Добравшись до тренажера, откуда я начал ходьбу, я обернулся и посмотрел на Кена, который буквально сиял. Если бы я мог прыгать от радости, то наверняка запрыгал бы. Я протянул руку и схватил Кена за плечо. Камера зафиксировала улыбку на моем лице, но она была не слишком широкой. Конечно, меня переполняли эмоции, но мне не хотелось давать им волю прямо там. Мне нужно было переварить все это в тишине и уединении. Произошло очень много такого, что мне нужно было впитать и осмыслить. Я удерживал все в себе и смотрел на Кена с выражением лица, которое говорило: «Ну вот, я это сделал. А что дальше? Как далеко мы сможем пройти после всего этого?»
Слова «как далеко» не подразумевали, что я вдруг смогу ходить куда захочу. После прогулки из одного конца спортзала в другой я вернулся в инвалидную коляску и поехал к своей машине. Моя история не была и не стала голливудским сюжетом, в котором я внезапно поднимаюсь с коляски и бегу так, словно никогда не попадал под грузовик. Может быть, этот день когда-нибудь придет. Однако возвращение в коляску не умалило значимости произошедшего. Я прошагал девять метров, а потом повернулся и прошел тот же путь назад. Люди, страдающие параплегией, не ходят, даже если она частичная. Но я только что это сделал.
Вечером того же дня я вместе с Кеном отправился на день рождения к его близкому другу, с которым он хотел меня познакомить. Когда мы собирались уезжать, я сказал Аманде:
— Я не буду брать костыли.
— Что? В самом деле? — отозвалась она. — А как ты собираешься укладывать коляску в машину? А что, если там нельзя будет добраться до ванной комнаты?
— У меня есть палки для ходьбы. Я справлюсь.
— Конечно ты справишься! — сказала Аманда. — И чем собираешься заняться дальше? Будешь учиться танцевать?
Мы улыбнулись друг другу. Мне не терпелось заняться поиском ответа на ее вопрос.
Когда мы прибыли к имениннику, я въехал в дом на коляске, но большую часть вечера провел стоя и разговаривая с людьми. Возможность смотреть собеседнику прямо в глаза, вместо того чтобы задирать вверх голову, глядя на него из коляски, вызывала чрезвычайно приятное ощущение. То, что я стоя общался с людьми пару часов, было почти таким же большим достижением, как моя ходьба ранее в тот же день. Тому, кто никогда не жил в инвалидной коляске, не понять, какие чувства испытывает человек, на которого люди в буквальном смысле смотрят сверху вниз.
На следующее утро я проснулся, чувствуя себя очень сильным. Вместе с Кеном и Катриной мы сразу же отправились в спортзал. Девиз Кена: «Исследуй и используй». Сегодня он планировал вывести меня на новый уровень. Он усадил меня на тренажер для жима ногами, на котором мы уже работали раньше. Но в этот день он заставил меня выполнять жим одной ногой — поочередно правой и левой.
В спортзале к нам присоединился мой друг и постоянный консультант, специалист по позвоночнику, доктор Джон Ё, который приехал, чтобы посмотреть, что со мной происходило. Это я попросил его приехать. Я позвонил ему вскоре после того, как вернулся из поездки к Кену в Эмеральд. Доктор Ё наблюдает за мной на протяжении всех лет после несчастного случая. Он был одним из врачей, которые лечили меня в больнице. Кроме того, это он нашел мне первую значимую работу в компании Spine-Safe. Без него в моей жизни не было бы успеха в триатлоне, покорения Ла-Манша и всех других достижений за последние двадцать пять лет. Вот почему мне хотелось, чтобы в этот день он был вместе со мной. Я не только хотел, чтобы он разделил со мной мой триумф, но и надеялся, что он сумеет помочь мне понять, что происходит. Я лег на скамью тренажера для жима ногами и поставил левую ногу в центр платформы для стоп, похожей на маленькие салазки. Даже самая малая нагрузка на этом тренажере в три-четыре раза больше, чем на других. Я закрыл глаза, отключил внутренний диалог и стал выполнять жим. Салазки поползли вверх. Я довел их до верхней точки, а затем медленно опустил и повторил весь процесс приблизительно полдесятка раз.
— А теперь правой ногой, Джон, — сказал Кен.
Я с помощью рук поднял правую ногу и поставил ее рядом с вытянутой левой ногой в середину платформы. Обе мои ноги оказались рядом, и я немного подержал их в этом положении. Затем я убрал левую ногу, и вес стала поддерживать одна лишь правая нога. Я начал медленно сгибать ее в колене, и платформа стала опускаться вниз. Я контролировал ее снижение, что само по себе было большим достижением. Затем я приказал ноге выпрямиться, и она это сделала. Я выжал вес до самого верха, после чего несколько раз повторил процесс.
— Это невозможно, — сказал доктор Ё тоном, в котором одновременно чувствовались изумление и радость.
После этого они с Кеном устроили дискуссию о том, было это возможным или нет. Я почти не прислушивался к их спору. Меня интересовало лишь то, что я переступил очередной порог и сделал то, чего мое состояние не должно было позволить мне сделать.
Когда мы вернулись домой, я чувствовал себя на своих ногах достаточно уверенно, чтобы сделать то, что мне хотелось сделать очень давно. Я прошагал через всю гостиную и взял на руки своего трехлетнего сына. Джек не знал, как ему себя вести, потому что раньше я никогда этого не делал, а только сажал его на колени, когда сам сидел в коляске. Когда я начал его поднимать, он немножко испугался и попытался вырваться. Я был уверен, что это вскоре пройдет.
— Не бойся, Джек, — стал успокаивать его я. — Папа тебя удержит.
Он продолжал извиваться, и я понял, что он уверен в этом далеко не так, как я.
— Эй, приятель, хочешь повеселиться? — спросил я. Прежде чем Джек успел ответить, я сделал то, что папы делают с незапамятных времен. Я ухватил Джека за лодыжки и перевернул вверх ногами. Если раньше Джек не был полностью уверен в моей способности его удержать, то теперь у него не осталось на этот счет никаких сомнений. Он в ужасе закричал. В общем, этот момент в налаживании отношений отца с сыном прошел не так гладко, как я надеялся, но с такой мелкой неприятностью мы справились довольно быстро. Вскоре Джек привык к тому, что я беру его на руки, и сейчас ему даже нравится, когда я иногда переворачиваю его вверх ногами.
Вечером в тот же день Кен заставил меня пойти в домашний спортзал и опробовать пару тренажеров, которые использовала Аманда после рождения Джека, — велотренажер и беговую дорожку. Вскоре после несчастного случая кто-то предложил мне попробовать проехать на байке, в котором педали двигаются вверх-вниз, а не по кругу. У меня ничего не получилось. До тех пор пока Кен не предложил мне сесть на велотренажер Аманды, это было моей последней попыткой взгромоздиться на нечто похожее на обычный байк.
— Давай просто посмотрим, что ты сможешь сделать, — сказал Кен.
Все, что я смог, — это сделать один или два оборота педалей. Поскольку у меня отсутствуют отводящие мышцы бедер, правая нога смещается внутрь, и никакая концентрация не может заставить ее этого не делать. Когда я толкал педали, моя правая лодыжка билась о крышку маховика. Ощущение было не из приятных. Однако, несмотря на боль, это показало мне, что когда-нибудь я, возможно, снова смогу ездить на велосипеде. Мне лишь нужно было найти способ удерживать стопу в одной плоскости и предотвращать смещение колена. Затем мы перешли на беговую дорожку.
