Врач уже осмотрел маму, и, как предполагала Виктория, заключил, что депрессия – не единственная причина ее состояния. Нужно будет пройти обследование, но все свидетельствует о том, что ее заболевание гораздо хуже и оно необратимо. Кэт была потрясена, услышав это, но в какой-то степени правда принесла ей облегчение. Она больше не сердилась на мать, потому что та была ни в чем не виновата. Скачки настроения, отсутствие аппетита, забывчивость и неаккуратность, отсутствие интереса к происходящему вокруг – все это являлось симптомами заболевания, которое, судя по всему, медленно разрушало мозг.
– Мама, прошу тебя, – повторила Кэт, расстегивая ей юбку. – Это красивое платье, и у меня нет времени искать для тебя что-либо другое.
Мама скрестила руки на груди и скорчила гримасу, но позволила Кэт снять с себя юбку и натянуть платье до колен. Кэт пришлось потрудиться, но, когда она наконец застегнула «молнию» на платье и помогла матери продеть руки в короткий жакет-болеро, результат ее порадовал.
– Вот это да! – произнесла она с улыбкой и, поднявшись с колен, отступила на шаг, чтобы полюбоваться. – Ты выглядишь великолепно!
Но мама никак не реагировала на происходящее: стояла на месте, не шевелясь, и хмурилась.
Кэт кое-что вспомнила.
– Я знаю! – Она надеялась, что мама улыбнется. – Мы забыли шляпу. Она тебе понравится!
Кэт взяла пакет, который лежал на столе, и достала из него бежевую шляпу с широкими полями и розовой лентой, которая отлично подходила по цвету к платью.
– Вот, давай наденем ее на тебя.
Она прикрыла шляпой мамины тонкие волосы, серо-коричневые по бокам, с сединой в центре и ощутила радостное возбуждение. Как приятно хотя бы иногда видеть маму красивой!
– Нам нужно уложить твои волосы, – сказала Кэт, поправляя шляпу. – Я отведу тебя к тому же парикмахеру, у которого мы с Трейси будем делать прически.
В этот момент мать издала странный горловой звук и, сорвав с головы шляпу, бросила ее на пол и принялась топтать ногами. Все это случилось так быстро, что Кэт не успела помешать ей.
– Мне она не нравится, и я не стану надевать ее! – возмущалась она. Слюна начала скапливаться у нее в уголках рта. – Прекрати так обращаться со мной, Кэтрин! Иначе я пожалуюсь в социальную службу!
Кэт смотрела на когда-то красивую, а сейчас окончательно испорченную шляпу, лежавшую на полу, и готова была расплакаться. Она так долго выбирала ее вместе с Трейси и потратила много денег.
– Как ты могла так поступить? – закричала она. – Я ведь купила ее для тебя! Неужели тебе наплевать на мою свадьбу? – спросила она и тут же поняла, что бессмысленно говорить об этом с матерью.
– Какая свадьба? – удивилась та. – Я ничего не знаю о свадьбе.
Кэт подняла шляпу с пола и положила ее на стол, а потом приблизилась к матери и обняла ее.
– Не волнуйся, – промолвила она, поглаживая ее по спине. – Мы не станем ее надевать. Ты будешь первой мамой невесты без шляпы.
У Кэт зазвонил телефон – это был Джарвис. Он стоял у подъезда и просил впустить его.
– Не двигайся! Я вернусь через минуту, – сказала она, оставив мать стоять на середине комнаты в ненавистном розовом платье и в жакете, и побежала вниз.
Увидев бледное, помятое лицо жениха и его опущенные плечи, Кэт сразу поняла: что-то случилось.
– В чем дело? Ты ужасно выглядишь!
– Нам нужно поговорить.
Она подумала о самом плохом: он болен? Или Трейси? Рик?
Джарвис, похоже, прочитал ее мысли.
– Не волнуйся, все в порядке, – ответил он, пока они поднимались верх по грязной лестнице до четвертого этажа – лифт снова не работал.
Кэт закрыла дверь и уставилась на жениха. Она понимала, что маме не терпится раздеться, но не хотела отвлекаться.
– Кэтрин, я хочу снять это платье, – твердила мать, беспомощно дергая жакет.
– Одну минуту! – крикнула Кэт. – Сейчас я помогу тебе.
Джарвис положил руки на плечи Кэт, и она вздрогнула.
– Я получил роль, – сообщил он. – Ирландский фермер в телесериале. Мне только что звонил агент. Тот актер, которым хотели заменить выбывшего, отказался в последнюю минуту, и теперь им нужен именно я.
Глаза Кэт расширились, а ее тело, казалось, стало легким, практически невесомым.
– Так быстро! Наверное, ты им действительно понравился. Джарвис, это потрясающе!
Она увидела, что в его ярких голубых глазах блестят слезы, и нахмурилась.
– Нет, – произнес Джарвис, – ты не понимаешь. Съемки начинаются в Ирландии двадцать седьмого числа. В разгар нашего медового месяца. Они не смогут ждать меня даже несколько дней.
Неделя отдыха на Лансароте была забронирована и оплачена. Кэт прикоснулась к его щеке.
– Ты должен согласиться, – прошептала она, – для тебя это огромный шаг вперед. Ты не можешь просто взять и отказаться его сделать.
Джарвис в замешательстве взглянул на нее и, продолжая держать за плечи, переступил с одной ноги на другую.
– А как же отдых? У нас тогда не будет медового месяца, и все эти деньги…
– Деньги – ерунда, – заявила Кэт. – Речь о гораздо более важных вещах: о твоей карьере!
В этот момент ей в голову пришла одна мысль, и Кэт попыталась отмахнуться от нее, но не получилось.
– Знаешь что, – медленно произнесла она, стараясь говорить весело и как бы между прочим, мы могли бы перенести свадьбу на другое время, когда у тебя не будет съемок.
Кэт задержала дыхание, чувствуя нервное напряжение во всем теле и ожидая реакции Джарвиса. Из комнаты доносилось ворчание мамы, но она не обращала на нее внимания.
– Не говори глупости, – сказал Джарвис и замолчал. Она знала, что он смотрит на нее, но не могла поднять голову. – Кэт?
В его тоне было нечто такое, от чего у нее перехватило дыхание и сердце начало сильно колотиться.
– Пожалуйста, посмотри на меня.
Она заставила себя посмотреть на Джарвиса, и их взгляды встретились. Он искал в ее глазах уверенность, но ее там не было. Кэт проглотила комок в горле и попыталась улыбнуться.
– Все дело в том, что ты не хочешь выходить за меня замуж?
– Я…
– Если бы ты хотела замуж, то не стала бы предлагать отложить свадьбу. Ты бы мечтала о том, чтобы самый важный день в твоей жизни поскорее настал.
Кэт не знала, что ответить, потому что он был прав.
– Ты можешь быть честной хотя бы со мной?
Кэт вздохнула. Джарвис был поражен этой новостью, и его глаза не выражали ничего, кроме грусти. Кэт ненавидела себя за то, что так подло поступала с ним.
– Да, я действительно не хочу замуж.
