Я повернулась к дочери хозяев:
– Да?
Та судорожно закивала.
– Вопрос исчерпан, – сказала я, – до свидания.
– Нахалка! – топнула ногой старуха.
– Небось ты Тоньке помогала. Чтоб тебе, подружка-гадюка, никогда кусочка хлеба не съесть, – пожелал дед, – проклинаю тебя! Нехай тошнит сразу.
– Спасибо, – улыбнулась я, – давно мечтаю избавиться от пары лишних килограммов, ваши пожелания прямо мед с орехами. Обожаю булочки, кексы. Если теперь от них меня мутить станет, буду вам очень благодарна.
– А-а-а, – пропел старик, – думаешь, это шутка!
Я не успела ничего сказать, бабулька вытащила из сумочки какую-то штуку, похожую на небольшой фонарик, и взмахнула ею.
– Пусть все тут помрут, – грозно пожелал дедуля, – в корчах, мучениях. Моя жена православная белая ведьма. Сейчас тут все подохнут.
– Эй, горничная, – заорала я, – охрана, шофер, все кто есть, сюда.
Гости развернулись и споро засеменили к двери. На пороге они столкнулись с толстым парнем и горничной Катей.
– Чего случилось? – спросила последняя.
– Немедленно выгоните этих двоих из дома, – распорядилась я, – и впредь не пускайте, даже если на коленях приползут.
Старуха плюнула на пол.
– Эй, бабушка, не хамите, – попросил юноша.
Бабка опять плюнула, только на этот раз она нацелилась на ботинки толстяка. Тот схватил пожилую хулиганку и потащил в холл.
Старик, изрыгая проклятия, поспешил следом.
– Если хотите обедать, то пожалуйста, – сообщила Екатерина. – Слава богу, Леша сегодня ничего в туалет не свалил. Вот в понедельник он выступил. В секунду жаркое в унитаз спустил.
– Почему мальчик тогда уничтожил еду? – удивилась я.
Катя пожала плечами.
– Я не комментирую поведения внука хозяев. Невоспитанно это. У поварихи спросите, у Зины. Слышали, мост упал!
– Правда? – явно обрадовался смене беседы Сергей Леонидович. – Телевидение не соврало?
– Ураган деревья повалил, – ударилась в объяснения горничная, – они на шоссе попадали. Владимир Георгиевич, с десятого участка, из города ехал, перед его носом повалились. Туркин позвонил не знаю кому, он депутат, всех пнуть может. Из Макалихи приперла машина-платформа, здоровущая! На ней кран. И три танка из воинской части! Вся техника на мост выехала, а его сто лет назад построили, при Брежневе еще.
– Чтобы убрать деревья, хватило бы крана, – ожила Алевтина. – Зачем танки?
– Небось хотели депутату по самые уши угодить, – захихикала Катя, – типа, смотри, дорогой, как мы тебя любим.
– Ну, ребята, еле до вас добрался, – пробасил коренастый мужчина, входя в комнату.
– Коля, – обрадовался хозяин, – ты приехал!
– Только на вашу сторону перекатился, – стал объяснять Николай, – ба-бах. Оборачиваюсь! Два дерева сразу за машиной ухнулись. Обрадовался сначала: успел промчаться, иначе пришлось бы стоять не знаю сколько. Потом испугался, вдруг кому-то плохо в автомобиле. Схватил чемоданчик, пошел назад. А там! Два джипа охраны, мужик с депутатским значком матом орет, слюни изо рта летят в разные стороны, требует сию секунду завал убрать. Красный весь, аж бордовый. Я предложил ему давление измерить. Такое услышал! Пошел к машине, сел за руль, подбегает парень: «Помогите, хозяина тошнит». Я назад. И чего? Двести на сто двадцать у толстяка. Хорошо, у меня иньекции с собой. Сидел с ним, пока его личный врач не прикатил.
– Теперь у нас заночуешь, – перебила его Алевтина Михайловна.
– С какой радости? – изумился приятель. – К нам сегодня теща приедет. Лялька мозг мне выклюет, если я ее мамашу не встречу с поклоном.
– Так мост рухнул, неужели не видел? – спросил хозяин.
– Кто вам эту глупость сказал? – скривился Николай.
– По телевизору сообщили, – пояснил Сергей, – и Катя наша подтвердила.
– Хорошие у тебя источники информации, – засмеялся друг, – а главное, правдивые. Цела переправа! Только перила в одном месте сломаны.
– А танки? – заморгала Антонина. – Они в воду не падали?
– Танки? – повторил Николай. – Не заметил я боевых машин пехоты, баллистических ракет и батискафов. Люди! Телик и Катя вам ерунду наболтали. Фу, ну и денек. Дайте кофе. Что с Фасей? По телефону я не понял.
– У него припадок случился, – объяснила Тоня, – как эпилепсия, я испугалась, закричала, все прибежали, а брат заснул.
– Эпилепсия? – повторил Николай. – Нет ее у Фаськи!
– Температура высокая, – подсказала Алевтина.
– Грипп, возможно, – предположил Николай, – при нем иногда судороги бывают. Где больной?
Сергей Леонидович встал.
– На веранде спит.
– Сиди, – велел приятель, уходя на веранду, – ты мне не нужен. Кофе хочется.
– Сейчас велю сварить, – пообещала Алевтина и вышла.
Мы с Тоней на короткое время остались одни.
– Сережа, – крикнул через пару минут Николай, – сюда!
Хозяин быстро пошел на зов. Тоня кинулась за отцом, я следом за ней и услышала, как Николай произнес:
– Лучше сядь в кресло.
– Почему? – спросил Сергей Леонидович.
– Ну… понимаешь… собственно говоря, – забормотал Николай, – я не нужен совсем… уже…
– Уже не нужен, – тихо повторил хозяин, – ты хочешь сказать, что…
Николай сделал глубокий вдох и выдохнул.
– Exitus letalis.
– Что? – прошептала Тоня.
– Фася умер, – пояснил Николай, – простите. Мне жаль. Я не могу ничего сделать.
Глава 10
– Умер? – переспросил Макс. – Вот так просто? Вчера он выглядел совершенно здоровым.
– Сетовал на духоту, когда ему предложили кондиционер посильнее включить, он отказался. Сказал, что озноб начнется. Его уже несколько дней то в пот, то в трясучку кидало, – пробормотала я.
– На улице, несмотря на сентябрь, жарко и влажно, – нашел объяснение Костин, – мне тоже кажется, что кислорода в комнате нет. Клиент никак не походил на недужного. Я уверен, что на вскрытии найдут тромб или аневризму, ну да я не доктор.
– Алевтине стало плохо, ее уложили в кровать, – продолжала я. – Все перешли в столовую. Тоня забегала по комнате, начала есть все, что на столе было. Похоже, она из тех, кто стресс забрасывает едой. За считаные минуты слопала пироги, штук пять, несколько кусков хлеба с маслом, сыр… Еще что-то, потом ушла. Сергей Леонидович общался сначала со «Скорой», затем с полицией. Петр не ехидничал, не ерничал, был подавлен. Сказал, что в последнее время ругался со старшим братом, злился на Афанасия за глупости, которые тот нес.
