Навернул глушитель на автомат, разложил по подсумкам магазины с УСами. Черт… маловато патронов, но поглядим. Что еще? Да ничего. Вперед.
Предстояло подобраться к диверсантам как можно ближе. Берег весь покрыт обломками скал и валунами, так что не сверхзадача. Главное, чтобы злодеи отреагировали необходимым образом.
– Каждый солдат должен знать свой маневр… Каждый солдат должен… – шептал я прицепившееся к языку высказывание одного заслуженного генералиссимуса и на карачках пробирался между камнями. – Каждый солдат… Тьфу ты! Вот же прицепилось…
Переполз по снегу к следующей группе камней и вытащил из кармашка тактический перископ.
Ага… Ты смотри, какие грамотные товарищи. С открытого места убрались. Не суетятся, не кучкуются, боевое охранение даже возле снегоходов выставили… Так… пять… шесть… восемь… Да, восемь. А было десять. Вон трупики лежат. Неизвестный стрелок с дирижабля постарался. Какой молодец… Вечная тебе память. Ладно. Дальше мне не пробраться… теперь вам слово, товарищ прапорщик Синицын…
Пашка не заставил себя ждать. Длинная, на треть банки, очередь, взметнулась фонтанчиками позади фигурок в маскхалатах. Показательно неумелая, с недолетом и уводом по фронту. И сразу вторая, немного покороче, но такая же безрезультатная…
– Красавчик… – прошептал я.
Очень убедительно, я уже сам поверил, что пулеметчик дятел гражданский, не державший в руках никакого оружия, кроме садового секатора.
Диверсанты среагировали мгновенно. Слаженно метнулись под защиту скал, причем мгновенно определив направление, откуда ведется огонь. Матово блеснула оптика бинокля, один из них осторожно высматривал стрелка. Паша как по заказу дал еще пару очередей и смолк, намекая на то, что меняет ленту. Прозвучала короткая команда, и диверсанты, разобравшись на пары, очень толково прикрывая друг друга и заходя полукругом со стороны берега, стали выдвигаться в сторону Синицына. Один из них, с длинной снайперкой в руках, стал взбираться на скалу, выбирая позицию.
– Ой какие же мы молодцы… – я дождался, пока они отойдут от меня, и влепил в голову снайперу короткую очередь, а затем, убедившись что правки не требуется, выскользнул из своего укрытия и стал заходить в тыл последней паре.
– А рации-то и не работают, а рации не работают… – как мантру повторял я про себя. – Ну и кто же виноват… виноват…
Ну да… рации заработают – накрылась диспозиция медным тазиком.
Выглянул из-за валуна и как в тире расстрелял двух крайних диверсантов. Маскхалаты у них на спинах взорвались кровавыми лохмотьями, тушки рухнули в снег. Секунду промедлил и добил правого. Он еще куда-то пытался ползти.
Паша наконец прекратил придуриваться и качественно прижал ретивых парней неизвестной принадлежности. Кого-то даже зацепил – раздались болезненные вопли и маты на английском языке.
Это вам не это… Пашок у нас пулеметчик от бога. Такого виртуоза мне еще не приходилось встречать.
Я воспользовался тем, что гражданам сейчас совсем не до своего тыла, и проскочил еще ближе. Красная точка коллиматора заплясала на спине следующего кандидата в Вальхаллу. Автомат коротко дернулся…
Вы верите в предчувствие? Я верю. И не надо мне рассказывать про ненаучные бредни. Сам, бывает, спиной чужой взгляд чувствую. И не я один…
Ведущий этой пары обернулся и увидел, как его напарник ничком рухнул в снег. И он успел закричать, прежде чем, хрипя и зажимая простреленную грудь, сполз по валуну.
– Черт!!! – Я нырнул за скалу, а уже через мгновение на ней сошлись несколько очередей…
Вот же суки ретивые… Высунул автомат и не глядя дал очередь, а затем перебежал за другой камень. Ну же, Пашка… по-зрячему меня эти зубры схарчат и не поморщатся… Еще очередь – и опять короткий бросок.
Надо как-то развернуть их к пулемету…
Прямо в том месте, где я был секунду назад, звонко хлопнули две гранаты. Взвизгнули осколки, тошнотворно завоняло тротилом.
Вот же гады…
Пока дым не рассеялся, нырнул рыбкой в сторону и, обдирая локти о щебенку, переполз за густые кусты, укрытые шапками снега. Высунулся и попытался разглядеть, сколько осталось нападающих…
Двое?.. Да, уже двое… Паша сработал хорошо. И эти двое сейчас пытаются отползти в сторону леса – прекрасно понимают, что ловить уже нечего, а Синицын очень качественно им мешает.
Ну что? «Язык»? Смелость, как говорят, города берет… а дурость? Дурость тоже. Иногда…
Приметил направление, куда отползают диверсанты, и, поднажав, по широкой дуге понесся наперерез. Взобрался на холм, забился в кусты и стал ждать. Пашка увидел мой маневр и стал элегантно выгонять очередями граждан прямо на меня.
Не… ну красавец же. Все же хороший пулеметчик, расположенный на превосходящей высоте, подобен дирижеру камерного оркестра. Особенно если этот пулеметчик прапорщик Павел Евграфович Синицын. Надо будет с ним нажраться образцово-показательно, а то пока такой возможности, сами понимаете, не было.
Неизвестные, отдаю им должное, тоже действовали очень грамотно – тактически грамотно. Чувствовалась нешуточная слаженность и очень серьезная школа. Использовали даже малейшую складочку местности, рвали ритм и периодику передвижения, грамотно менялись ролью ведущий – ведомый. Чувствовалось, что Пашка уже их почти не видит, а просто ведет беспокоящий огонь по вероятным секторам отступления. И ушли бы граждане…
Я дождался, пока ведущий в очередной раз сорвется на перебежку, и аккуратненько его стреножил. Две короткие очереди превратили ноги в месиво из костей, мяса и кусков материи – это хорошо было заметно даже мне. А он еще и почувствовал. Теперь последний…
Граната высоко взмыла в воздух и лопнула грязноватым комочком дыма в метре над землей, обильно засыпав все вокруг рваными кусочками металла. Диверс споткнулся, но, быстро сориентировавшись, перекатом ушел в сторону, успев даже дать очередь в мою сторону.
– Вот же сука… – я был вынужден рухнуть на землю, прервав бросок. – Вот же козлина…
Добил магазин по валуну, за которым он скрылся, вставил новый и потянул из подсумка вторую гранату. Ну, не сложилось. Просчитал он меня. Бывает…
– Дай мне уйти! – вдруг раздался прерывистый сиплый голос на русском языке с сильным скандинавским акцентом. С шипящими болезненными интонациями, свидетельствующими о том, что бренная тушка хозяина голоса слегка подранена. А может быть, и не слегка…
О как… я пригибаясь метнулся в сторону первого подранка и чуть не выматерился в голос. Тот ничком лежал на камнях, а под ним расплывалась громадная лужа крови.
Артерии ему, что ли, перебил? Вот же сука!
– Почему я должен тебя слушать? – Я задал вопрос и тихонько сменил позицию, на несколько шагов приблизившись к валуну, за которым сидел диверсант.
– Это сделка… Ты мне – я тебе. Ничего личного… – просипел голос, и вдруг точно в мою сторону полетела граната.
