— Не нужно так грубо льстить, — попросила она, — можно было
легко догадаться, что рано или поздно кто-то из следователей захочет со мной
побеседовать. Я удивлена, что до сих пор сотрудники английской полиции не
захотели со мной встретиться. А вот вы захотели. Очевидно, вам тоже поручили
расследование этого преступления.
— Вы правы.
— Что вам интересно узнать? Учтите, что мы развелись очень
давно. Еще когда были студентами…
— Понимаю. Но говорят, что первая любовь…
— Верно, — сразу перебила она его, — первая любовь остается навсегда.
И я этого никогда не скрывала. Мы встретились еще во время приемных экзаменов и
сразу влюбились друг в друга. Даже странно, что иногда подобное случается. Он
не был красивым. Среднего роста — когда я была на каблуках, он бывал ниже меня
и сильно комплексовал из-за этого. Внешне даже какой-то неказистый. Но я
влюбилась в него сразу. Мы стояли в очереди, и какой-то парень толкнул девушку,
проходя мимо нас. Виктор остановил его и заставил извиниться. Я была просто в
восторге. Встретить такого парня даже в то время, когда еще у людей оставались
какие-то понятия чести и совести. Это сейчас подобные слова вызывают только
усмешку. И боюсь, что даже Виктор с тех пор серьезно изменился. Возможно, и я
сыграла здесь достаточно неприглядную роль.
— Простите? — удивленно переспросил Дронго. Его поразила
открытость этой женщины.
— Я многое о вас узнала, господин Дронго, — улыбнулась
Марина, — мне говорили, что вам можно доверять. Обычно подобные эксперты как
исповедники. Поэтому я решила ничего не скрывать. Мы поженились, фактически
будучи детьми, в восемнадцать. Нет, нам уже было почти девятнадцать. Полтора
года мы встречались. Родители советовали мне не торопиться, но мы были влюблены
друг в друга. И он был моим первым мужчиной. Тогда я была убеждена, что единственным.
Я готовилась родить уже в девятнадцать, но мать решила, что
я должна закончить учебу. Теперь понимаю, какая это была глупость. Тогда я
согласилась на аборт, хотя все это было достаточно опасно. И глупо. Но я
послушалась свою мать. С этого и начались наши разлады с Виктором. Он так хотел
ребенка. Нашего совместного ребенка. А я пошла и сделала аборт. Потом начались
обычные семейные проблемы. У нас не было своей квартиры, и Виктору приходилось
ночевать в комнате, которую нам отвели мои родители. Они его не очень любили,
считали, что для их красавицы дочери нужен совсем другой муж. Частые размолвки
заканчивались тем, что Виктор просто уходил из дома. Ночевал у друзей, у
знакомых. Домой ему возвращаться было стыдно. Как раз в это время умер его
отец, остались мать с Игорем и Валентиной. Игорь кормил семью, пытался помогать
матери и сестре. Должна сказать, что и Ольга Игоревна, их мама, меня почему-то
невзлюбила. Может, подсознательно чувствовала, что мы не пара друг другу.
Может, считала меня слишком независимой и гордой. Не знаю. Мы были из разных
социальных кругов, это тоже сказывалось. Моя мать была профессором, доктором
медицинских наук, преподавала в вузе, отец был военкомом, полковником. А
Дегтяревы были совсем из другого класса людей, жили скромно. Не скажу, что
бедно, но достаточно скромно, не позволяли себе лишнего. Возможно, поэтому она
меня не очень любила. Не знаю, но я всегда чувствовала это отчуждение. Она
смотрела на меня так, словно спрашивала, когда наконец я брошу сына.
Марина тяжело вздохнула.
— Помните, какие времена тогда были? Начало девяностых.
Виктор даже вагоны разгружал, чтобы немного заработать, но что он мог сделать?
На уровень моих родителей он все равно не тянул. И это его, похоже, угнетало.
На Новый год даже случился такой казус. Он купил мне медальон, такой кулон из
янтаря, специально ездил, выбирал его. А отец подарил мне кулон с небольшим
драгоценным камнем, который стоил раз в сто дороже. И я, дура молодая,
похвасталась перед Виктором этим кулоном. Я помню, как он прореагировал. У него
даже лицо потемнело. Сейчас вспоминаю — стыдно становится, какая я дура была.
Наверно, отец подарил этот кулон намеренно, ему моя мать подсказала. Чтобы еще
и показать Виктору, какие подарки нужно дарить. Но он же не виноват, что у него
не было таких денег на кулон с бриллиантом. Он взял свой подарок и выбросил в
окно. Вот тогда мы с ним серьезно разругались, и он ушел навсегда. Ушел, чтобы
не возвращаться. На последнем курсе мы с ним развелись.
Раздался телефонный звонок, но она даже не повернула голову.
Телефон позвонил несколько раз и замолк.
— Я его любила, — продолжала Марина, — очень любила.
Несколько раз пыталась ему позвонить, но он не хотел со мной разговаривать.
Сказывался его характер. А я была молодой, глупой, слушала свою мать, которая считала,
что я найду себе другого мужа. Более состоятельного и более солидного. Потом я
перестала звонить. И он перестал мне звонить. Мы встретились только в загсе.
Оба считали виноватыми друг друга. Нас тогда развели через загс. Никаких
имущественных претензий у нас не было и детей не было. Мы успели наговорить
друг другу еще несколько обидных фраз. Как вспоминаю, так стыдно становится.
Просто стыдно. Через год он уехал в Санкт-Петербург, они начинали новое дело с
братом. А я осталась в Москве… Вот такая невеселая история моего первого
замужества. Через несколько лет я встретила моего нынешнего мужа. Мечту моей
мамы. Состоятельного, солидного вдовца. Доктора наук, известного ученого и к
тому же делавшего стремительную карьеру. Ему было уже за сорок. Мне двадцать
шесть. Вы, наверно, думаете, что это был брак по расчету? Ничего подобного.
Леонид Петрович оказался очень порядочным, умным, тонким, деликатным человеком.
Я ничего от него не скрывала. И сразу почувствовала в нем такую надежную опору.
Любая женщина только мечтает о таком муже. Надежном, порядочном, который может
угадывать ваши мечты, делать для вас каждый день праздником. Честное слово,
правда. Вы, видимо, считаете меня такой наивной дурой. Сначала влюбилась без
памяти в первого мужа, потом повезло со вторым. Но все так и было. Я была
безумно влюблена в Виктора и, наверно, люблю его до сих пор. Он был моим первым
мужчиной, первым человеком, которого я полюбила. А Леонид Петрович — это совсем
другое. Он мне как самый надежный друг. Как мой отец, как наставник. Вот такая
я счастливая дура. Встретила двух мужчин в своей жизни и в обоих влюбилась. Вы
думаете, что так не бывает?
— Бывает, — серьезно ответил Дронго, — еще как бывает.
— У Леонида Петровича была дочка. Уже взрослая. Она как раз
оканчивала школу. Ей было семнадцать. И мы с ней очень подружились. Потом я
родила сына. А она вышла замуж и родила двух девочек-близняшек. Вот какое у нас
большое семейство. Но по закону соответствия все бывает по очереди. Счастье и
несчастье. Два года назад умерла моя мать. Перед смертью она попросила у меня
прощения. Сказала, что очень рада моей счастливой семейной жизни с Леонидом
Петровичем и попросила прощения за Виктора. Сказала, что тогда была не права.
Вот такое запоздалое признание. Может, она что-то почувствовала? Не знаю.
Теперь уже никогда не узнаю. И знаете, что она мне посоветовала? Родить еще
одного ребенка. Девочку. Чтобы у меня была своя дочь. И чтобы я не повторила ее
ошибок, — она отвернулась и стерла набежавшую слезу.
