Внезапно ее осенило: сумасшествие, конечно же! Все эти годы она думала о том, что у мамы временное помутнение рассудка и она обязательно поможет ей прийти в себя. Билась за то, чтобы оградить мать не только от местных органов опеки, которые могли посчитать необходимым забрать ее, но и от нее самой. Но сейчас все стало очевидным: мать не в себе, ведет себя неадекватно, и, похоже, такой останется.
Виктория давно твердила Кэт, что ее мать не в состоянии сама заботиться о себе, но та не хотела смотреть правде в глаза. И все же старшая подруга права – Кэт не может тащить на себе эту ношу. Если мать и дальше станет отказываться от еды, то умрет от голода.
Кэт выпрямилась – так дальше продолжаться не может! Она вызовет врача и будет настаивать на том, чтобы матери оказали медицинскую помощь.
– Все хорошо, мама, – мягко промолвила она, уже не чувствуя гнева. – Не ешь, если не хочешь. Сделать тебе чашку чая? – Чай и немного молока – единственное, от чего пожилая женщина не отказывалась в эти дни.
Глаза матери засияли, словно она была ребенком, которому предложили конфету.
– О, да, пожалуйста, дорогая. Большая чашка чая – то, что мне сейчас нужно. И себе тоже сделай.
Кэт ждала, пока закипит чайник, и разглядывала неопрятную кухню. За шесть лет, что мать живет здесь, в ней ничего не изменилось. Кэт уговорила мать продать их маленький домик примерно в то же время, когда арендовала квартиру вместе с Трейси. Надеялась, что место, которое не хранит грустных воспоминаний, пойдет матери на пользу и знаменует для нее начало новой жизни. Она рассчитывала, что мама с удовольствием займется оформлением новой квартиры – у нее всегда отлично получалось превращать жилое помещение в уютный дом. Но надежды Кэт не оправдались. Мать купила несколько банок с желтой краской и покрасила половину стены в кухне, потом ей это надоело, и она переместилась в ванную. Та тоже была выкрашена наполовину.
Кэт много раз предлагала докрасить стены, но пожилую женщину это только возбуждало и злило.
– Это моя квартира! – кричала она. – Не смей командовать!
Почти вся мебель оставалась на тех местах, куда ее поставили грузчики при переезде. И ее было слишком много для такой маленькой квартиры. Но напоминать матери об этом не имело смысла.
– Мне все нравится, – твердила она.
Шторы, которые она сняла в маниакальном порыве навести чистоту, так и остались висеть на спинках стульев. Кэт предлагала повесить их, но мать злилась.
– Не смей притрагиваться к ним, – заявляла она. – У меня свой способ вешать шторы, и мне не нравится, как ты это делаешь.
– Когда ты ими займешься? – в отчаянии спрашивала Кэт.
– Не твое дело. Когда захочу, тогда и повешу.
По отдельности все эти странности ничего не значили. Что в них плохого? Подобное поведение вообще можно списать на чудаковатую натуру. А вот если сложить все вместе…
Мама стала забывчивой и невнимательной, и постепенно эти черты усугублялись. В последнее время, уходя из дома, не запирала дверь. К счастью, соседи как-то заметили и позвонили Кэт. Но это был тревожный сигнал. Она все чаще путала дни недели и забывала адрес. Кэт купила матери специальный серебряный кулон на шею, в который на всякий случай вложила записку со своим номером телефона. И все же она понимала, что когда-то ее мать обязательно потеряется, станет жертвой ограбления или попадет под машину. Хотя самым большим риском оставалась смерть от голода.
Кэт неприятно было думать о том, что маму придется поместить в специальную клинику. Ей это казалось бесчеловечным поступком. Но Виктория убедила ее, что не все заведения плохие. Она вызвалась проехать с Кэт по клиникам и подобрать подходящую, с хорошими условиями для пациентов. Кэт знала, что будет скучать, когда мама уедет из этой квартиры, находящейся неподалеку от ее дома. Однако, как правильно заметила Виктория, ей следовало подумать и о своей жизни.
Кэт работала с Мэдди уже больше месяца. Насколько она знала, отношения Ральфа с матерью наладились и он вернулся домой. Кэт радовалась за Викторию. Хорошо, что она начала встречаться с Оливером! Виктория мало рассказывала о нем, но Кэт чувствовала, что он ей очень нравится. А Виктория считала, что Джарвис – просто находка для Кэт. Он хочет заботиться о ней, потому что она ему не безразлична. Виктория убеждала ее, что предсвадебные волнения – это нормально. И даже предложила помочь с подготовкой к свадьбе, но Кэт отказалась.
Ей по-настоящему нравилась работа, хотя часто приходилось задерживаться допоздна. Мэдди держала слово и относилась к Кэт скорее как к партнеру, а не своей сотруднице. Не жалела времени, объясняя, как работает сайт и бизнес по организации мероприятий, так что Кэт уже многому научилась. Каждый вечер она приходила домой уставшая, но довольная своими достижениями за день. Теперь Кэт понимала, что значит получать удовольствие от работы.
Конечно, эту работу нельзя назвать сплошным развлечением: бывали и волнения, и скучные рутинные дела. И все же больше всего Кэт нравилось ощущение, что она сама распоряжается своей жизнью. Если она будет слушать, наблюдать, проявлять сообразительность и усердно трудиться, бизнес, без сомнения, станет процветать, и она от этого только выиграет. В книжном магазине, независимо от того, насколько она была включена в работу, все дни проходили одинаково, и у нее не было никаких перспектив к росту. На что она могла рассчитывать? Стать однажды менеджером, как Рэйчел, и иметь право определять очередность перерыва на ленч? Или привилегию уходить из зала в офис, чтобы написать сообщение друзьям в «Фейсбуке» или съесть шоколадное печенье? Честно говоря, эти мысли приводили ее в ужас.
Мэдди уже брала с собой Кэт на пару мероприятий: праздник бар-мицва и вечеринку по случаю сорокалетия. Кэт постепенно начинала понимать основные принципы планирования подобных мероприятий, и у нее возникло множество интересных идей. Некоторые из них, как сказала Мэдди, были глупые, опасные или дорогие в исполнении, но кое-что ей нравилось. В общем, они оказались неплохой командой, и Кэт чувствовала, что Мэдди довольна ее работой.
Кэт была настолько занята на работе, что у нее почти не оставалось времени на сочинительство. Но все-таки она старалась немного писать в выходные. Прочитав несколько ее рассказов, Виктория заявила, что они ей очень понравились, хотя Кэт сомневалась в этом. И все-таки ей было приятно услышать положительную оценку ее творчества.
Виктория сказала, что Кэт следует отправить свои рассказы еще в несколько журналов, и даже посоветовала, в какие именно. Она дала ей номер телефона своего знакомого редактора в журнале «Санди». Кэт набралась смелости и послала туда несколько своих лучших произведений, включая рассказ о любви, но ответа пока не получила.
Она не могла позволить себе упустить эти возможности из-за болезни матери. Если бы с ней все было в порядке, она пришла бы в ужас, узнав, что является препятствием для Кэт. До болезни мама всегда поддерживала дочь.
Кэт налила чай в две фарфоровые чашки из подаренного Викторией сервиза и поставила их на стол. Мама сидела, сгорбившись, там же, где она ее оставила, глядя на остывшую еду на тарелке. Похоже, за это время она не сдвинулась с места.
