и малоценных, благородных и подлых. А вот если посмотреть с точки зрения вещей и сущностей, то всегда каждый считает себя ценным и благородным в сопоставлении с подлостью и низостью другого. А если исследовать вопрос с точки зрения обыденного сознания простой жизни, то благородство или подлость никак не связаны с самой сущностью и не назначаются ею самой. Если взглянуть на то же самое с отличной точки зрения, тогда считающее себя великим и будет великим, и мы приходим к выводу, что среди множества предметов все являются в равной степени великими. А то, что считает себя малым, соответственно малым и является, и в этом случае среди множества предметов все в равной степени являются мелкими и ничтожными. Мы же знаем, что все пространство Неба и Земли по величине своей не больше мельчайшего зернышка, а кончик волоска более велик, чем огромная гора. Таковы различия с точки зрения числовых способов осмысления.
Если рассматривать вопрос с точки зрения заслуг и ценностей, тогда считаемое собственной принадлежностью, конечно, по праву принадлежит тому, кто так считает. И среди множества предметов мира не существует таких, которые бы не принадлежали кому-то. А если кто считает, что нет ничего, ему принадлежащего, потому что все пребывает в состоянии отсутствия, тогда так и будет, и все множество предметов никому не принадлежит, потому что просто ничего в этом мире нет.
Мы же знаем, что восток и запад противоположны друг другу и именно поэтому они друг без друга не могут существовать. Так вот и определяется мера заслуг и ценности существующего в сознании человеческом мира вещей.
Если рассматривать происходящее с точки зрения устремлений и заинтересованности, тогда можно заключить, что́ определяет природу вещей как таковую, таковым и является по своей природе. Потому в природе нет вещей, которые по своей природе не таковы, каковы есть. А то, что отрицается, обладает отрицательностью в силу своего отрицания, и потому среди множества предметов мира нет таких, которые бы не отрицались.
