– И сколько за шхуну?.. – задавая этот вопрос, я немного смешался.
– Я толком не знаю… – задумался Исаев, а потом снял трубку телефона. – Иван Степаныч, зайди ко мне…
В кабинете мгновенно появился референт.
– Проясни мне вопрос по шхуне, – попросил его полковник.
Референт принял стойку «смирно» и отбарабанил:
– По результатам вчерашнего тендера, судно выкупила торговая артель Ипатьева. Как вы и желали. Общая сумма составила сорок две тысячи золотых рублей. За вычетом обязательного госналога, комиссии и прочих издержек к выплате положено…
Референт извлек из кармана блокнот и, пролистав пару страниц, прочитал:
– К выплате положено двадцать тысяч сто сорок два рубля и семьдесят четыре копейки. Данная сумма уже находится на именном корреспондентском счете в Русском промышленном банке.
– Спасибо, Иван Степаныч, – поощрительно кивнул референту полковник. – Можете идти. И провентилируйте, пожалуйста, как там обстановка у…
Исаев ткнул вилкой куда-то в стену.
– Уже-с… – поручик жестом фокусника опять извлек блокнотик. – Значит… последним заказом им доставили… клюквенной настойки одну бутылку, шампанского три бутылки и шоколадно-ванильный торт с корзиной эклеров. Затем в кабинет к Марье Донатовне проследовали… капитан-инженер Муромцева, капитан-техник Нино Сихарулидзе и начальница ведомственной швальни прапорщик Сенявина, а затем к ним доставили подпрапорщика Буревого с гитарой. Согласно набору продуктов и составу компании, осмелюсь предположить, что…
– Да что там предполагать… – со смехом прервал его полковник. – Гулять дамы нацелились. Ладно, можешь идти, Иван Степаныч.
– Там горячее доставили. Прикажете вносить? – поинтересовался поручик.
– Давай…
Совсем молоденькая девушка в строгом белом переднике поверх формы вкатила тележку. Перегрузила на стол блюдо и, кокетливо стрельнув в меня глазами, бесшумно испарилась.
– Это пельмени из мамонтятины, запеченные в сметане… – Исаев снял крышечку с глиняного горшочка и с аппетитом вдохнул поднимающийся парок. – Ты ешь, ешь…
– Угу… – я прожевал и сразу наколол вилкой второй пельмень. – Вкусно… А стесняюсь спросить, Александр Валентинович… двадцать тысяч – это много или мало?
– Ну как сказать тебе, Саш… много, конечно, но не запредельно. К примеру, «Волга» стоит…
– Волга?
– Машина, машина такая. Внедорожного класса, у нас в Нижнем производят. Она стоит две тысячи с небольшим. А вот «Испано-Сюиза» или «Бентли» – это уже европейцы делают, где-то под пятерку. А наш «Руссо-Балт» чуть больше, но зависит от комплектации.
– Ага, понятно… – кивнул я головой, хотя пока ничего не понял.
– Понятно, что налоги большие… – продолжил полковник, разливая водку по рюмкам. – Но без них никуда, и государство специально такой налог на призовое имущество установило. Дабы отбить у граждан соблазн заняться приватирским промыслом. Работай, служи – получай достойное жалованье, а ежели государственные интересы случится защитить либо беззаконие какое пересечь, так делай это по велению души, а не корысти ради. Ибо там где корысть, там и злоупотребление. Но все равно достойную премию получишь. Вот такая политика у нас в государстве.
– И часто шалят лихие люди?
– Уже меньше, но случается. Обстановку позже узнаешь…
– А что с Джулией и Хельгой будет? – внезапно задался я вопросом.
– А что с ними? – простецки удивился Исаев. – Отбыли уже. Одна в Йоханнесбург, а вторая в Неаполь. Аккурат сегодня с утра, как раз на утренний дирижабль успели.
– Дирижабль?
– Ну да. Есть еще железная дорога вдоль всего побережья. Но дирижаблем быстрей. Да, вот, кстати, они тебе письма оставили.
Исаев подвинул ко мне два конверта.
Я нетерпеливо открыл первый конверт. Джулия…
Итальянка в присущем ей экспрессивном стиле писала, что ее срочно вызвал домой управляющий семейными предприятиями, так как сложившаяся ситуация требует ее личного присутствия. Обещала быстро решить все проблемы, уволить управляющего и на крыльях любви немедленно вернуться. Любит, хочет и так далее… Но как ни странно, никаких сроков не обозначила.
– Александр Валентинович, а что вы можете сказать про семью Капулетти? – спросил я у полковника.
– О-о-о… – протянул Исаев. – Итальянские аристократы. Насколько я знаю, покойные родители Джулии входили в совет директоров Единого Европейского Банка. Впрочем, сейчас этим занимается ее брат Винченцо. Джулия получила в наследство две фабрики по производству текстиля, кажется, еще предприятие по пошиву обуви и еще что-то в этом направлении. Так что дамочка богатая… но…
Полковник слегка запнулся.
– Что но?
– Мафия… есть сведения, что она связана с мафией. Дамочка имеет в себе весьма авантюрную жилку.
– Что такое мафия? – я поднапряг извилины, но так и не припомнил этого термина.
– Организованное преступное сообщество… – перевел мне на понятный язык Исаев. – Это самое простое определение. Хотя этому сообществу уже не менее тысячи лет. Оно… скажем так, на Земле было неотъемлемой частью Италии, хотя известный тебе Муссолини весьма успешно с ней боролся. И ожидаемо мафия проникла на Терру. Это вкратце. Подробней все узнаешь во время переподготовки.
– Понятно, – я вскрыл второй конверт.
Хельга… даже не читая я понял, что это ее письмо. Девушка оставила свои координаты и разрисовала весь листок медвежатами, зайчиками, цветочками, сердечками… и написала, что любит и ждет. Черт… неожиданно приятно, хотя я на дух не переношу такие телячьи нежности.
– Держи… – Исаев подсунул мне рюмку. – Помянем твоего отца…
– Помянем. Расскажите мне про него… – выдавил я из себя. Как ни странно, мне не очень хотелось знать историю моего отца. Возможно, я просто привык считать себя сиротой и, внезапно обретя родителей, так и не осознал это до конца.
– Что я тебе могу сказать… – полковник выпил и слегка нахмурился. – Он никогда ни о чем не жалел и никогда ни перед чем не останавливался…
Я слушал и испытывал непонятное чувство. Здесь была и гордость за незнакомого мне человека, лишь номинально считающегося мне отцом, и сильное чувство сожаления, о том, что он все-таки не нашел меня…
– Где его могила?
– В Кронштадте. В церкви Иоанна Кронштадтского. Он хотел быть похоронен рядом с флотом, которому отдал все жизнь. Мы туда съездим.
– Хорошо…
Глава 20
…длинная лестница из громадных тесаных валунов, поднимающаяся в нечто скрытое в белесом клубящемся тумане, и высокие тонкие фигуры, показывающие мне руками на туман… и совершенно непонятное и такое же смутное, как сам сон, ощущение моего предназначения…
