— Я тут насчёт Олеси, — начал я.
— Какой Олеси? — не въехал Степан, а потом рассмеялся: — Ах да. Извини. Ты так усиленно меня оберегал от всего, что я и правда забыл про свою бывшую жену.
— Бывает, — я внимательно посмотрел на Степана. Нет, он не играл.
— Вот постановление на алименты, — продолжил я, — вчера буквально пришло, будут вычитать из зарплаты. Вот наш договор о ребёнке.
Степан взял в руки бумаги. Нахмурился. Внимательно прочёл. Лицо его просияло.
— Я могу видеться с Катей? — спросил.
— Да, — ответил я, — по договорённости можешь даже забирать на выходные. Но смотри. Будет ставить условия, не ведись. Будь твёрдым. Ты имеешь такое же право на своего ребёнка, как и она.
— Я понял, — сказал Степан, — я уже не поведусь. У меня отросли яйца. Я вообще не понимаю, чего я так унижался перед этой женщиной. Сейчас вспоминаю, стыдно даже.
— Что с пистолетом-то? — перебил я его. — Тебе вернуть или от греха подальше заныкать?
— Я думал, ты его того, телепортировал, — рассмеялся Степан, — нет, не нужен он мне. Телепортируй до конца.
— Хорошо, — кивнул я и поднялся.
— Уходишь? — растерянно спросил Степан.
— Да, — ответил я.
— Совсем? — понял он.
— Да, совсем, — отозвался я, — надоело мне с тобой нянчиться. Ты уже взрослый. Сам теперь. Всё сам.
— А утка? — спросил Степан. — Уже же принесут скоро. Тут отличная утка.
— Уткой вон ту девушку угости, — кивнул я на соседний столик, — одна сидит. Скажи, что меня в командировку вызвали. Срочно. Отличный повод для знакомства.
Степан встал. Обошёл стол. Неуклюже обнял меня.
— Спасибо, — сказал.
— Не за что, — отозвался я и добавил: — Не подводи меня. Зимой бег, летом велосипед. И не сачкуй.
Затем высвободился из Стёпиных объятий и вышел из ресторана.
Начинался дождь. Он падал сверху, стекал по листьям деревьев, по асфальту, смывая летнюю пыль.
Я поднял руку. Жёлтое такси мягко затормозило около меня. Открыл дверь. Сел.
— В аэропорт, — сказал.
— Улетаете? — спросил водитель.
— Да, пора уже, — ответил я, — крылья чешутся полетать.
Водитель вежливо посмеялся моей шутке и включил радио.
Из динамиков захрипел Высоцкий.
Дождь за окном усилился.
Я уехал.
Шестой и девочка
Посвящаю моему крестнику Сашке
Я сидел около Колоннады на скамейке в Карловых Варах и пил водичку из специального стаканчика с длинным носиком. Пил и переглядывался с двумя русскими туристками, расположившимися на соседней скамейке. Те тоже пили водичку и хихикали. И только я собрался встать и предложить им бахнуть бехеровки, как вдруг зазвонил телефон. У меня.
Цедя солёную водичку, я достал телефон и посмотрел на дисплей. И поперхнулся, облившись тёплой минералкой. На дисплее было написано: Референт М. Хотя номер я её никогда не знал. Она мне никогда не звонила. Да я вообще думал, что она никогда не пользуется телефоном. Референты никогда не звонят Ангелам. По крайней мере, я об этом не слышал.
Я отложил кружку, строго зыркнул на веселящихся подружек и ответил на вызов.
— Шестой на связи.
— Здравствуй, Шестой, — раздалось в трубке.
Голос у Референта М. был похож на голос артистки Дорониной. Такой же томный и глубокий. Аж мурашки по коже.
— Что-то случилось? — спросил я. — Что-то срочное?
— Нет, не срочное, — ответила Референт М, — но дело довольно деликатное. Раньше ты вытаскивал из беды взрослых людей. Сейчас надо помочь восьмилетней девочке. Ей очень и очень плохо. Потому что её родители хотят развестись. Дело непростое. Ребёнок. Я не знаю, почему посылают тебя. Ты же циник и хулиган. А тут ребёнок. Поэтому у меня личная просьба, будь поделикатнее. Материалы дела я скинула на почту. Проверь.
В трубке раздалось шипение.
— Да ты сегодня не расчёсанная, — ляпнул я.
Референт М рассмеялась. И отключилась.
— Жена звонила? — спросила одна из веселящихся подружек.
— Если бы, — вздохнул я. — По работе. Срочно вызывают. Счастливо оставаться, девчонки. Не пейте много из тринадцатого источника. От него живот пучит.
И я поехал в аэропорт. Вечером уже был на месте.
Тихий уютный двор. Детская площадка. Две мамаши с колясками. И девочка на качелях. Сидит, тихонько качается и смотрит в небо.
Я вежливо поздоровался с мамашами. Сел на соседние с девочкой качели.
— Привет, Ирочка, — сказал ей.
— Здравствуйте, — ответила девочка, — а вы кто?
— Я Ангел, — ответил я, — Шестой.
— Вы на писателя похожи, на детского сказочника, — посмотрев на меня, ответила девочка.
— Почему это на сказочника? — опешил я.
— Не знаю. Похожи и всё тут, — ответила Ира.
— Ну, про писателя ты первая, кто мне говорит, — сказал я ей, — хотя да, пишу я много. Но в основном отчёты.
— Ой, а мне сказку напишете? — встрепенулась девочка.
— Смотря какую, — ответил я, — от отчётов к сказке — это для меня будет большой прогресс в творческом плане.
— Про русалку сказка, — начала Ира, — и про семь гномов. Мама с папой ждут ребёночка-русалку. И когда мама родила русалку, ей стало очень плохо.
— По-моему, гномы тут не в тему, — осторожно заметил я.
— Хорошо, — согласилась Ира, — гномов не надо, пусть будут мелкие русалки.
— Тогда может не про русалку, а про принцессу? — осмелел я.
— Можно и про принцессу, — так же легко согласилась Ира. — Значит, мелкие русалки и принцесса. И вот когда принцессе было два года, её папа встретил другую. И ушёл.
— Стоп, — сказал я, — ты вообще в курсе, что все сказки должны быть весёлыми и добрыми? И хорошо заканчиваться.
— Так эта и должна хорошо закончиться, — посмотрев мне прямо в глаза, сказала девочка, — вы же можете написать хорошее окончание?..
— Ты кто такой? — раздалось у меня над ухом. — Ты что к моему ребёнку пристаёшь?
