Книга Аргентина. Кейдж, страница 50. Автор книги Андрей Валентинов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Аргентина. Кейдж»

Cтраница 50

— Очень хочется курить, синьорина Анна, — сообщила она, едва поздоровавшись. — Но — нельзя, плохой пример подам. Хорошо, что вы здесь не курите, Каю легче держаться.

То, что гостья дружит с табаком, Герда конечно же поняла сразу. Но, странное дело, Мухоловке показалось, что не о курении вовсе речь.

— Сегодня Кай очень красивый. И вы, синьорина, очень красивая.

…Нет, не показалось!

Сестра-Смерть присела к столу и, уже не скрываясь, поглядела в лицо Гертруде Веспер. У доброго капитана растет очень умная дочь. Нет, не растет, выросла уже.

Тогда лови подачу, малявка!..

— Твой отец не сегодня красивый, а всегда. Он — настоящий мужчина, от него пахнет так, что в глазах мутится. Ему никого соблазнять не надо, достаточно пальцами щелкнуть.

Ответный удар силен и точен:

— Да. А еще он добрый. Иногда это очень плохо, синьорина Анна.

Мухоловка поняла, что нажила врага. Сама виновата, недооценила малявку. С такой работать — только в полный рост. И слабость искать, она обязательно есть, Гертруда — все-таки ребенок.

Извини, девочка, сейчас будет больно.

— Ты правильно все понимаешь, Герда. Но не все знаешь. Я не смогу соблазнить твоего отца, даже если очень-очень захочу. А почему, ты скоро поймешь. Мне было семнадцать лет, и я ушла на войну. Недалеко, на соседнюю улицу…

* * *

— Про… Простите…

На лице — ни кровинки, словно пудры не пожалели. В глазах — пусто, закушены губы. Как будто у гроба стоит.

— Я не знала, не могла знать! Синьорина Анна!..

Мухоловка не стала дальше мучить, обняла, прижала к груди.

Взрослых никогда не жалела, но Герде только десять, на целых семь лет меньше, чем было ей самой. Только бы Марек сейчас не пришел!..

— Не буду просить, чтобы ты молчала, Герда. Поступай, как сочтешь нужным. Ты уже взрослая.

Девочка ответила очень спокойно:

— Я давно уже взрослая, только не все видят. А о том, что вы рассказали, Каю знать нельзя. Никому нельзя.

Отошла к подоконнику, выглянула.

— Это папа. Сейчас… Я улыбнусь.

Прижала ладони к лицу, вдохнула, затем опустила руки.

Улыбнулась.


5

Ветер гнал обрывки серых туч над серой водой, в низкий берег били маленькие острогривые волны, трава потеряла цвет, скрывшись под засохшей грязью. Над руинами беззвучно кружили черные птицы, улетали и возвращались, то сбиваясь в густой темный рой, то вновь рассыпаясь по небу. Нежданный, слишком ранний холод впивался в пальцы.

— Вижу, что вернулись, — без всякого выражения проговорил рыболов, даже не повернув головы. — Но являться ко мне на доклад не стоило. Все уже сказано, юноша.

Манекен в черных адских очках по-прежнему восседал в кресле, с удочкой без наживки и поплавка. Только теперь на его плечи было наброшено старое, в заплатах пальто.

— Вами сказано, — уточнил Кристофер Жан Грант. — На ваш вопрос я еще не ответил, мсье Брока. Это — одна из причин, почему я вернулся.

* * *

Репортер предполагает, располагает босс. Кейдж даже не думал, что в Авалане, не деревне, но и не городе, имеется почтовое отделение. А таковое было, о чем засвидетельствовал лично его начальник, явившийся в дом мадам Кабис, дабы вручить американскому гостю телеграмму на хрустящем желтом бланке. Крис первым делом взглянул на обратный адрес. Тулуза… Тулуза?!

Никакой ошибки не было — Великолепная Лорен телеграфировала именно оттуда. Босс, даже не парижский, а главный, из Большого Яблока, предписывал мистеру Гранту срочно ехать в Лавеланет за материалом о тамошних велосипедистах для специального спортивного выпуска. Кейдж вначале изумился такой прозорливости, но потом вспомнил, что сам все поведал в письме, оставленном для Мисс Репортаж.

С боссом не поспоришь. Крис, наскоро собравшись, сбегал к Аметистовой башне и положил записку у входа в четвертое измерение, придавив ее для верности камнем. Потом поймал попутку…

На все ушло два дня. Репортаж был отправлен телеграфом прямиком в редакцию, а Кейдж потратил несколько свободных часов в местном краеведческом музее и библиотеке. Потом сидел в неуютном номере отеля и писал. Вычеркивал, ставил вопросительные знаки на полях, бросал прямо на пол испорченные листы. Коридорный, подбодренный обещанием чаевых, отыскал старую Библию в растрескавшемся кожаном переплете и торжественно вручил постояльцу.

На следующее утро, изрядно продрогнув в пути (ехать пришлось в кузове грузовика), Кристофер Грант вновь ступил на влажный булыжник Авалана. Первый же встреченный им прохожий поспешил отвернуться.

* * *

— «Вы слыхали, юноша, о Господнем милосердии?» По-моему, дословно, мсье Брока. Если желаете услышать ответ, я готов.

По изуродованному лицу эльзасца промелькнула брезгливая усмешка, рука в кожаной перчатке сжалась в кулак.

— Вы что, теолог? Не лезьте в это дело, мсье репортер. Не по вашим плечам ноша.

— Зато по вашим, мсье Брока. Вы же и дали ответ, но не полный. «Бог от них отступился», верно? Вы также сказали «вина», но не уточнили какая. Я, конечно, не теолог, только в воскресную школу ходил, однако Новый Завет не учит мести до седьмого колена. Да упокоит Господь душу несчастной графини, но не ее кровь всему причиной. Этих людей карает не Иисус Христос.

Черные стекла очков потухли, разжались пальцы в черной коже.

— Рискнете уточнить, мсье Грант?

— «И сказал Моисей Аарону: возьми кадильницу и положи в нее огня с жертвенника и всыпь курения, и неси скорее к обществу и заступи их, ибо вышел гнев от Господа, и началось поражение. И взял Аарон, как сказал Моисей, и побежал в среду общества, и вот, уже началось поражение в народе. И он положил курения и заступил народ» [53]. Книга Числа, мсье Брока. Кто-то по неосторожности сдвинул крышку Ковчега Завета. Авалан — не Синай, Ковчега здесь никогда не было. Зато было и есть нечто иное.

Удочка упала прямо на истоптанную траву. Рыболов сбросил клетчатый плед и медленно встал.

— Сейчас, как я понимаю, последуют сказки о Чаше Грааля?

Кейдж покачал головой.

— И Чаши здесь никогда не было. Дело даже не в том, как Грааль выглядит. Чаша, котел, блюдо, тарелка — лишь крышки над истинным Граалем — Ковчегом Нового Завета. Если по-ученому, то «капорет». В декабре 1793 года кто-то сдвинул такой капорет с места. Те, что были рядом, санкюлоты из Тулузы, погибли сразу, а от остальных Бог отступился. Потому горожане и не стали каяться в убийстве графини. Знали: бесполезно, не в том их вина. «И вышел огонь от Господа и сжег их, и умерли они пред лицем Господним» [54]. Здесь людей сжигает страх, медленно, поколение за поколением.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация