Учитывая ноги хлебобулочного изделия, руки меня уже не поразили. Ну вот такой шар из теста с головой и всеми лапами.
– Лампуша, – зевнула Киса, – почему ты все время замираешь?
– Думаю над текстом, – честно ответила я. – «Колобок отвечает: „Договорились“. Достал Колобок барабан, начал в него дуть. На звук прилетели гуси-лебеди, схватили вредную бабку и утопили. Колобок ушел жить к деду. Хорошо им вместе стало. Утром чай пили, в обед пиво, вечером водочку. Песни пели. Колобок огород копает, корову доит. Дед картошкой торгует. Гуси-лебеди в гости залетают. Только колодец им пришлось закопать. В нем вода из-за бабки ядовитая стала. Тут сказочке конец, кто слушал – молодец, возьму из холодильника сырец, съем его весь вконец. Баю-бай, засыпай. Не будь как та старуха, а то дед с Колобком придут и тебя утопят».
Текст закончился. Я замерла, не в силах сказать ни слова.
– Лампа, – трагическим шепотом произнесла Киса, – беги скорей к Максу.
– Зачем? – тоже тихо спросила я.
– Ты ему третий день говоришь: «Надо купить новый коврик в ванную. Мопсиха Фира старый весь описала». Твердишь, твердишь! Прямо как старуха из сказки. Вдруг папа Колобка позовет?
– Я не прошу у мужа денег, – не пойми почему стала я оправдываться, – просто так болтаю. И коврик в ванную не шуба!
– Максу, наверное, надоело, – шмыгнула носом девочка. – Что я без тебя делать стану? Вдруг ты утонешь?
Я обняла Кису.
– Я буду жить вечно!
– Обещаешь?
– Конечно, – кивнула я.
Киса вытерла личико краем пододеяльника.
– Какие там вопросы к сказке?
Я посмотрела на листок с заданием.
– «Дай психологический портрет Колобка. Определи степень виновности деда. Расскажи о роли зависти в теле человека. Кем ты хочешь стать, когда повзрослеешь: дедом, бабкой, Колобком, гусями-лебедями или писателем, который придумывает такие прекрасные сказки, как та, что ты прочитал?» Господи! Только не этим писакой, – вырвалось у меня.
Я услышала сопение, его издавала Кисуля, которая мирно задремала. В этот звук вплетался храп мопсихи Фиры. К двум солисткам добавилась третья, собака Муся, она тоненько подвывала и одновременно перебирала во сне лапами. Я выключила свет, на цыпочках пошла в ванную, помылась, легла в кровать и спросила у Макса, который читал книгу:
– Уже который день твержу: надо купить коврик в санузел! Тебе это слушать не надоело?
– М-м-м, – промычал муж, не отрываясь от страницы.
– Нет желания утопить вздорную жену в колодце? – продолжала я.
– М-м-м.
– Макс!
– М-м-м.
– Вульф!!!
– М-м-м.
Я выдернула у супруга книгу.
– Ответь немедленно!
Макс вздохнул.
– Лампудель! Конечно, я тебя люблю. Да, не говорю постоянно нежности. Но мужик, который все время сюсюкает, выглядит странно. Я на тебе женился. Какие еще доказательства чувств тебе нужны?
– Вопрос о другом, – рассердилась я.
– Да ну? – поразился Макс. – Что купить надо?
– Я спросила: захочешь ли ты утопить надоедливую супругу в колодце, если она еще раз заговорит о новом коврике для санузла! – раздраженно повторила я.
Вульф положил книгу на тумбочку.
– Хорошо, давай рассуждать на предложенную тему. Коврик на пол стоит не очень дорого. Жена же делает много полезного и большую часть времени работает на семью бесплатно. Если я брошу тебя в колодец, то придется платить наемным людям: домработнице, повару. Супруга определенно обходится дешевле. И кто испечет мне твою творожную запеканку с курагой? Еще нюанс: Ламповецкий прекрасно плавает, не теряется в стрессовых ситуациях. Брошу я тебя в воду, ты сначала завизжишь, а потом вылезешь. Каким образом? Не знаю. Но точно выберешься, вернешься домой вся мокрая. Мне потом год придется извиняться, конфеты покупать каждый день. Ты от шоколада заработаешь почесуху! Лечи тебя потом.
Я схватила подушку и стукнула мужа.
– Столько слов! И все зря. Следовало произнести всего одну фразу!
– Какую?
– Люблю тебя, никогда не утоплю в колодце!
– С этого же я начал, – вздохнул муж, – со слов: «Конечно, я тебя люблю».
– А потом стал занудничать!
Макс выключил свет.
– О, загадочная женская душа! Почему тебе в голову пришел этот идиотский вопрос?
– Тебе в голову тоже всякие глупости полезут, если будешь с Кисой уроки делать, – вздохнула я.
Глава 7
– Извините, Евлампия, – сказал за спиной тихий голос, – заставила вас долго ждать.
Я вздрогнула. Ну вот, пришла поговорить с Кирпичниковой, а в доме идет съемка рекламного ролика. Я затаилась в кресле, погрузилась в свои мысли и чуть не забыла, где нахожусь.
– Вы хотели о чем-то побеседовать? – продолжала женщина, которая только что неслышным шагом подошла ко мне. – И чем мы могли заинтересовать детективное агентство?
– Здесь много народа, – шепотом сказала я, – речь идет о вашем сыне. Об Афанасии.
– Пройдемте, – скомандовала Алевтина, – уединимся в моем кабинете на втором этаже. Господа, перерыв на чай. Напиток сервирован на веранде.
Съемочная группа направилась к стеклянным дверям. А мы с хозяйкой вышли в коридор, поднялись по лестнице и очутились в крошечной комнате. Наверное, на моем лице возникло удивление, потому что Алевтина улыбнулась.
– Мне нравятся маленькие помещения. Чем Афанасий вызвал интерес сыщиков? Сейчас сын мог произвести на вас не лучшее впечатление, он нервничал, ехидничал, придирался ко всем. Но это потому, что Афанасий переживает за результат. Он перфекционист, сам работает безукоризненно, наивно ждет того же от служащих. Обычно он мягкий, голоса даже на кошку не повысит. Но сегодня работает над рекламным роликом, для Афанасия это не привычное дело, отсюда и его нервозность.
Я положила на стол диктофон.
– Мой рассказ может показаться вам странным, поэтому послушайте нашу беседу.
– Вы встречались? – удивилась хозяйка. – Странно, но Виктор Маркович, наш адвокат, ни словом не обмолвился о поездке в офис частного детектива.
– Афанасий Константинович прибыл один, – сказала я.
– Простите, – остановила меня хозяйка, – но он Сергеевич.
Я молча нажала кнопку.
По мере того, как Афанасий излагал свою биографию, глаза его матери округлялись.
– С ума сойти! – воскликнула она, когда запись закончилась.
– Все неправда? – уточнила я.
– Бред! – коротко ответила Алевтина.
