Полковник снова сделал глубокий вдох, на этот раз поморщившись.
– Чем это так воняет, крыса, что ли, сдохла?
– Это, наверное, от меня… из-за засады, которую Ромен мне устроил, я так и не успел сходить в душ…
– Тогда я советую тебе спуститься к реке и ополоснуться, потому что, выскочив за тобой, я тоже забыл ключи. Будем торчать на улице, как два столба. Вот не везет! Если простужусь, мне даже некого будет заразить.
98
В последующие дни Тома напоминал собственную тень. Он напрасно пытался скрыть свое состояние – все прекрасно всё понимали. Всякий раз, когда звонил городской телефон, он бросался к нему со всех ног, а возвращался чернее тучи. Его мобильный был включен день и ночь и всегда находился при нем – он надеялся и одновременно опасался услышать в трубке голос Ромена или, еще хуже, Эммы.
Жилец так и не вернулся в свою квартиру. Он исчез, оставив все свои вещи. Тома был так обеспокоен, что навел справки в морге и больнице. Должно быть, Ромен куда-то уехал. Иногда Тома открывал дверь квартиры молодого человека, но не осмеливался туда войти и лишь окидывал ее взглядом с порога. Кружка в раковине, одежда на спинке стула, разобранная кровать, смятая подушка, открытый компьютерный журнал на столе. Все эти артефакты словно убеждали, что парень вернется с минуты на минуту. Тогда как он, возможно, ушел навсегда.
Постояльцы дома престарелых прикладывали все усилия, чтобы разрядить обстановку, но ничего не помогало. Даже веселый конкурс на самые плохие результаты медицинских анализов вызвал у Тома лишь слабую улыбку. Шанталь победила в категории триглицеридов, зато Франсуаза обошла ее по уровню холестерина. Жан-Мишель оказался последним по показателю глюкозы, что было хорошим знаком. Как ни парадоксально, самым больным из всех чувствовал себя сам доктор.
Аттила медленно поправлялся и пробовал ходить. Полин каждый день меняла ему повязки. Тео нарисовал для него рисунок, отныне висящий над его подстилкой. Чтобы вызвать у животного аппетит, ребенок вставал на четвереньки и ел из его миски, стоило матери отвернуться.
В перерывах между дождями Майкл помогал псу восстанавливаться, выгуливая его в саду. Они шли рядом, нога в ногу, и молодой человек постоянно подбадривал Аттилу. Кошки всегда находились поблизости, иногда к ним также присоединялся Жан-Мишель. Пожилой мужчина с гордостью рассказывал всем, что смог обогнать собаку. В глубине души он все же надеялся, что это долго не продлится. Поистине, нужно любить своего соперника, чтобы желать себе поражения.
Всего один раз врач и медсестра ходили к берегу реки. Но при этом не обменялись ни словом. Полин с радостью поболтала бы, но не смела беспокоить Тома, отгородившегося стеной молчания. Все, чем она могла ему помочь, – преданно оставаться рядом. Если бы она еще умела мурлыкать…
В этот вечер Тома сидел на скамейке один. Его настроение было таким же мрачным, как небо, целиком затянутое темными тучами. Несмотря на все, что он пережил за последние месяцы, несмотря на все, что попытался сделать, он оставался пленником все тех же страхов и сомнений. С того трагического вечера, когда Ромен узнал правду, у доктора даже не было сил написать Кишану. Время, когда счастье казалось ему таким близким, ушло в прошлое.
Услышав шум за спиной, доктор приготовился увидеть Полин. Он незаметно выпрямился, чтобы не выглядеть слишком раскисшим. Он решил стараться быть приветливее с той, кто постоянно его поддерживала.
– Не помешаю?
Это был не голос медсестры. Тома обернулся. В нескольких метрах от него стоял Ромен.
– Месье Ланзак сказал мне, что вы здесь, – добавил он.
Несмотря на свое удивление, доктор сделал все, чтобы выглядеть как можно естественнее.
– Как твои дела?
– Лучше, чем в тот вечер.
Он выдержал паузу, прежде чем добавить:
– Мне было необходимо разобраться в себе.
– Я так и понял.
Доктор указал молодому человеку на свободное место рядом с собой. Ромен медленно подошел, и Тома не понял, чем объяснялась его нерешительность – робостью или желанием сохранять дистанцию. Молодой человек сел, постаравшись оставить между ними как можно больше пространства.
– Я боюсь услышать от тебя новости, Ромен. Моя жизнь в некотором роде зависит от этого. Мне очень жаль, что все так вышло. Буду откровенен: я всегда знал, что рано или поздно у меня возникнет желание открыть тебе правду, но я не был уверен, что мне хватит на это духу…
– Я ничего не сказал Эмме и ничего ей не скажу. В груди Тома как будто прорвало плотину. Долго сдерживаемый поток понес прочь обломки и страдания. Большинство страхов устремились в открывшуюся брешь, разливаясь по долине, впитываясь в землю. Большинство, но не все.
– Ты хочешь, чтобы я исчез?
– Нет.
Тома повернулся к молодому человеку:
– Чего же ты тогда хочешь?
– Потом, когда утих мой гнев, я попытался представить себя на вашем месте. Как бы я отреагировал в вашем возрасте, узнав, что у меня есть ребенок? Я целыми днями размышлял над этим, но без особого результата. Я отличаюсь от вас прежде всего тем, что не брошу Эмму даже ради самого великого дела. И хочу вас сразу успокоить: насколько мне известно, ваша дочь не беременна! Думаю, у меня не получилось встать на ваше место, потому что я просто не способен на подобные поступки. Ваши последние фразы в тот вечер все же помогли мне многое осознать. «Я никогда ничего для нее не значил. Пусть так и будет». Это мне понятно.
– Поэтому ты решил вернуться?
– Не только. Я пока не очень хорошо себя понимаю… но меня от вас больше не тошнит.
– Спасибо.
– Когда я приехал, мадам Кенон и медсестра настояли на разговоре. Они рассказали, что с самого начала знали все о ваших планах и даже участвовали в некоторых из них – на ярмарке, во время слежки за нами и даже когда надо было заманить меня в эту квартиру. Они заверили меня, что никогда не стали бы вам помогать, если бы не одобряли ваших мотивов. Полин была очень убедительна. И трогательна. Вы ни к чему их не принуждали. Тогда я сказал себе, что, если такие разные и такие симпатичные мне люди настолько вам доверяют, возможно, мне стоит поступить так же…
Чтобы не выдать своего волнения, Тома устремил взгляд вдаль. Ромен добавил:
– Я не знаю, какими будут ваши отношения с Эммой. Возможно, она так никогда и не узнает, кем вы ей на самом деле приходитесь. Но может, это не главное? Станьте ей другом. Я вам помогу.
– Спасибо, Ромен. Огромное спасибо. Прошу прощения за то, что не осмелился признаться раньше. Я вернулся, чтобы найти свою дочь, но думаю, что также нашел сына.
Молодой человек протянул руку доктору, который взял ее без колебаний.
Франсис был прав: молодежь часто поступает лучше нас. Они крепко пожали друг другу руки. Индусам давно известно, что, соприкасаясь ладонями, люди излечиваются от многих недугов.
