Володя внимательно изучил все три документа. Повертел в руках. Отдал обратно.
— Могу крылья показать, — предложил я, — только мне раздеваться придётся.
— Не надо, — остановил меня Володя, — давайте лучше вы уйдёте. А поговорим потом. Хорошо?
— Хорошо, — ответил я.
И ушёл. Только вышел из подъезда, как получил сообщение сверху: «Извините, Шестой. В бумагах не обозначено, кто умрёт. Специалист, который занимался этим делом, взял отгулы. Будет через три дня. Референт М».
Я аж присел на скамейку. Бардак был во всём мире. Но то, что он проникнет и на самый верх, это было для меня неожиданностью.
Пошёл к себе домой. Долго переписывался с Референтом М. В итоге поругался с ней и отправился спать.
А потом я два дня нарезал круги вокруг дома своих подопечных. Оля работала полдня, приходила домой сразу после обеда. Училась заочно на юридическом и заодно практиковалась на полставки в юр. конторе. Владимир появлялся дома в шесть-семь вечера. Он работал в небольшой айти-компании. Руководил отделом.
Жить вместе они стали чуть больше двух лет назад. Оба после развода. Оба с тяжёлым прошлым. У Володи было двое детей от предыдущего брака. У Оли детей не было.
Они очень любили друг друга. Это было видно. По взглядам. По прикосновениям. По той минуте, когда они выходили из дома рано утром и на углу расходились в разные стороны, поцеловав друг друга на прощанье.
В день смерти я сидел на скамейке и кормил голубей хлебом. Среди голубей метались воробьи, стараясь урвать свой кусок белого мякиша.
— Вам не надоело за нами следить? — спросила Оля.
Я поднял голову. Она стояла слева от меня и улыбалась. Красивая и счастливая.
— Работа такая, — буркнул я, — чаем напоите?
— А вы точно не маньяк? — всё так же улыбаясь, спросила Оля.
— Да не маньяк я, — ответил я, — Ангел. Шестой. Документы же проверяли.
Оля рассмеялась и повела меня домой. Напоила чаем. А потом долго рассказывала, как она познакомилась с Володей и как они начали жить-поживать и добра наживать.
Вечерело. Мы сидели на кухне и пили уже, наверное, по десятой кружке чая. Оля, беседуя, успела приготовить Володе ужин. Забросила бельё в стиралку. Проверила почту на ноуте, уютно лежавшем на кухонном столе. Послушала мою историю про взаимоотношения с Референтом М. Посочувствовала.
Было тепло и уютно. Оля сидела напротив меня и рассказывала о Володе. Какой он замечательный специалист. Как он заботится о ней. Как они планируют поехать на море отдохнуть.
— А квартира эта чья? — перебил я её.
— Наша, — ответила Оля, — мы только год тут живём. У Володи были сбережения, и его друг взаймы дал. Бессрочный кредит. И мои родители немного помогли, на обстановку.
— Уютная квартира, — сказал я, — только зачем три комнаты? Вас же двое.
Оля покраснела. Я протянул руку и дотронулся до её левого запястья.
— Когда узнала? — спросил.
— Сегодня утром, — прошептала она.
— Ему говорила?
— Нет ещё. Сегодня хотела сказать, вечером.
— Не говори пока, — попросил я.
— Почему? — удивилась она. — Он очень хочет ребёнка и будет рад.
— Завтра скажешь, — почему-то шёпотом сказал я, — сегодня не надо.
Мне стало совсем плохо. В данном месте в данную минуту было уже не два человека, а три. Он, Она и едва зародившийся ребёнок. И кто-то из них должен был умереть. В течение ближайшего часа.
Хлопнула входная дверь. Володя вернулся с работы. Ольга вышла в коридор, встретила мужа. Что-то сказала ему. Владимир заглянул на кухню, поздоровался за руку.
— Я почему-то так и думал, что вы придёте сегодня, — сказал мне, — я сейчас умоюсь, переоденусь и к вам. Ужинать будете?
— Буду, но немного, — ответил я, — меня тут чаем запоили.
Володя рассмеялся и скрылся в одной из комнат. А Оля села напротив меня.
— Почему не говорить? — опять спросила.
— Потому что первые недели для ребёнка самые опасные, — начал я, — ты сначала в консультацию зайди, проверься более тщательно. УЗИ, анализы. А потом уже радуй будущего папашу.
— Шестой, ты говорил, что у нас будут неприятности, — так же пристально глядя на меня, сказала Оля, — какие неприятности? И кого ты должен охранять и от чего?
— Я про неприятности не говорил, — не глядя на Ольгу, сказал я, — мне вообще толком ничего не сказали. Послали и всё. А про ребёнка я узнал только сейчас, когда до тебя прикоснулся.
— Почему не говорить? — как заведённая, повторила Ольга.
— Да не знаю, — воскликнул я, — не знаю. Но скоро узнаю. Подожди.
Мы посидели. Помолчали. В квартире стояла тишина. Лишь где-то тикали часы. Тик-так, тик-так.
— Что-то Володя не идёт, — нарушила молчание Оля, — я схожу за ним.
Она встала со стула и направилась к двери.
— Не надо, — попросил я, поднимаясь и уже понимая, что произошло, — не ходи туда. Я сам. Вначале я.
Володя лежал в спальне на кровати. Закрыв лицо руками, будто ему было стыдно. Он успел снять только пиджак, который валялся рядом.
Тромб в вене на бедре оторвался от стенки сосуда. Проскочил в лёгкое и закупорил лёгочную вену. Володя умер в течение минуты. Пока мы сидели на кухне.
Сзади меня страшно закричала Оля. Я перехватил её, усадил на пол, прижал к груди.
— Скорую надо, врача! — кричала она.
— Он мёртв, — ответил я, — ничего не поможет. Он мёртв.
Достал телефон. Позвонил в полицию. Продиктовал адрес.
Пока я звонил, Оля выскользнула из моих объятий и подползла к кровати. Дотянулась до Володи, до его плеча. Вцепилась в рубашку и тихо заплакала.
Я подошёл. Дотронулся до Оли.
— Он умер быстро. Ему почти не было больно, — сказал ей.
— Ты знал. Ты же знал всё, — застонала она и, переходя на крик: — Почему ты не предупредил?! Мы бы его спасли. Я бы спасла его. Это ты во всём виноват. Сволочь!
Я перехватил её руки, сжал крепко. Оттащил от кровати. Усадил на прикроватную тумбочку.
— Я не знал, кто из вас, — сказал, глядя прямо в глаза, в бездонные, полные боли глаза, — я не знал кто. Мне не сказали. Это бывает. Люди умирают. Просто так. И я знаю, как это больно.
Ольга опять заплакала, бессильно опустив плечи. Сидела на тумбочке и плакала. А её муж лежал на кровати.
Медики и полиция приехали почти одновременно. Олю увели на кухню. Её трясло. Усатый врач посмотрел на Володю, пощупал пульс. Сказал, что они тут не нужны. Я поймал его уже в коридоре.
